Антология сатиры и юмора России XX века. Том 2. Виктор Шендерович - Виктор Анатольевич Шендерович
Едут. Зюганов заглядывает через плечо Березовского, читающего газету.
ЗЮГАНОВ. Что пишут?
БЕРЕЗОВСКИЙ. Про вас — всякую гадость в основном. Хотите почитать?
ЗЮГАНОВ. Давайте сюда. Спасибо.
БЕРЕЗОВСКИЙ. Уже прочли? (Зюганов кивает.) Так быстро? Да у вас способности!
СЕЛЕЗНЕВ. Нет у него никаких способностей.
БЕРЕЗОВСКИЙ. Но он же прочел…
СЕЛЕЗНЕВ. Он прочел фамилию автора.
ЗЮГАНОВ. И запомнил!
2.
Двери открываются. В вагон вваливается Свинья в генеральской шинели.
СВИНЬЯ. Смирна! Вольна! Ур-ра! Я дошел. (Бухается на сиденье между Зюгановым и Селезневым.)
СЕЛЕЗНЕВ. Поосторожнее, пожалуйста.
СВИНЬЯ. Я устал! (Икает.) Я тут посижу.
ЗЮГАНОВ. Да-да, конечно. Отдыхайте.
СВИНЬЯ (оглядывая вагон). Ой, а людей-то! Не продохнуть. (Через паузу.) Мне плохо.
СЕЛЕЗНЕВ. Мы вас очень, очень понимаем.
СВИНЬЯ. Еще бы. Подержи место, мордатый, я сейчас.
ЗЮГАНОВ. Вы это кому?
СВИНЬЯ. Без разницы.
Отходит два шага и, повернувшись к двери, начинает расстегивать штаны. Обернувшись, бросает Зюганову:
Не поверишь. Еле дотерпел.
Пускает струю. Струя ползет между копыт с лампасами и течет по проходу, мимо пассажиров.
ЗЮГАНОВ. Гена! Ноги подними.
СЕЛЕЗНЕВ. А-а, спасибо.
Поднимают ноги. Пауза. Струя течет по вагону. Все смотрят.
ЛУЖКОВ. Ф-фу… Ну и запах.
ЛЕБЕДЬ. Здравствуй, Родина!
ЧЕРНОМЫРДИН. Слушайте, я что-то не пойму: мы в метро или где?
ЗЮГАНОВ. Ладно, чего там. Все свои.
ЧЕРНОМЫРДИН. Но — этот запах… Как-то даже непонятно…
СЕЛЕЗНЕВ. Привыкайте.
Струя течет по вагону, разливаясь ручейками.
ГОРБАЧЕВ. Я предупреждал: нельзя перескакивать через этапы. (Вздыхает.) Значит, сейчас в России вот такой этап. У целом…
ЛУЖКОВ. Вы что, ничего не чувствуете?
ЗЮГАНОВ. Я чувствую боль за народ!
ЛУЖКОВ. Я про запах!
ЗЮГАНОВ. Запах в пределах нормы.
СЕЛЕЗНЕВ. Не нравится — езжайте в такси.
КОБЗОН. Это свинство!
Все поворачиваются к нему.
ЗЮГАНОВ. Вы преувеличиваете.
КОБЗОН. Свинство самое натуральное!
СЕЛЕЗНЕВ. Ну, зачем же так? Ну, не сдержался человек, излил себя, зачем же раздувать…
ЗЮГАНОВ. Довели народ, а теперь нос воротят! А ему, может, больше терпеть было невмоготу!
СВИНЬЯ (садясь на место). Да! Я, может, всю жизнь держал все это в себе… Мучился! Думаете, легко было сдерживаться?
ЗЮГАНОВ. Знаю, что нелегко. Сам еле сдерживаюсь.
СВИНЬЯ. Не сдерживайся, товарищ! У нас теперь — свобода! Ссы где хочешь! (Икает и засыпает на плече у Зюганова.)
КОБЗОН. Он должен немедленно извиниться!
ЗЮГАНОВ. Ну. это уже, знаете, какая-то травля началась. Должны же быть какие-то пределы, правда?
Свинья согласно икает, не открывая глаз.
СЕЛЕЗНЕВ(шепотом). Правда, должны быть пределы. Он нас чуть не утопил, Гена. И этих. Хотя их как раз не жалко. ЗЮГАНОВ. Все свои.
КОБЗОН. Нет уж, не все! Пускай извиняется, пока я от Тайванчика Япончику не позвонил.
ЗЮГАНОВ(Кобзону). Я не пойму: вы-то здесь при чем? Он, когда тут все поливал, он вовсе не вас имел в виду. Он просто так, вообще…
СЕЛЕЗНЕВ(подхватывая). На кого бог пошлет. От полноты души.
КОБЗОН. Пускай извинится! А то я сейчас запою.
ВСЕ. Нет, нет!
ЗЮГАНОВ. Только не это! (Встает.) За ваш большой вклад в духовную жизнь этого вагона персонально у вас прошу прощения за эту неловкую случайную струю в наших от-ношениях. (Садится.) А все остальные пускай запасаются противогазами, потому что этот страдалец еще не все сделал!
СВИНЬЯ (икая). Да, у меня еще внутри много всего.
СЕЛЕЗНЕВ. Небось не за один год накопилось…
СВИНЬЯ. Вот погодите, твари, просплюсь — вообще «газваген» тут устрою!..
ЯВЛИНСКИЙ. Все, хватит! Вызываю милицию!
СВИНЬЯ. Давай-давай. Я, если чего, могу и милицию обоссать. У меня — неприкосновенность!
СЕЛЕЗНЕВ. Зачем нам милиция? Давайте решим дело полюбовно, по-нашему, по-охотнорядски…
Явлинский нажимает кнопку вызова милиции.
Ну вот! Что за беспокойный народ, а? А потом еще обижаются, что их не любят…
3.
Зуммер в отделении милиции на станции метро, где ужинают сержант Степашин и лейтенант Скуратов.
СТЕПАШИН. Опять принесло кого-то.
СКУРАТОВ. Подождет. Ну, будем!
Пьют, закусывают. Зуммер продолжается.
СТЕПАШИН. Не, не даст посидеть по-человечески, не даст. И чего я с юстиции ушел? Там надо мной вообще не капало. Хоть совсем не просыпайся. (Зуммер звонит без перерыва.) Упрямый какой-то прорезается. Сильно, видать, его достало. Послушаем?
СКУРАТОВ. Чего ж не послушать человека, раз звонит. Это же наша работа.
СТЕПАШИН. Правильно. Давай так: если решка — я его к тебе отфутболю, если орел — ты ко мне.
СКУРАТОВ. А если монетка встанет на ребро — рассмотрим по существу.
Все это время зуммер продолжает надрываться. Кидают монетку.
СТЕПАШИН. Везучий ты все-таки.
СКУРАТОВ. Давай, незримый бой, вперед!
СТЕПАШИН(снимает трубку). Первый слушает.
ГОЛОС ЯВЛИНСКОГО. Милиция! Милиция!
СТЕПАШИН. Кричать только не надо, тут не глухие. Что случилось?
ЯВЛИНСКИЙ. У нас в вагоне какая-то свинья нагадила!
СТЕПАШИН. Что значит «нагадила»? Выбирайте выражения, вы живете в цивилизованном обществе!
А в вагоне у динамика уже столпились несколько человек.
ГОРБАЧЕВ(в вагоне). Какая цивилизация! Тут не продохнуть уже! Давайте скорее сюда!
СТЕПАШИН. Зачем?
ЛУЖКОВ. Тут ужасно воняет!
СТЕПАШИН. Так зачем вам, чтобы еще и я приходил?
БЕРЕЗОВСКИЙ. Надо запретить испражняться публично! Пускай они держат свое содержимое при себе!
ГОРБАЧЕВ. И вообще — не пускать свиней в метро!
ЛУЖКОВ. Примите меры!
СТЕПАШИН. Хорошо. Пожалуйста, подготовьте копию заявления по месту испражнения, анализ урины, заверенный в психдиспансере, показания машиниста, утку для следственного эксперимента со свиньей и две фотокарточки три на четыре.
ГОРБАЧЕВ. Чьи?
СТЕПАШИН. Это уже все равно. А мы всё это рассмотрим в порядке, предусмотренном законом.
ГОРБАЧЕВ. Да, но желательно, чтобы кто-нибудь тут все- таки убрал…
СТЕПАШИН. Записывайте адрес: Королевство Нидерланды, Гаага, Международный трибунал…
Скуратов хихикает.
ЛУЖКОВ. Вы что, издеваетесь?
СТЕПАШИН(закрыв трубку, Скуратову). Слушай, они только сейчас заметили.
ЗЮГАНОВ(пробившись к динамику). Товарищ дежурный, не обращайте внимания, никакого хулиганства в вагоне нет, хулиганства в вагоне мы не допустим. Тут сущая ерунда: одно простое существо, совсем простое, высказалось, как могло, — и уже отдыхает. А эти буянят, требуют крови, просто моральный террор какой-то…
СТЕПАШИН. То есть у вас ко мне вопросов нет?
ЗЮГАНОВ. Почему нет? Журналистов бы надо посадить нескольких.
СТЕПАШИН. Посадить журналистов? Это можно. Записывайте адрес: Африка, Гвинея-Бисау…
Скуратов, давно хихикающий, сползает от смеха под стол. Степашин, не выдержав, тоже начинает смеяться и вешает трубку.
СТЕПАШИН(сквозь смех). Слушай, нет — все-таки правильно я с юстиции сюда перешел. Здесь веселее. Наливай!
4.
В вагоне.
ЗЮГАНОВ. Безобразие. Повесил трубку.
ЛЕБЕДЬ. Так! Я чего-то не понял: убирать тут, после всех вот этих излияний… кто будет?
СЕЛЕЗНЕВ. Это частный вопрос. Главное, я считаю, надо все-таки осудить…
ВСЕ. Конечно! Давно
