Марсель Салимов - Миссия той пассии
– Плевала, – кричит, – я на твою честность! Что делать-то будешь? Батраком, что ли, пойдёшь к новым помещикам?!
Обидно мне стало от этих слов. Всё-таки я так думал, что батраки в прошлом веке остались. И помещики тоже.
В самом деле, что же делать? Думал-думал, да ничего другого и не придумал, кроме как воровать идти. Смотрю вокруг – в колхозе всё уже растаскали. Надо, думаю, в город подаваться. Может быть, там ещё что-нибудь осталось.
Приехал, значит, в город. Большой город. Столичный. Где сам президент живёт. Смотрю, добра-то сколько, что в магазине, что на базаре. Но каждое добро при хозяине. Любой торгаш на тебя генералиссимусом смотрит. Или бульдогом. Неужели, думаю, и здесь всё разворовали. Или присвоили. Или приватизировали.
Потом, смотрю, кошка. Красивая такая кошка, не то бухарская, не то сиамская. И главное – ничья, бесхозная. Идёт себе по улице и на прохожих мяукает. Эх, думаю, украсть, что ли? Вдруг хозяин отыщется. За большое вознаграждение. Может быть, даже в долларах. Говорят, в столицах это бывает.
Беру, значит, эту кошку – и за пазуху. Только хотел уйти, откуда ни возьмись, два амбала. Хоть и в штатском, но выправка военная.
– А ну, – говорят, – отпусти кота!
Эге, думаю, неужели уже хозяин отыскался.
– Отпустить-то, – говорю, – можно, а как, мерси-пардон, насчёт вознаграждения?
– А-а-а, – говорят, – тебе ещё вознаграждение?! Ну-ка, пойдём с нами!
– Куда? – спрашиваю.
– Там узнаешь!
Взяли они кота, погладили, приласкали и, представляете, посадили в чёрный «Мерседес».
Кот, значит, мяукнул, как бы отдавая приказ шофёру, и машина тронулась, а за ней – колонна мотоциклистов, вроде как телохранители. Ого, думаю, да что это за кот, а?
Не успел удивиться как следует, привезли в полицию. Амбалы что-то на ухо полицейскому начальнику, а тот кивает головой и говорит:
– Ага-а! – потом мне, строго, как все начальники: – А ну, рассказывайте, кто вас подбил на этот провокационный шаг?
– Какой, – говорю, – провокационный шаг?
– Да украсть президентского кота!
– О аллах, откуда мне было знать, что он президентский?! Думал, обыкновенная кошка. Бесхозная. Дай, думаю, сворую… Или присвою… Или приватизирую… Потому что, сами же понимаете, товарищ начальник, все вокруг воруют…
Начальник – ничего. Посмотрел так строго, как бы прикидывая, посадить меня или отпустить, и говорит:
– А ты, дядя, на какой должности состоишь?
– Ни на какой, – говорю. – Разве я похож на такого…
– Как же ты так, – удивился начальник, – ни на какой должности не состоишь, а воруешь? За это у нас в тюрьму сажают.
И, действительно, посадил. Сокамерники, черти, смеются.
– Это ты, – говорят, – тот самый, который даже президентского кота свистнул?
Сам начальник тюрьмы подходил.
– Где, – говорит, – тот самый арестант, который на президентское имущество покушался? Вот, – говорит, – тебе ксива от жены.
Читаю записку. Жена на развод подала. «Мне, – пишет, – не нужен такой муж, который кошек ворует».
Вот и пойми их, женщин. Сама же говорила, воровать надо. Чтобы разбогатеть.
Караул! грабят…
Зазвенел телефон. Майор Мортаев поднял трубку.
– Алло, полиция! – раздался в телефоне взволнованный женский голос. – Ограбили. В автобусе. Кошелёк… Три тысячи…
Не успел майор Мортаев ответить, как открылась дверь. В кабинет дежурного ввалился солидный на вид мужчина с непокрытой головой.
– Ограбили-и-и! – застонал он. – Трое… Прямо днём… Шапка… Норковая…
Майор Мортаев в первый момент растерялся, не зная, с кем говорить: с мужчиной или с женщиной по телефону.
– Успокойтесь, гражданка, – сказал он наконец в трубку. – Тут вот одного гражданина на пятьдесят тысяч ограбили, а вы со своими тремя тысячами!
– На шестьдесят тысяч, – слегка поправил мужчина. – Такая шапка…
Не успел майор Мортаев поподробнее расспросить, какая именно эта шапка, как опять зазвонил телефон.
– Алло! Да, майор Мортаев слушает. Что, ограбление квартиры? Минуточку, записываю. Так. Японский телевизор. Ноутбук. Шуба из меха баргузинского соболя. Бриллиантовое колье…
Исписав несколько листов бумаги, майор поднял глаза на мужчину без шапки. Мужчина, поймав строгий взгляд полицейского начальства, что-то застеснялся, попятился к двери и, вежливо попрощавшись, вышел.
Помощник дежурного лейтенант Луртаев положил перед майором оперативную сводку. Майор начал листать бумаги…
– Так… На железнодорожной станции ограблен вагон. Импортных товаров на сумму… На заводе – групповое хищение в особо крупных… Кража со взломом… Ограбление банка…
Неожиданно в комнату влетел всё тот же лейтенант Луртаев.
– Товарищ майор! – закричал он с порога. – Ограбили!
– Кого ещё ограбили? – равнодушно поинтересовался майор.
– Ограбили! Вернее, угнали. Нашу машину угнали, полицейскую.
– Вот те на, – растерялся майор. – Как же теперь после дежурства домой возвращаться? Говорят, вечером в городе ходить небезопасно. Кругом грабят.
Он уже хотел закричать: «Караул! Грабят!..» Но тут зазвонил телефон, и майор покорно поднял трубку…
Директор-путешественник
Мой друг работает директором завода. Руководит большим коллективом. Давненько я уже его не видел. Всё дела да дела. Как-то забываем старых друзей. Надо навестить его.
Захожу, значит, на завод. Нету директора на месте. Говорят, в Германию уехал. В командировку.
Захожу через неделю.
– У себя директор? – спрашиваю у секретарши.
– Нет, не у себя.
– Неужели до сих пор из Германии не вернулся?
– Из Германии вернулся, но уехал в Японию.
– Ишь ты, в Японию! Наверное, по туристической путёвке?
– Нет, не по туристической. В командировку.
М-да… Беспокойная всё-таки у директора жизнь. Всё командировки да командировки. Ладно, пусть ездит, видит свет. Вернётся, авось и мне расскажет, как там жизнь, в чужих краях.
Через некоторое время опять прихожу на завод.
– Ну как, вернулся директор?
– Нет ещё.
– Ишь ты, видать, понравилось ему в Японии.
– А он не в Японии.
– А где же тогда?
– В Финляндии.
– Вай-вай! Неужели прямо из Японии в Финляндию перелетел? И в Уфе не приземлился?
– Приземлился. На завод зашёл. Командировочную оформить. И очень торопился. На международный симпозиум.
Да, симпозиум – это дело такое. Тем боже, если международный… Ладно, думаю, расскажет, как из Финляндии вернётся.
Однако и после Финляндии я его не застал. Говорят, уехал в Америку. Из Америки – в Австралию. Из Австралии – в Африку…
Такой уж он, мой друг. Прямо-таки какая-то неуёмная страсть к путешествиям.
Кое-как застал я его на рабочем месте. Да изменился он как-то, загорел, возмужал. Во взгляде твёрдость и решимость ещё куда-нибудь уехать.
– Только что из Саудовской Аравии, – говорит директор. – Тяжёлая была командировка. Жара, понимаешь ли. Кое-как вернулся.
– Да, путешествия – это трудное занятие. Утомляет. Это под силу только мужественным людям. А польза хоть какая есть от всех этих поездок?
– А как же, очень большая польза. Вот из Аравии, например, себе шапку привёз, жене – сапоги, сыну – ноутбук. Устал, понимаешь ли, всё это на себе таскать. Прямо-таки измучился. А прежние мучения… вспомнить страшно. Из Германии кухонный комбайн привёз, из Японии – автомобиль, из Финляндии – мебель, из Америки – джинсы, из Африки – шубу…
М-да… Это же просто каторга – столько вещей на себе таскать. Не всякий решится. Но мой друг мужественно преодолевает эти препятствия. Одно только плохо: завод его разоряется. Людям нечем зарплату платить.
Вообще, постепенно обанкротился завод. Люди все поувольнялись. Один директор остался. Его тоже хотели уволить, да всё застать не могут на рабочем месте. Всё время он в командировках…
Помереть некогда
Заболел я как-то. Положили в больницу.
Вообще-то я никогда не болел, удивлялся, как это некоторые люди даже из-за насморка на больничный выходят. А тут так скрутило, что пришлось в больницу лечь.
Больница, конечно, не санаторий. Таблетки, процедуры – всё это своим чередом, только скучно целый день без дела лежать. Особенно, если не навещают. Меня, слава богу, навещают, не забывают. На другой же день пришла бухгалтер Зиля. С большой сумкой через плечо.
– Без вас, как без рук, – говорит она, выгружая из сумки целые кипы бумаги. – Просмотрите, пожалуйста, отчёты. А то ведь люди без премии останутся.
Это не дай бог, чтобы люди без премии остались. не успел как следует углубиться в отчёты, как пришла секретарша Сария.
– Сали Салиевич, вы же обещали мне с квартирой помочь… – начала Сария и вдруг, словно бы спохватившись, спросила: – А как ваше самочувствие?
– Плохо, – говорю, – самочувствие. не знаю, выживу ли.
– То есть, как это – «выживу ли»? – забеспокоилась Сария. – Вы же сами обещали мне насчёт квартиры. Неужели забыли?
