Смерть после жизни (СИ) - "calling my name"

Остался всего один, последний удар. Проклятая живучая тварь упорно не желала сдыхать, несмотря на выбитые глаза и истекающую гноем вмятину в голове. Шелоб неуклюже приподнялась, целясь уцелевшими когтями в грудь Морин.

— Сэм, давай вместе!

Скомандовать Фродо не успел — никем не замеченная дрожащая от ненависти к ним, дневному свету и всему живому скользкая мелкая тварь с горящими безумием глазами кубарем скатилась с почти вертикальной стены ущелья.

Прежде чем застывшие от неожиданности на месте Сэм и Фродо успели пошевелиться, Голлум с яростью обреченной бешеной собаки встал на четвереньки и вцепился зубами в ногу Морин. Громко вскрикнув, она пошатнулась и потеряла равновесие, заваливаясь назад. Молот выскользнул из руки и лишь раскрошил камень, чуть задев одну из паучьих лап. Злобно шипящая Шелоб надвинулась на нее, плашмя опрокинув на спину, и застыла, поставив лапы на грудь.

Успевший отскочить в сторону Голлум торжествующе завыл, скаля окрасившиеся кровью желтые клыки, и тут же замолк, выпучив глаза и сдавлено хрипя.

— Урод! — меч Сэма, легко вошедший в сгорбленную костлявую спину бывшего хозяина Прелести, показался из впалой груди точь-в-точь посередине.

— Сэм, оставь его! Помоги… Нет!

Шатающаяся от вновь охватившей ее агонии Шелоб навалилась всей тушей на оглушенную падением Морин, занося сочащееся каплями яда жало. Девушка дернулась, хватая ртом воздух, и сдавленно застонала, безуспешно пытаясь сбросить не дающую дышать глыбу. Паучиха с размаху целиком вонзила изогнутое жало ей в грудь и, конвульсивно суча ногами, упала набок. Морин забилась в тех же судорогах, что и ее поверженный враг, выгибаясь дугой, и замерла, закатив глаза.

Надеясь, что это чем-то поможет, хотя бы позволит отодвинуть ее подальше от Шелоб, Фродо с трудом стянул с похолодевшего пальца кольцо, но превращение не исцелило ее. Тело девушки напряглось, вытянувшись в струнку, голова неестественно запрокинулась назад, тонкая струйка чуть окрашенной розовым пены потекла из уголка рта к подбородку.

— Она… она не умрет, Сэм? — забыв о налившемся странной тяжестью в кармане кольце и пронизывающем камень огненном взгляде, Фродо сначала осторожно, потом изо всех сил потряс ее за плечо, со страхом касаясь щеки неслушающимися пальцами.

— Не должна, она же не обычный человек. Надо оттащить ее в пещеру, давай…

Топот и грубые голоса, те же самые, скрываясь от которых, они попали сюда, послышались из-за заметно рассеявшейся дымки тумана. Ветер с Итилиэна частично разогнал удушливую мглу и позволил бы насладиться глотком чистого воздуха, если бы не близость все еще слабо шевелящейся паучихи. Пещера Шелоб может помочь им укрыться, возможно, орки побоятся или не догадаются туда зайти.

Но добраться до сулящего слабую надежду на спасение густо затянутого лохматой паутиной мрака не удалось. Фродо вдруг зашатался, как пьяный, рука сама собой нырнула в карман к нестерпимо просящемуся на палец кольцу. Жуткий леденящий вой, от высоких нот которого сводило зубы, забился о скалы, отражаясь эхом и напоминая о смертельном холоде моргульского клинка в груди.

Словно тоже повинуясь ему, Морин резко открыла почерневшие из-за неестественно расширившихся зрачков глаза, белков почти совсем не было видно.

— Ты… ты жива… О! — Фродо не пытался сдерживать слезы. Навеянный злой волей морок растаял без следа.

— Убегайте! — глухо и без всякого выражения с трудом произнесла она, словно голос, как и все тело, не слушался ее более. — Быстрее!

— А… а ты?

— Вы не можете помочь… прячьтесь!

Черная тень уже скользила по камням, стремительно приближаясь, от нарастающего свиста заложило уши. Крылатая тварь, сделав круг, тяжело приземлилась, разметав груду валунов и чуть не зацепив в последний момент скрывшихся в пещере хоббитов. Плоская зубастая морда на тонкой длинной шее потянулась к Морин, шумно втягивая воздух раздувающимися ноздрями.

Морин безуспешно попыталась приподняться и плюнуть в нее, но лишь болезненно поморщилась, откидываясь назад. Способность двигаться возвращалась гораздо медленнее, чем нужно, сейчас она совсем ничего не могла сделать.

Закутанный в черный плащ с низко надвинутым на непроглядную пустоту капюшоном всадник спешился и, подойдя ближе, без малейшего усилия поднял ее на руки. Ощущение мертвящего холода дошло даже через еще не прошедшее оцепенение от паучьего яда, заставив содрогнуться. Естественное и непреодолимое омерзение живого перед самой сутью Смерти оказалось властно даже над ней.

Не обращая внимания на нелестную реакцию, назгул усадил Морин на летающую тварь, поддерживая сзади, и потянул поводья. Повинуясь приказу, недоделанный дракон взмыл ввысь и, развернувшись, полетел через все сгущающийся дым к нетерпеливо мигающей пульсирующим огнем башне Барад-Дура.

***

Орки, вспугнутые непонятно зачем прилетевшим кольценосцем и гораздо более сильной, чем обычно, вонью, предпочли убраться назад в сторожевую башню, не дойдя до пещеры Шелоб. Когда все совсем стихло, еле живые от зловония хоббиты, опасливо озираясь и щурясь на мутный свет затянувшегося облаками солнца, наконец смогли выйти наружу.

— Сэм… — после заметного колебания произнес Фродо, подчеркнуто открыто заглядывая в бесхитростно распахнутые глаза друга детства. — Ты… не поможешь мне?

— Конечно, мистер Фродо. Как?

— Понеси его, Сэм. — Кольцо тускло заблестело на очень медленно и нехотя разжавшейся грязной ладони. — Пока… Я должен немного отдохнуть от него.

— Да, как скажете. — Сэм чуть задержал взгляд на Прелести, прежде чем положить в карман. — Пойдем быстрее, пока все тихо.

***

— Скоро все закончится, Арвен.

Забравшая слишком много жизней битва почти полностью разрушила Фонтанный двор и опалила огнем засохшее Белое дерево, ветер приносил запах гари с все еще усеянного телами павших Пеленнорского поля. Или это чувствовалось дыхание Мордора из-за затянутых озаряемыми огненными всполохами черными тучами Изгарных гор?

— Некоторые считают, что надежды все равно почти нет… — Арагорн замолчал, глядя на горизонт поверх ее украшенной бриллиантовой диадемой прически. — Но я обещаю…

— Я верю в победу, Арагорн. — Арвен положила руки ему на плечи, стараясь заглянуть в глаза. — Я видела, в Зеркале…

Воспоминания о проклятом (Арагорн никогда не думал, что однажды сможет там выразиться) Зеркале заставили вздрогнуть и инстинктивно прижать ее к себе, ища успокоения в тепле объятий. Завтра они выступают в кажущийся безнадежным поход на Мордор. Подходящий ли сейчас момент, чтобы сказать все Арвен, или он не вправе наносить ей удар, когда Тьма еще не побеждена и силы эльфов так хрупки?

И продолжать молчать не вправе тоже… Арвен отказалась от бессмертия эльфов ради него, и он должен… Но уже не сможет… заботиться о ней, и любить, как обещал, потому что… он не может это договорить до конца, не знает, как и…

— Арвен, я… — слова находились с трудом, и никак не желали срываться с губ. — Я более не достоин разделить с тобой жизнь, прости.

— Почему? — Она не отстранилась, все также вызывая легкую дрожь прохладой дыхания на щеке и шелковой лаской щекочущей шею выбившейся из косы тонкой пряди.

— Мои душа и помыслы уже не столь чисты… просто поверь. И чувства к тебе… Я не могу дать тебе…

Пасть увенчанным славой на поле боя было бы самым легким и справедливым выходом. Может, еще можно надеяться на такую милость судьбы?

— Ты такой же, как прежде… Свет Элессара живет в твоей душе. Никогда не оступался лишь тот, кто не пытался пройти… длинный и трудный путь к свету.

— Это Гэндальф тебе сказал? — удивленно переспросил Арагорн. Использовать возможность уйти от разговора было малодушно, но сейчас и правда не стоит никого лишать надежды.

— Нет, Галадриэль. Я буду ждать тебя.

Блестящие от слез голубые глаза нашли его взгляд, заставив вымученно улыбнуться. Ощутив легкое прикосновение теплых губ, Арагорн со вздохом закрыл глаза, не отстраняясь, ощущение чего-то томительно-неправильного смешалось с безотчетным удовольствием от ласки, подаренной после нескончаемой чреды ужаса, боли и смертей.