Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
РЫБЫ И КРЫСЫ
Познакомился я в Литинституте с двумя знаменитыми и замечательными во всех отношениях людьми: с Алексеем Зотовым и Иваном Бессоновым. А они на все были горазды: и прозу, и стихи писать, и геройские подвиги совершать. Всего с избытком хватало, скромничать нечего. И — надо же! — так совпали наши дни рождения, что через лупу не разглядишь. У Зотова — 13 марта, у меня — 14 марта, у Бессонова — 15 марта, и все с одного — I960 года! По месяцу — Рыбы, а по году — Крысы.
Когда я узнал об этом — ахнул: бывает же такое! Даже поверить трудно. Только вот знаки наши вроде как не совсем приятные — Рыбы и Крысы. Ну да ничего, грех жаловаться, да и нельзя, не положено…
Как ни крути, а ведут они нас по жизни, и зачастую во тьме кромешной… Так что знаки эти — хорошие, наши они, родные, никому мы их не отдадим и ни на какие другие не променяем.
И Крыса — хороша, мудра и запаслива она, мудрость прикапливает и не разбрасывается ею. А уж Рыба — особенно, на таких глубинах плавает, в такие пространства проникает, что никогда за ней не угонишься и не поймаешь… И ориентируется она на интуицию и внутреннее зрение. И еще Рыба — самый мистический знак! Поди плохо! А через мистику куда угодно заглянуть можно, может, и туда, куда еще никто не заглядывал, за саму изнанку мира… Так что знаки нам как раз самые те попались, какие надо, не Рак и не Козерог какой-нибудь, и не Скорпион, тьфу-тьфу-тьфу…
Только вот посмотрю я на нас троих: ведь все у нас почти совпадает, а почему же мы такие разные — и внешне, и внутренне. Даже, можно сказать, абсолютно не похожи. Почему? Ну, внешне — ладно, но внутренне-то: по образу мыслей, по внутренней философии, по самому нутру-то — должны совпадать? Нет, сколько не пытался я к нам присмотреться — не вижу схожести и сходства! Некоторое общее понимание общих мест, как говорится, есть — и все.
Долго я над этим думал, казалось мне это очень странным: как же так? Смотрю и только дивлюсь, ведь Рыбы же и Крысы! А ты гляди, и плывем-то по-разному, и бежим не так, и хвостом метем тоже по-разному… Потом уже понял, по прошествии лет: что не должны мы быть и по внутреннему миру похожи, а, наоборот, должны быть — совсем не похожи. Ведь, Тот, который Рыб вырезает и потом в мировой аквариум выпускает, небось, не по одному лекалу это делает. На каждую Рыбу свое лекало, кому какое, свой размер… А точнее: каждому — свое, и у каждой — свой груз, багаж жизненный и скарб, всем по-разному отмеряно.
Вот поэтому-то и плавают они все не одинаково и на разных глубинах, одна — не очень глубоко, другая — поглубже, а третья, может, у самого дна стоит… А дна-то в мировом океане вообще — нет… Вот и попробуй, поплавай! Конечно, страшно нам, Рыбам, в глубинах и пучинах плавать, там, где дна нет… Другим знакам — хорошо, они по суше ползают, а мы — братцы водные, водная стихия для нас — дом родной. Так и живем в подводном своем мире, и жить будем, как уготовано… А там посмотрим, что все из этого выйдет.
Моим близким Рыбам и Крысам привет!
ИВАН КИРИЛЛОВИЧ ЧИРКОВ
Ох, и выдающаяся же, легендарная личность Иван Кириллович Чирков был! Он в Литинституте более сорока лет физкультуру преподавал. Еще до Великой Отечественной войны начал. А закончил — с перестройкой. Как только она началась, он сказал: «Ну, все, хватит, хорошего понемногу… Больше нам здесь делать нечего». Ну с перестройкой многие все закончили: и работу, а некоторые — и жизнь…
Иван Кириллович был в тесном родстве с прославленным киноартистом, но родство свое не выпячивал, он сам был славным человеком во многих отношениях и еще — замечательным фотографом. Все более-менее ценные мероприятия в Литинституте снимал на протяжении десятилетий. И преподавателей, и студентов всех курсов и выпусков… Преподаватели состарились, студенты выросли в мужей, многие из них стали именитыми писателями. Со всеми он был в дружбе, все через его добрые руки и зоркий глаз — объектив фотоаппарата — прошли.
Какой же фотоархив истории Литинститута должен у него быть! Да, скорее всего, останется он теперь невостребованным. А кому он сейчас нужен? Пришло новое русское племя, «младое незнакомое», а им сейчас ничего не нужно, все — до фени, «танцуй, пока молодой».
А помимо преподавания физкультуры и фотографирования, Иван Кириллович делал еще и главное свое дело — ездил со студентами в творческие командировки, был руководителем. Мотался по всему громадному Советскому государству, совершал творческий обмен. И куда ни приедет, в какой отдаленный уголок ни заглянет, везде, в любой писательской организации его знают и любят. Бывшие студенты по всем далям и весям разбредались… Но прошло время, и сами они превратились в матерых писателей, а Иван Кириллович, считай, их на руках нянчил. И везде ему — почет и уважение. И встречи хлебосольные, и радость, и обнимание, и застолье постоянное… Из-за одного стола сразу за другой приходилось садиться… А то, не дай Бог, обидишь! А свои своих обижать — не должны. В этом плане Литинститут действительно как пуп земли был, все нити к нему тянулись…
А уж какие байки об Иване Кирилловиче рассказывали! Он, помимо всего прочего, еще пловец был отменный. Любил везде, где бы ни находился, обязательно искупаться. И вот как-то в одной из творческих командировок, вышел он на высокий берег Амура — дело в Амурской области было — и решил искупаться, а то везде — купался, а в Амуре еще — нет. А может, он его, и переплыть решил? Амур-то батюшка — широк, до пяти километров разливается, но и Иван Кириллович — не промах, плавает как поплавок… Может, и решил китайского берега коснуться… Нам теперь — неизвестно, дело — темное. А происходило все ночью, действительно было темно, хоть глаз выколи.
Прыгнул Иван Кириллович в воду и поплыл, попал в свою стихию… Плавал, плавал, мерял Амур, мерял и… потерял в итоге берeг… Куда плыть? Неизвестно… И кричать нельзя — погранзона, еще застукают китайцы как диверсанта. Кое-как его потом наш пограничный катер нашел и подобрал… Не удалось Ивану Кирилловичу международный скандал раздуть.
Или в японском море дело было… Решил Иван Кириллович по морю на лодочке прокатиться. И двух женщин с собой пригласил… А он с женщинами любил общаться, всегда был с ними дружен. И вот поплыли они втроем… Иван Кириллович гребет, а женщины — вокруг поглядывают, улыбаются… Хорошо им втроем, и третий — не лишний. Только отгреб порядочно от берега, а тут и шторм начался… Поднялась волна и никак не дает Ивану Кирилловичу обратно угрести, а гонит и гонит их все дальше от берега, в открытое море… Трое суток их искали и корабли, и вертолеты: знаменитый писатель из Москвы потерялся, с двумя женщинами на борту! А если он в Японию собрался? Трое суток их в скорлупке носило по морю-океану, пока нашли! Хотели его обвинить в чем-нибудь, да как обвинить, если шторм виноват? Так и спасся Иван Кириллович. Хорошо, что с ним женщины были, с женщинами — нигде не пропадешь.
Много о нем разного и интересного рассказывали, всего не передашь бумаги не хватит. Расскажу об одном походе, в котором сам лично участвовал — о творческой командировке на Алтай.
После первого курса — окончили, и слава Богу — надо на каникулы по домам разбегаться… Славно поучились, надо славно и отдохнуть, зарядиться богатырским здоровьем на следующий год.
Все стали разъезжаться… А я все сижу, кукую, с места не двигаюсь нет денег… Жду с моря погоды. А добираться мне далеко надо, в Сибирь, на Алтай, к родителям. Обычно я самолетом летал. Вечерним рейсом вылетаешь, а утром уже в Барнауле, а после обеда — у дорогих родителей под боком, сижу, пельмени кушаю… Быстро получалось, а ведь это надо три тыщи с лишком километров промахать, — не шутка. Но в этот раз денег не было, засел я крепко.
И вдруг случайно узнаю, что организуется творческая командировка, и именно на Алтай! А возглавляет ее — Иван Кириллович. Я быстро к нему… А то вдруг все блатные места расхватают? Подсуетился, сказал, что я сам оттуда, обузой не буду, все там знаю, если что — и стихи почитаю, и с людьми поговорю, все будет в ажуре. Не говорю, конечно, про деньги, что мне до дома добраться не на что.
Иван Кириллович дал добро, и я в мгновенье ока командировочные деньги на карман получил. Вот хорошо-то как! Особенно — если на халяву до дома добраться. Вторым человеком Володя из Астрахани собрался, он ни разу на Алтае не был. Только спросил:
— Красиво там?
Я сказал:
— Красиво до ужаса. Раз увидеть — нипочем не забудешь.
Он сразу и согласился.
Осталось только третьего найти. Чтоб группа мало-мальски полноценная была. Глядим с Володей, одна девчонка ходит по коридору, дергает себя за косицы…
— Ты кто, студентка? — спросили ее.
— Студентка, — тряхнула она косицами. — Алтынай.
— А что домой не едешь? Поезжай домой, а то ходишь по коридору, людей пугаешь…
