Галич Александр - Александр Аркадьевич Галич
Как пророк, подследственный бородой оброс.
…А Мадонна шла по Иудее!
В платьице, застиранном до сини,
Шла Она с котомкой за плечами,
С каждым шагом становясь красивей,
С каждым вздохом делаясь печальней,
Шла, платок на голову набросив, —
Всех земных страданий средоточьем.
И уныло брёл за Ней Иосиф,
Убежавший славы Божий отчим…
Аве Мария…
Упекли пророка в республику Коми,
А он и перекинься башкою в лебеду.
А следователь-хмурик получил в месткоме
Льготную путевку на месяц в Теберду.
… А Мадонна шла по Иудее!
Оскользаясь на размокшей глине,
Обдирая платье о терновник,
Шла Она и думала о Сыне
И о смертных горестях Сыновних.
Ах, как ныли ноги у Мадонны,
Как хотелось всхлипнуть по-ребячьи!..
А вослед Ей ражие долдоны
Отпускали шутки жеребячьи.
Аве Мария…
Грянули впоследствии всякие хренации,
Следователь-хмурик на пенсии в Москве,
А справочку с печатью о реабилитации
Выслали в Калинин пророковой вдове.
…А Мадонна шла по Иудее!
И всё легче, тоньше, всё худее
С каждым шагом становилось тело…
А вокруг шумела Иудея
И о мёртвых помнить не хотела.
Но ложились тени на суглинок,
И таились тени в каждой пяди —
Тени всех бутырок и треблинок,
Всех измен, предательств и распятий…
Аве Мария!..
1966–1969
Рассказ старого конармейца
Когда от скуки дохли лошади
И нас косил под корень тиф,
Собрал людей комдив на площади,
И так людям сказал комдив:
«Плохое дело, братцы-конники,
Позор и трепет не за грош!
А гады лекари-законники
Твердят, что тиф разносит вошь!
Им вша, конечно, незнакомая,
Им, сукам, вша не по душе,
А вша — простая насекомая,
И дело вовсе не во вше.
И надо силой нашей конною
Свести, к чертям, с лица земли,
И надо кончить с этой контрою,
Чтоб смуту сеять не могли».
И только слово было сказано,
Как понял я, что быть тому:
Поймал жида четырехглазого —
И утопил его в Дону.
И было мне признанье дружное,
И был воспет мой героизм,
И мне комдив вручил оружие —
За пролетарский гуманизм.
1970–1971
Ещё раз о чёрте
Я считал слонов и в нечет, и в чет,
И всё-таки я не уснул.
И тут явился ко мне мой чёрт
И уселся верхом на стул.
И сказал мой чёрт:
— Ну как, старина?
Ну как же мы порешим?
Подпишем союз — и айда в стремена,
И ещё чуток погрешим!
И ты можешь лгать, и можешь блудить,
И друзей предавать гуртом!
А то, что придётся потом платить,
Так ведь это ж, пойми, — потом!
Аллилуйя, аллилуйя,
Аллилуйя, — потом!
Но зато ты узнаешь, как сладок грех
Этой горькой порой седин,
И что счастье не в том, что один за всех,
А в том, что все — как один!
И ты поймёшь, что нет над тобой суда,
Нет проклятия прошлых лет,
Когда вместе со всеми ты скажешь «да»
И вместе со всеми — «нет»!
И ты будешь волков на земле плодить
И учить их вилять хвостом!
А то, что придётся потом платить,
Так ведь это ж, пойми, — потом!
Аллилуйя, аллилуйя,
Аллилуйя, — потом!
И что душа? — Прошлогодний снег!
А глядишь — пронесёт и так!
В наш атомный век, в наш каменный век
На совесть цена пятак!
И кому оно нужно, это добро,
Если всем дорога — в золу?!
Так давай же, бери, старина, перо
И вот здесь распишись, в углу!
Тут чёрт потрогал мизинцем бровь
И придвинул ко мне флакон…
И я спросил его:
— Это кровь?
— Чернила! — ответил он.
Аллилуйя, аллилуйя!
— Чернила! — ответил он.
<1969>
Новогодняя фантасмагория [28]
«Старый Новый год я встречал тогда в Ленинграде. И встречал я его в компании людей, большинство из них подали заявление на отъезд. Большинство из них… Это был Новый год, встреча и прощание одновременно» (фонограмма).
_____
В новогодний бедлам, как в обрыв
на крутом вираже,
Все ещё только входят, а свечи погасли уже,
И лежит в сельдерее, убитый злодейским ножом,
Поросёнок с бумажною розой, покойник-пижон.
А полковник-пижон, что того поросенка принёс,
Открывает боржом и целует хозяйку взасос.
Он совсем разнуздался, подлец, он отбился от рук!..
И следят за полковником три кандидата наук.
А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила!
И уже за столом, как положено, куча-мала —
Кто-то ест, кто-то пьёт, кто-то ждёт,
что ему подмигнут,
И полковник надрался, как маршал,
за десять минут.
Над его головой произносят заздравную речь
И суют мне гитару, чтоб общество
песней развлечь…
Ну помилуйте, братцы, какие тут песни, пока
