Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
Гош на цыпочках отошел от странного предмета и позвонил своим соседям в квартиру № 7, где проживал Утятников Георгий Анатольевич и его жена Варвара. Работал Георгий Анатольевич токарем и был завзятым пессимистом и не от профессии или жизненных коллизий, а так, от скуки. Порой, он доходил до таких мрачных умозаключений, что боялся даже дышать, поскольку решил, что кислород ускоряет старение организма и, следовательно, сокращает жизнь. Если он видел на улице человека с перебинтованным пальцем, тут же говорил: «Этот – не жилец». На автобусной остановке, прождав более минуты, заводил разговор о забастовке транспортников. Когда люди указывали ему на проезжающие в противоположном направлении автобусы, он с легкостью парировал: «Ну и что? Наша сторона бастует, а та – нет».
Телевизор в жизни Анатолича – это отдельная тема. Выступления любого политика по любому вопросу, было для него хорошо законспирированный сигнал к революции или недвусмысленный намек на войну. Положительные сообщения – «Что-то скрывают!», отрицательные – «Ну, что я говорил?!» Прогноз погоды – «Завтра конец света».
При всем при этом Анатолич был всегда спокоен. Его небольшая лысина на макушке не покрывалась потом от ужасов, которые он предсказывал. И не дрожали толстые, как сардельки, пальцы во время его мрачных выводов. Он был взвешенным пессимистом. Жена Варвара давно уже смирилась со странным характером своего супруга и не роптала, а лишь слегка поглаживала Анатолича по плечу во время его гиблых прозрений и тихо шептала на ухо: «Обойдется».
Анатолич открыл дверь и, увидев Гоша, спросил:
– А ты разве не разбился вчера в автомобильной аварии на улице Клары Цеткин?!
– У меня и машины-то нет.
– Ну, может быть, может быть…
– Анатолич, вы не знаете, что это за ящики в подъезде?
– Ящики? Какие ящики? – токарь вышел из квартиры и подошел к неизвестному объекту. Жена Варвара показалась в проеме с половником в руках.
– А я говорил! Не верили! – завел свою шарманку Анатолич, – Это – деникинцы! Их работа! Не добили гадов, и вот что они творят!
– Жора, ты что? Их же еще в гражданскую всех побили, – вмешалась жена.
– А ты молчи! – огрызнулся токарь, – значит подслушивающие устройства нам тут установили. Будут теперь в КГБ все о нас знать. И через месяц всех посадят.
Гош уже пожалел о том, что позвонил в седьмую квартиру.
– А более реальных версий нет? – спросил он.
– Чего тебе реальней еще надо? Взорвемся все тут с минуты на минуту! Слышишь, как тикает! Варвара, вещи собирай!
Паника довольно быстро распространилась на весь дом.
Первыми выбежали полковник Мопсов и его племянник Миша, затем Анатолич с Варварой (при этом токарь громко обвинял международный сионизм), после – Коля, Оля и теща Надежда Петровна, фокусник Али Джавадович и его сын Махмуд, Гош, бабка Мироновна, дед Гордей и их внук Дима. Чуть позже выбежали легко одетые молодожены Олег и Даша. Дядя Боря, по случаю глубокого опьянения, еще с утра спал в беседке и в шухере участия не принимал.
Когда первоначальные страсти улеглись, решили разобраться, с чего все началось. Только благодаря здравомыслию Гоша установили причину паники: необычные ящики.
– Какие это ящики?! – вдруг закричала Мироновна, – это специальные приборы против смертоносных волн, которыми нас облучают инопланетяне!
То, что бабка не в своем уме, подозревали давно. Но то, что это так далеко зашло, выяснилось только сейчас.
Тихо ропща, жители «Бастилии» разбредались по своим квартирам. Уничтожить «приборы» Мироновна не дала, несмотря на жгучее желание, возникшее у некоторых жильцов. Так они и простояли неделю, пока кто-то не убедил бабку, что лучи исчезли.
В библиотеке
Проектный институт, в котором трудился Игорь Перов, в период перестройки оказался в положении туриста, потерявшего компас. Вялые попытки руководства найти заказчиков ничем путным не заканчивались. Но люди, соблюдая КЗОТ и относясь с уважением к трудовой дисциплине, на службу являлись и честно валяли дурака на своем рабочем мест. Это были золотые времена! Деньги на зарплату еще были, а какой-либо товар создавать уже было не надо, ввиду полного отсутствия спроса. Все понимали, что когда-то это все закончится, но в России привыкли жить сегодняшним днем, и это качество в данный момент пришлось как нельзя кстати. Рушилась великая держава, засыпая обломками весь мир, история заходила на новое кольцо своей спирали, а проектный институт, постепенно забывая чего он там вообще проектировал, спокойно стоял на обочине и тихо махал платочком на тот случай, чтобы, когда все образуется, о нем вспомнили.
Начальница отдела, в штате которого состоял Гош, крупная женщина с желтыми пальцами и непредсказуемым характером, часто посылала его, как самого молодого, в городскую библиотеку. Компьютеры тогда были с трехэтажный дом, и роль Интернета тогда выполняла библиотека, там все и получали необходимую информацию.
В этот раз Гош с удовольствием приступил к исполнению поручения, связанного с посещением библиотеки – на город навалилась июльская жара, и находиться в некондиционируемом помещении института было невозможно. А так он зашел на пляж, погрузил свое тело в относительно прохладные морские воды и слегка освеженный прибыл к месту назначения.
Городская библиотека, как и всякая библиотека провинциального города, не была похожа на муравейник. Здесь не метались люди в очках с толстыми линзами, за которыми блестели горящие взоры, в поисках книжных новинок. Здесь все было мило и патриархально. В читальном зале, если не считать старую женщину, выдающую книги, находились только две девушки, видимо студентки, полностью поглощенные изучением чего-то для них важного.
Гош выбрал необходимую литературу и собирался пройти к одному из множества столов, как вдруг одна из девушек оторвала свой взор от уже успевшей ей надоесть книги и посмотрела на юношу. Тот сразу же вспомнил о своей, все еще не решившейся, проблеме. Несколько позже, увлекаемый уже не первоначально возникшими мыслями о наследстве и необходимости жениться, а вполне здоровым чувством влечения полов, направился к девушке.
– Рядом с вами свободно? – в пустом зале этот вопрос Гоша прозвучал неудачной шуткой.
– Занято. Должен прийти автор книги, пояснить мне некоторые моменты, – девушка слегка прищурилась, как бы оценивая Гоша – сколько он будет стоить, если отвести его на аукцион.
– Это не беда. Когда он придет, я встану, – Гош устроился радом и разложил на столе книги и достал из папки тетрадку и ручку.
Вторая девушка, сидевшая в зале, и, естественно, наблюдавшая за всем происходящим, недовольно кашлянула, гордо встряхнула волосами и почему-то осуждающе посмотрела на портрет Гоголя.
Буквально через минуту, отставив в сторону сразу оказавшиеся ненужными книги, ручки и тетради, молодые люди горячо зашептались. Они радостно обменивались впечатлениями, как старые знакомые после долгой разлуки.
Девушка, которую не выбрал Гош, не вынесла столь бурного общения, происходящего без ее участия и у нее под боком, собрала свои вещи, сдала книги и гордо покинула помещение.
Молодые шептались, как мыши в углу избы.
– И что, ты хочешь сказать, что у тебя нет девушки? – Эльвира, так звали собеседницу Гоша, недоверчиво сузила глаза.
– Говорю же тебе, нет. А как хочется! У-у-у! – Гош тоскливо завыл.
– Не волнуйся так. У тебя все еще впереди. Будет у тебя девушка, будешь с ней встречаться…
– Скорей бы уж!
Библиотекарь, уже давно недружелюбно поглядывавшая на нарушающих тишину, не выдержала и подошла к молодежи.
– Имейте совесть, граждане! Вы же в библиотеке! – эмоциональным шепотом устыдила она. Причем, когда произносила слово «библиотека», то часто заморгала ресницами, закатила глаза и сладко вздохнула.
У Эли покраснели щеки, и она стала смотреть на Гоша уже недоброжелательно. Тот, поняв, что дальнейшее углубление отношении не представляется возможным, пересел за другой стол и принялся за работу.
«И с этой прокол», – подумал Игорь, погружаясь в изучение балок и арковых перекрытий.
Дед Гордей
Один из жителей «Бастилии», дед Гордей, как говорил Гош, был «уникальным чуваком». Раненый еще в Гражданскую, он часто вслух очень громко разговаривал сам с собой.
Идя по улице, он мог ни с того ни с сего начать кричать:
– Сейчас мы все пойдем в атаку! Против тачанок, аэропланов и белогвардейских сабель. Никто не вернется. Погибнут все! Раненых и трусов уничтожат заградительные отряды НКВД. За Родину! За Сталина! Вперед!
Бабка Мироновна, зная такие приколы своего деда, использовала их в своих интересах. Когда Гордей начинал в очередной раз изрыгать слова и междометия, она, измученная отсутствием собеседников, довольно-таки удачно подстраивалась под деда, и у них получалось некое подобие диалога.
– Сволочи! Гады! Развалили Советский Союз! – орал, входя в раж, Гордей.
