Сергей Шапурко - Вместе (сборник)
Бабка Мироновна, зная такие приколы своего деда, использовала их в своих интересах. Когда Гордей начинал в очередной раз изрыгать слова и междометия, она, измученная отсутствием собеседников, довольно-таки удачно подстраивалась под деда, и у них получалось некое подобие диалога.
– Сволочи! Гады! Развалили Советский Союз! – орал, входя в раж, Гордей.
– Бесстыжие! Почем масло подсолнечное продают на рынке?! Всех наших накоплений на пару бутылок только и хватит! – вторила ему Мироновна.
– К ответу продажных членов партии!
– Когда уже порядок будет в стране? Живем, как в войну по карточкам.
– Не пощадит карающий меч революции белую сволочь!
– Слышишь, дед, Люська, что на кассе в нашем гастрономе сидит, от негра родила, – несколько отступила от темы Мироновна.
– Независимость странам Черного континента! Долой апартеид!
И так до самого вечера. Главное, не без пользы: и дед спокойно засыпал, и бабка выговаривалась.
В городе все, кто знал деда Гордея, называли его «комитетчиком», хотя никакого отношения к органам госбезопасности он не имел. А возникло прозвище благодаря одному очень забавному случаю.
Дело в том, что у Гордея Ивановича была фамилия Подгорный. Кто не помнит, была такая же фамилия у Председателя Президиума Верховного Совета СССР.
И вот однажды, много лет назад, пошел Гордей Иванович, тогда еще не дед, на выборы, проходящие в их городе. Поскольку, тогда это событие считалось праздничным, и одет он был соответствующе – черный костюм, белая рубашка, галстук. Идя к месту голосования невдомек ему было, что на его избирательном участке ожидают высокого гостя из столицы, его знаменитого однофамильца, баллотирующегося по их округу.
Готовились к этой встрече перепуганные местные партийные работники уже неделю. Покрасили маляры все, что только можно, вымыли, вычистили дворники все по нескольку раз. Пригласили оркестр и пионеров, позвали ветеранов. Короче, все чин чинарем.
По дороге к своему самому забавному происшествию, Гордей наткнулся на черную «Волгу» с поднятым капотом и копающимся в моторе водителем. Не приученный проходить мимо терпящего бедствие, он предложил свою помощь и, так как был профессиональным водителем, быстро устранил неисправности.
– Спасибо тебе, дядя, огромное! Еду из Москвы на юг отдыхать, в вашем городе никого не знаю. Так что спас ты меня, дорогой товарищ.
– А откуда машина такая знатная? Молод вроде еще для академика.
– Это отца моего. Он в исполкоме Москвы работает.
– Тогда понятно.
– А ты, дядя, куда путь держишь? Давай подвезу.
Гордей поудобней устроился в машине и с шиком подкатил к избирательному участку.
Там же, увидев черную «Волгу» с московскими номерами, подали команду играть марш. Ответственные лица бросились открывать дверь автомобиля.
– Товарищ Подгорный?
Этого неоспоримого факта Гордей отрицать не стал. А поскольку члена Центрального Комитета с такой фамилией мало кто знал в лицо, в ход пошел заготовленный заранее сценарий встречи.
К слегка удивленному простому шоферу подбежали пионеры, завязали на шее галстук и подарили цветы. Девушка в национальном наряде поднесла каравай. Ответственный товарищ, стоя по стойке «Смирно!», доложил текущую обстановку и зачем-то поругал американских империалистов.
Смущенный Гордей, абсолютно не ожидавший такой торжественной встречи, в ответном слове был краток:
– Ну, не стоит, не стоит…
Когда он, облепленный со всех сторон встречающими, прошел в помещение участка, один из ветеранов признал боевого друга.
– Так это же наш Гордей!
Когда ошибка выяснилась, долго орал и матерился главный организатор мероприятия. Но когда принесли телеграмму из Москвы с сообщением о том, что настоящий Подгорный не приедет, поскольку срочно отбыл за границу, успокоился и позвал всех на банкет – не пропадать же добру.
– И ты, «комитетчик», давай присоединяйся, – позвал он Гордея.
С тех пор прозвище и прикрепилось.
Жильцы дома относились к деду хорошо, поскольку резок он был только в речах, ни к кому конкретно не обращенных. Гош же его жалел, иногда покупал ему хлеб и кефир.
Дама с собачкой
Город нежился под теплыми лучами летнего солнца. Шеренга солдат, из-за затертости обмундирования больше похожих на партизан, неспешно продвигалась к бане. Веселые пацаны шли за служивыми следом и показывали на них пальцами.
Центральный сквер, задавленный со всех сторон потоками машин, приютил несколько пар беззаботных влюбленных, двух пенсионеров и местного сумасшедшего Женечку, который, сидя на корточках, лепил из мокрой земли куличики.
Облака, словно огромные медузы, плавно скользили по небу. Воздух проникновенно пах собой. Будка сапожника сотрясалась от ударов по непокорной обуви. Сам хозяин иногда выглядывал из своего деревянного сооружения. Взъерошенная прическа и гвозди во рту делали его похожим на Страшилу из сказки «Волшебник Изумрудного города».
Гош в выходные решил немного отдохнуть от своих попыток жениться и, взяв сборник Чехова, углубился в сквер, нашел свободную лавочку и погрузился в чтение.
Когда бессмертная «Дама с собачкой» была прочитана наполовину, Гош оторвал от книги глаза и обратил внимание на проходившую мимо девушку с огромным бульдогом на поводке. От немедленно возникшего в голове замечания его не смогло удержать ни общение с литературой, ни мощная челюсть четвероногого:
– Барышня, а он людей ест?
Девушка, как оказалось, тоже не привыкла за словом лезть в карман. Она окатила ледяным взглядом юношу и молвила:
– Ест. А наглых и хамоватых так вообще, с особым удовольствием.
Гош, став серьезным, как римский Папа, сказал:
– Вы не представляете, как я ошибся! Я по своей наивности считал, что люди, любящие животных и ухаживающие за ними, глубоко продвинуты духовно и являются эталоном доброты. Как жаль, но я, видимо, заблуждался.
Девушка приостановилась, внимательно посмотрела на неожиданного оратора, слегка наклонилась и, дав команду «Гулять!», спустила бульдога с поводка.
Гош деланно испугался собаки и немного подвинулся, приглашая жестом девушку присесть.
Пес, взвыв от неожиданного счастья, бросился метить все ближайшие деревья.
День продолжал катиться своим чередом. Звенели на поворотах трамваи, по пешеходному переходу, как зайцы, метались пенсионеры, голуби долбили клювами воробьев, а те продолжали воровать у них крошки.
– А вы случайно, молодой человек, не из общества «Знание»? – присев на скамейку, продолжая внимательно осматривать Гоша, сказала девушка.
– Я являюсь членом многих обществ, в том числе и названного вами, – солидным голосом ответил Гош.
– Редкое явление в нашем, забытом богом, городе. Молодой парень сидит в парке, читает книгу, разные умные вещи говорит. А может вы не местный?
Гош уже все понял и решил подыгрывать.
– Я, действительно, не являюсь жителем вашего прекрасного города.
– А откуда вы?
– Во многих уголках я разбивал свой походный бивак, – уклончиво ответил Гош.
– А вы и за границей бывали? – восхищалась все больше и больше девушка.
Гош уловив, что владелица собаки наивна, как Золушка, внутренне улыбнулся и продолжил:
– Приходилось. Вы знаете, путешествия не только обогащают знаниями, но и делают вас значительно более терпимым к людским слабостям п…
В этот момент к девушке подбежал бульдог с куском ткани в зубах и виноватыми глазами. Он ткнулся в колени хозяйки и завилял обрубком хвоста. Из конца аллеи по направлению к ним бежал мужчина средних лет, слегка прихрамывая и придерживая рукой разорванные брюки.
Гош осознав, что более подходящего момента для углубления знакомства и придумать-то сложно, тут же предложил помощь:
– Я остановился недалеко отсюда. И если в ваши планы не входит встреча с милицией, осмелюсь предложить вам свое убежище.
На углу маячил задумчивый, как отдающий якорь боцман, постовой, и девушка, взяв на поводок четвероногого хулигана, де-факто приняла предложение.
Продвигаясь легкой трусцой к Гошиному жилищу, молодые люди познакомились. Девушку звали Алла, она работала в планетарии, училась на заочном в институте, любила театр, классическую музыку и эскимо.
В квартире у Гоша пес, которого звали Барон, повел себя, как настоящий хозяин. За несколько минут он сожрал предложенный ему вчерашний борщ, обнюхал все углы, погрыз ножку кресла, слегка разорвал тапочек и, радостно осмотревшись, прилег на кухне.
Продолжая играть выбранную изначально роль, Гош все с большим и большим трудом конструировал предложения, добиваясь изящества форм. Но куда-то неуловимо исчезал смысл, и Алла начала позевывать. Помучившись так с час и рассказав все, что он прочитал в газетах и журналах за последний год, он решил идти в лобовую атаку.
– Алла, выходите за меня замуж!
Девушка несказанно удивилась, но, справившись с собой, поправила прическу, одернула юбку и тихо спросила:
