История из жизни одного театра - Максим Сергеевич Евсеев
– Мы скучно живем, дружище. – добавил Руслан, доев свою солянку. – С этим нужно бороться. Значит наш режиссер считает, что мы все время играем? Ну, не знаю. – он отставил тарелку. – А что мы репетируем после перерыва?
После перерыва, когда поевшие и подобревшие актеры собрались на репетицию, режиссер предложил им почитать сцену в больнице.
– Здесь очень понятная, казалось бы, история. – начал Валерий Владимирович. – Главная героиня попадает в больницу, Ян с Артёмом сидят в коридоре и вдруг понимают, что они соперники, что они оба борются за сердце Евы. Нам надо сейчас нащупать этот момент, попробовать найти нужную интонацию. Давайте почитаем, для начала.
Несмотря на то, что для всех участников репетиции Руслан с Антоном были в ссоре, они не удержались от того, чтобы обменяться взглядами. Отчаяние и тоска была во взгляде Антона, так ему была противно касаться глазами текста пьесы, Руслан же наоборот, смотрел весело и с азартом. Трудно было понять, о чем думали все сидящие в репетиционном зале, но им явно было любопытно, как бывшие друзья станут читать эту сцену.
– Только бы все было хорошо. Только бы все было хорошо. – начал Антон, абсолютно ровным голосом, как будто он начитывал диктант на контрольной по русскому языку.
– Не психуй! – подал свою реплику Руслан, не глядя в текст. Он говорил тем же веселым и насмешливым голосом, которым пятнадцать минут назад рассуждал о достоинствах солянки чудеснейшей тети Глаши.
– Я боюсь, что она потеряет ребёнка!
– Тебе-то что? Не твой же ребёнок.
– Но и не твой!
– Стоп! – остановил их Валерий Владимирович. – Давайте здесь остановимся.
Было видно, что режиссеру не терпится вмешаться в работу, что он рвется высказать все, что по каким-то причинам забыл или не сумел вложить в текст и хочет подсказать актерам, как это ненаписанное, сами актеры должны сыграть.
– Может быть и так. Такой вариант тоже имеет право на существование, но мне не хватает вашего отношения к происходящему. Вернее, я вижу, как Антон играет эдакую сдержанность, а Руслан вроде как его провоцирует, но этого ничего у автора нет. Нужно чище, точнее, искреннее. Ведь это дорогая вам женщина, которая беременна от другого мужчины, но вы все равно не перестаёте её любить. Ситуация очень простая, даже банальная. Это не надо играть, это придёт само собой, если вы хорошо представите себе эту ситуацию.
И Валерий Владимирович пустился в долгий рассказ из жизни своих знакомых, в котором была и детская влюбленность и свадьба, и измена. Он ходил по репетиционному залу, размахивал руками, и поглядывая на Алену, с упоением говорил, говорил и говорил. Когда он закончил, в зале стояла тишина. Неясно, были ли присутствующие так увлечены этим рассказом, что у них не хватало духу прервать это насыщенное молчание, или они пытались понять какое отношение эта история к так и недочитанной сцене, а может они просто сомлели после сытного обеда в пирожковой, но высказать свое мнение никто не торопился. И только Анечка Киреева кокетливо спросила.
– Это ведь с вами произошло, на самом деле?
Молодой режиссер улыбнулся самой обаятельной из своих улыбок, показывая, что история, конечно, ему близка, но он никогда не признается, насколько. И обратившись к Руслану с Антоном спросил.
– Вы понимаете, о чем я?
– Нет! – ответили друзья не сговариваясь.
– Я это к тому, что все это нужно сыграть. – выдохнул режиссер с некоторым раздражением.
– Но почему автор не написал такую же историю? – решила вмешаться Анечка, исправляя невольную грубость своих коллег. – Мне то что вы рассказали, больше нравится.
– Это слишком литературно получилось бы. Пьеса написана в другой стилистике, но то о чем я говорю, нужно просто иметь ввиду. Держать эти обстоятельства внутри себя. Я понимаю, что это сложно, но мы будем этого добиваться. Я предлагаю, – Валерий Владимирович сделал самое увлеченное выражение лица. – Попробовать в этюдном порядке. Своими словами, сыграть эту ситуацию.
Руслан и Антон не шелохнулись. Они даже не представляли чего от них хочет, в данный момент, молодой столичный режиссер. Тот, в свою очередь, начал терять терпение.
– Нет смысла сидеть на стульях! – проговорил он в легком озлоблении. – Я уже говорил, что придется себя ломать. Эта не та пьеса, где можно спрятаться за текст, здесь нужно жить, чувствовать и совершать подлинные поступки. Это ведь первый курс театрального института – этюд "уйди не уйду. Если вы все забыли, значит мы начнем с азов, с самого простого. Будем учиться играть на сцене, с самого начала. Мне странно, что ваши педагоги вас этому не научили, но хорошо – придется мне эти заниматься.
Валерий Владимирович все больше и больше входил в раж.
– Вставайте, выходите на площадку, Антон. Мы с вами сейчас сыграем этот этюд. Ваша задача выгнать меня. Можете говорить любой текст, не обязательно он должен иметь отношение к пьесе, но просто представьте, что я претендую на вашу женщину и вы хотите, чтобы я ушел. Любым текстом, жестами себе помогайте, передвигайтесь как хотите, кричите, топайте ногами, но вы должны заставить меня уйти. Без физической силы, конечно. – добавил режиссер, на всякий случай. – Хотя… – улыбнулся он присутствующим девушкам, чтобы тем не пришло в голову, что он боится. – Я думаю, что смогу за себя постоять.
Все в зале заулыбались, не столько шутке молодого человека, сколько внезапному развлечению. Наблюдать за работай своих коллег – это ли не самое большое удовольствие актера. Во всяком случае в тот момент, когда твой товарищ попадает в крайне неловкую ситуацию. Это может произойти на сцене,
