Александр Никонов - Листопад
- Что ты хочешь этим...
- Вы когда-нибудь читали Ленина?
- Читал что-то. Не помню.
- У него есть неплохая фраза: "Марксизм не догма, а руководство к действию". Ни в чем не сомневайтесь. Нам не в чем себя упрекнуть, Николай Палыч. Мы с вами и Алейников сделали все, что зависело от нас. И многие сделали. Но судьбе было угодно, чтобы мы проиграли. Что ж... Теперь наша задача - не утаскивать с собой в могилу лишних людей. Тем более, если эти люди нам дороги. - сказал поручик и не попрощавшись вышел.
Штабс-капитан еще какое-то время неподвижно сидел за столом, потом резко встал, одел шинель, выключил свет и вышел, моля Бога только об одном чтобы Алейников не был пьян.
- ...С утра ты сходишь к себе, прикажешь выводить полк на позиции своему заместителю или начальнику штаба. Сам прибудешь в контрразведку без четверти десять, подойдешь к южному крылу. Там должен стоять автомобиль. Я тебя встречу и проведу к кладовой, рядом с караулкой. Как только Таранский с головорезами пройдут и начнут открывать дверь подвала, ты услышишь грохот ключей. Через две минуты, когда арестантов выпустят из клеток-камер и выстроят у стенки, входим мы. Я тебя из кладовки выпущу.
- А нельзя просто спуститься в подвал до Таранского?
- Все комплекты ключей у него. Слушай дальше и не перебивай...
В кладовке или даже еще на улице, на входе в здание я передам тебе документы и пропуска на чужие фамилии. По ним вас пропустят в литерный, который стоит на первом пути. Он уходит в 10-25, в Ростов, по зеленому коридору. Расстрел назначен на десять. Мы должны все успеть. Документы я сделаю с утра в нашей канцелярии. До эшелона доберетесь на машине. Козлов предупредит шофера о подполковнике, а сам уйдет искать нашего Ежевского, он тоже подполковник. У Козлова будет алиби. Он себя прикрыл.
- Погоди, что значит "доедете"? А ты?
- Обо мне не волнуйся. Это не твоя печаль. Слушай и запоминай. Возьми с собой папаху, накинешь на жену на выходе из подвала мою шинель и папаху, чтобы кто, случайно сверху из окон глянув, ничего не понял. Просто вышли два офицера. Шофер, конечно, заметит, но ни о чем спрашивать не будет. Я выйду первый, осмотрю коридор. Я тебе нарисую схему, там такой небольшой закуток, нужно его быстро проскочить - и в машину. Перед входом в эшелон сбросишь с Дашки шинель и папаху, оставишь их в машине, иначе на входе в эшелон возникнут подозрения. На улице прохладно. Возьмешь с собой какую-нибудь ее шубейку. В машине переоденешь.
- А ты?.. А сколько их будет в подвале?
- Одиннадцать.
- А нас двое?
- Двое.
- Господи, на что ты рассчитываешь?
- На то, что ты принесешь мне еще один наган. Без него рассчитывать действительно не на что.
- Ты думаешь запугать их и запереть в подвале? - Алейников ходил по комнате, потирая виски.
- Ты хорошо стреляешь?
- Ты будешь стрелять по своим?
- Там не будет своих, иначе Козлов ни за что не помог бы мне. Десять человек - переодетые в солдатскую форму уголовники - убийцы, налетчики. Насильники, которых Таранский вытащил из ростовской тюрьмы. Сам Таранский садист и палач. Если б ты его знал как я, с удовольствием бы пристрелил. Он живым людям отрезает...
- Пусть они нехороши, но, в конце концов, на них наши мундиры.
- Ну извини, я не могу попросить их еще и переодеться, - как-то странно улыбнулся Ковалев.
- Ты же не рассчитываешь просто перестрелять одиннадцать человек! Для этого нужен пулемет.
- Именно на это я и рассчитываю. Ты же мне дашь наган?
- Ты сумасшедший.
- Справимся. Ты сможешь хотя бы двоих внезапно застрелить?
- Дурное дело нехитрое.
- Стреляй, когда скажу...
- Стоп, стоп, - Алейников перестал расхаживать по комнате. - Но мне же завтра полк выводить на позиции. Я же не могу бросить людей.
Ковалев. Еще недавно подавленный, был возбужден:
- А мне сказали, у тебя толковый заместитель.
- Нет, я хочу сказать, как же я поеду в этом вашем литерном поезде, ведь это...
- У тебя нет другого выхода. После подвала у нас два варианта6 бегство и трибунал. Полка у тебя в любом из этих случаев больше не будет. Забудь о нем. Тебя опознает наш шофер, например. Нет, только бежать.
- Дезертировать?
- Перестань цепляться за слова. Если ты не поедешь с ней, если тебя расстреляют, что будет с Дашей в Ростове или в Париже? В шлюхи пойдет?.. Из Ростова вы доберетесь до Новороссийска, оттуда ближайшим теплоходом в Турцию... Францию... к черту на кулички. У тебя прекрасный французский и богатая тетка в Ницце, которая в тебе души не чает. Поможет, поддержит хотя бы первое время, оставит наследство.
- А ты?
- А я языка не знаю и теток богатых у меня нигде нет, - попытался отшутиться Ковалев. - Я же сказал: за меня не беспокойся. Я знаю, что мне делать...
Больше всего Ковалев боялся, что Алейников будет волноваться. Но подполковник был смертельно спокоен. Они встретились у выхода. На плечах штабс-капитана была накинута шинель.
Ковалев протянул Алейникову документы, приготовленные им только что в канцелярии. Подполковник взял бумаги, машинально сунул в карман френча.
- Пошли.
- Погоди, - Алейников показал на сверток, который держал в руках. Здесь ее полушубок. Я сейчас.
Он вынул из свертка папаху, сунул за пояс шинели, подошел к машине и спокойно положил сверток на заднее сидение. Ковалев было поразился его хладнокровию, но вдруг понял, что Алейников не верит в успех и приехал умереть вместе с женой и другом, выполнив в точности все, о чем просил друг. За эту ночь он наверняка успел вспомнить всю свою жизнь и полностью рассчитаться с ней.
- Со мной, - коротко бросил Ковалев часовому. Офицеры свернули вправо и прошли в конец коридора, в тупичок.
Ковалев выглянул из закутка в коридор. Никого.
- Пошли!
Быстрым шагом они дошли до двери в кладовую, где лежали книги. Ковалев открыл ее своим ключом и быстро пропустил друга.
- Жди. Когда нужно будет, открою, - и снова дважды повернул ключ, а сам прошел дальше по коридору держа в поле зрения дверь ведущую в подвал. Он достал из кобуры револьвер и сунул его в карман галифе.
Тянулись минуты. Штабс-капитан глянул на часы. 10-08. Эшелон в 10-25. Ехать до вокзала 10 минут. Неужели срыв? Неужели пунктуальный Таранский опоздает?
Хлопнула входная дверь, загрохотали сапоги, и Ковалев мгновенно успокоился, шестым чувством поняв - они. Все. Началось.
Десять человек в солдатской форме прошли в другой конец коридора мимо запертого чуланчика, в котором прятался Алейников. Лязгнул ключ, отворилась обитая железом дверь. Палачи пошли вниз.
Стараясь не подгонять себя, Ковалев медленно прошел до кладовой, сунул ключ и начал поворачивать.
Ключ не повернулся.
Ковалев мгновенно взмок, надавил сильнее.
Ключ не повернулся.
Что такое? Прострелить замок? Не надо было запирать! Идиотская лишняя предосторожность! Ковалев выдернул ключ, глянул на бородки и облегченно вздохнул: он просто сунул его не той стороной. Штабс-капитан перевернул ключ.
Два оборота, толчок в дверь.
- Выходи!
Подполковник вышел, щурясь.
- Наган мне не забыл?
- Нет.
- Давай.
Второй наган Ковалев сунул в левый карман галифе.
- Дима, достань наган. Сунь в карман шинели. Пошли. Стреляй, когда скажу "давай".
Уголовники в солдатской форме толкали арестованных к стене. Ковалев сразу увидел Дашу. Она увидела их. Ни слова не говоря Ковалев начал помогать солдатам теснить арестованных. Даша хотела, видно, что-то сказать, но у нее перехватило горло, а глаза заблестели.
- Ты чего? - удивленно спросил Таранский.
- Не видишь что ли? Давай кончай быстро. В городе красные!
Таранский побледнел и с ожесточением начал пихать людей.
- Братцы! - крикнул кто-то из узников, - наши в городе!
Ковалев закусил губу от досады. Боясь, что сейчас пойдет неконтролируемая реакция, и перепуганные солдаты начнут пальбу, Ковалев сильно ударил крикуна кулаком в лицо. И тут же еще раз. Накинутая на плечи шинель упала на пол.
- К стене!!! - заорал он.
Затолкав людей в угол, солдаты отшатнулись. У многих в руках поблескивали револьверы.
- Не стрелять! - рявкнул штабс-капитан, затылком чувствуя взгляд Даши, мечущийся то на него то на Алейникова, растерянно стоявшего у двери. Только по моей команде! Убрать оружие!
Он оказался в промежутке между головорезами Таранского и приговоренными.
- А это кто? - встревожился Таранский, кивнув на Алейникова.
- Ты чего там стоишь?! - крикнул штабс-капитан на подполковника. - Иди сюда!
Таранский потянулся к кобуре.
Алейников сделал несколько шагов и стал рядом с Ковалевым спиной к обреченным. "Не хватало еще от них по затылку огрести," - подумал Ковалев.
- Что происходит? - в руках Таранского оказался наган.
- Узнаешь, - Ковалев сунул руки в карманы. - Расстрел происходит. Давай!
Он толкнул локтем подполковника и вырвал стволы.
Первую пулю он готовил Таранскому. Но капитан оказался везунчиком. За какое-то мгновение до выстрела его прикрыл собой невысокий угреватый солдат с наганом. И первая пуля досталась солдату. Голова рябого дернулась, будто кто-то рванул невидимую нитку.
