Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 46. Александр Иванов - Александр Александрович Иванов
Мне кажется, я скоро понесу не от тебя — от пороха и снега.
___
Гуляла я в заснеженном лесу,
где все вокруг — безмолвие и нега.
И поняла, что скоро понесу
не от тебя —
от холода и снега.
Идя весной, любуясь на красу
природы юной, слыша птичьи трели,
почувствовала: скоро понесу
не от тебя —
от ветра и апреля.
Бродила летом, видела росу,
в грозу попала далеко от дома.
И показалось: скоро понесу
не от тебя —
от ужаса и грома.
А осенью, когда свербит в носу
и в небе птиц печальных караваны,
мне стало ясно: скоро понесу
не от тебя —
от мрака и тумана.
Вот так всегда… Ну, право, отчего
куда ни кинь — интимные моменты?..
Одно лишь непонятно: на кого
я буду подавать
на алименты?
Для того ли? (Василий ЖУРАВЛЕВ)
Для того ль
Мичурину усталость не давала роздыха в пути,
чтобы ныне вдруг такое сталось:
яблока в Тамбове не найти?!
___
Нету яблок!
Братцы, вот несчастье!
Мочи нету взять такое в толк.
Где-то слышал я,
что в одночасье
яблоки пожрал тамбовский волк.
Для того ль
ловили наши уши
песню молодых горячих душ
«Расцветали яблоки и груши»,
если нет
ни яблок
и ни груш?!
Для того ль
Мичурин,
сын России,
скрещивал плоды в родном краю,
чтобы
из Марокко апельсины
оскорбляли
внутренность мою?!
Нету яблок!
Я вконец запутан,
разобраться не могу никак.
Ведь за что-то
греб зарплату
Ньютон,
он же, извиняюсь, Исаак!
И от всей души землепроходца
восклицаю:
«Надо ж понимать,
что-то нынче яблочка мне хотца —
очередь
не хотца
занимать!»
ГИМН КОРОВЕ
Мне бы в дебри судеб деревенских,
чтоб искать,
ночь возя на возах,
сокровенное если не в женских,
то хотя бы в коровьих глазах.
___
Я не то
чтобы с бычьим здоровьем,
но и, как говорится, не слаб.
Потянулся я
к чарам коровьим,
хоть корова — а тоже из баб!
Мне с коровою очень бы надо
для начала
хотя бы дружить.
Чтобы жить интересами стада,
по-простому,
по-честному жить.
От сомнений избавиться мрачных,
чтоб увидеть себя наяву
среди парнокопытных и жвачных
самым первым поэтом в хлеву.
Мне бы с ней,
если быть откровенным,
постоять бы хоть рядом, молчком.
Поделиться бы с ней сокровенным,
получить от нее —
молочком.
Возле куч прогуляться навозных,
научиться родную доить…
И намерений —
очень серьезных! —
от любезной своей не таить.
Чтобы те,
кто от благ не вкусили,
говорили, косясь на сарай:
ну устроился этот Василий,
ах, корова его забодай!
Тайна жизни (Василий ЗАХАРЧЕНКО)
Я часто замираю перед тайной.
Ей имя — жизнь.
В разрядах молний, в грохоте грозовом,
В рассоле огнедышащей планеты
Родился крохотный комочек жизни —
Икринка, сгусток…
___
Я часто замираю перед тайной,
Я бы назвал ее — преображенье.
Загадочнее тайны нет нигде.
… Немыслимо бывает пробужденье:
Глаза разлепишь — что за
наважденье? —
Лежать лежишь, но неизвестно где…
А в голове — все бури мирозданья,
Да что там бури — просто катаклизмы,
Как написал бы Лавренев — разлом!
Глаза на лбу, в них молнии сверкают.
Язык шершавый, в членах колотун,
Ни встать, ни сесть,
Во рту бог знает что.
Не то Ваала пасть, не то клоака.
Выпрыгивает сердце из груди,
И что вчера случилось — помнишь
смутно…
И тут, я вам скажу, одно спасенье.
Верней сказать, единственное средство.
Берешь его дрожащими руками
В каком-нибудь вместительном сосуде,
Подносишь к огнедышащему рту!..
Струится он, прохладный, мутноватый,
Грозово жгучий, острый, животворный!..
Захлебываясь, ты его отведал,
И к жизни возвратился, и расцвел!
Есть в жизни тайна!
Имя ей — рассол.
Болезнь века (Анатолий ЗАЯЦ)
В серьезный век наш.
Горла не жалея.
Махнув рукой на возраст и на пол.
Болеет половина населенья
Болезнью с кратким именем футбол.
___
В серьезный век наш.
Сложный, умный, тяжкий,
Весь наш народ — куда ни погляди —
Болеет нескончаемой мультяшкой
С названием дурным «Ну, погоди!..».
Я возмущен.
Готов орать и драться,
Я оскорбленья не прощу вовек.
Какой-то Волк, мерзавец, травит Зайца,
А может, Заяц тоже человек?!
Ну, погодите!
Мы отыщем средство,
И крепко злопыхателям влетит.
И вам, апологеты зайцеедства.
Поэзия
Разбоя не простит!
«Ну, погоди!..» — учебник хулиганов.
Считаю я и все мои друзья,
Имейте совесть, гражданин Папанов,
Ведь вы же Анатолий,
Как и я!!
Приморскии дракон (Фазиль ИСКАНДЕР)
Рефлексирующий доцент Аггей Псабашкаров поймал барабульку.
Потом он поймал себя на мысли, что думает не о барабульках, а о женщинах.
Женщины занимали в жизни Аггея Псабашкарова огромное место. Он и на исторический пошел потому, что запутался в историях с женщинами. Он не понимал, что с ним происходит, а когда понял, то перестал понимать все остальное.
Он стал думать о своей жене, которая его не понимала, а если понимала, то ночью, да и то редко. У нее были восхитительные ноги, точеный носик, коралловый ротик,
