Феликс Вибе - Урал улыбается
Работаем, получаем числа в отдельности и в группах. Заполняем карточки и даже изредка угадываем. Появилось «Спортлото-2» — программы усложнились. Ведем в отдельности линии и «Спортлото», и «Спортлото-2», и даже сложили их вместе. Потом «Субботнее Спортлото» — и еще усложнение. И отдельно его числа считаем, и в сумме со всеми предыдущими «Спортлото», и в сумме с каждым из них в отдельности.
Соседние отделы узнали, приходят к нам, просят дать варианты, нами просчитанные. Даем копию, ибо первый экземпляр оставляем себе, чтобы знать, кто выиграл. Кое-кто даже на четыре угадывает.
Только начальство на нас все косо поглядывало. Но лишь до сегодняшнего дня. А получилось вот что.
С утра, имея на руках только что объявленные числа обоих тиражей, мы приступили к дополнению уже существующих программ. А потом кого-то осенило: что если подсчитать не числа, которые выпали, а наоборот — неудачные?.. Идея всем понравилась. Принялись за работу. В самый разгар ее в сектор входят четверо. Стали у дверей и смотрят. Никто на них поначалу не обратил внимания. Стоят и пусть себе стоят.
Лишь минут через двадцать наш главный программист все же осведомился:
— Чего надо?
Спросил, конечно, грубо — за ним такое водится. А те помолчали, потом один снял шляпу и вежливо спросил:
— А что, мы мешаем?
— Конечно, мешаете. Мы же работаем.
Программист хотел еще что-то сказать, но тут его отвлекли:
— Ты посмотри, что они натворили. У них там сбой на матрицах усреднения, а они…
Незнакомцы постояли-постояли и ушли. А в полдень по всему НИИ разнеслась страшная весть — комиссия из главка. Проверяет все, в том числе и использование ЭВМ. Мы и ахнули все…
Месяц институт лихорадило, особенно наш сектор. Ходили слухи, что в дирекции изготовлены два приказа (в зависимости от результатов комиссии). Один с «вышивальным маршем», другой — «выговорной». И когда шефа вызвали к начальству, все замерли.
Вернулся он не скоро. Молча стал у двери, вынул из кармана бумагу, развернул ее и зачитал:
— «…Кроме того следует отметить, что в последнем приказе по главку наш институт отмечен как единственный, в котором к моменту приезда комиссии сектор ЭВМ работал в полную силу. Исходя из этого, приказываю: выдать премии и объявить благодарность…»
— Кончайте аплодировать, — сказал шеф, — дайте последние варианты «Спортлото». Директор тоже хочет попытать удачу…
Сергей Тупицын
Работает редактором молодежных передач Пермского телевидения. Юмористические начинания одобрила газета «Вечерняя Пермь». Печатался в областной газете «Звезда», в «Неделе», «Юности», «Студенческом меридиане», «Литературной газете».
АТТРАКЦИОНУж больно мне хотелось на «мертвой петле» прокатиться: есть такой аттракцион в парке отдыха. Здорово, говорят. Вверх — вниз — вверх, а в животе — спазмы.
Только опоздал я: сел, пристегнул ремни, поднялся самолет вверх, медленно поднялся, перевернулся и замер.
— Все! — кричит мужик, что при аттракционе. — Сезон кончился. Опущаю.
— Не надо, — говорю, — я подожду.
— Чего? — не понял мужик.
— Начала нового сезона, — отвечаю.
— Дык, — сказал мужик, запер аттракцион на цепь и ушел на пенсию.
Вишу головой вниз, неудобно вишу, но жду. Жена прибежала.
— Слезай! — кричит. — Так много не заработаешь.
А я головой мотнул. Уж больно хотелось, чтоб вверх — вниз. И чтоб в животе — спазмы.
Жена, добрая она, тулуп и валенки на шесте подала. И вовремя: снег пошел. Жду.
Поначалу неловко было висеть: кровь к голове приливала, да и ремни давили, но уж больно хотелось, чтобы вверх — вниз и — спазмы. Жду поэтому.
Друзья пришли.
— Псих! — кричат. — Кому что доказываешь?
А я жду. Детишки снежками в меня кидают. Меткие детишки. А я жду.
Потом таять начало, флора распустилась, а в ней пернатая фауна запела. И пришел с пенсии мужик, что при аттракционе. И громыхнула цепь, торжественно и ржаво.
— Дык! — весенне ощерился мужик.
А мне что-то страшно стало. Привык ждать.
Вылез я из самолета, неловко вылез, потому как ноги затекли, и пошел. А валенки намокали и кисли в весенних лужах.
Вячеслав Смирнов
Помощник машиниста вращающейся печи на комбинате «Сухоложскцемент» в городе Сухой Лог Свердловской области. Убежден, что юмор в жизни нужен так же, как цемент на стройке.
НАСТАВНИКЗагружали кирпичом пульман. Кадровый грузчик Василий Петрович рухнул на кучу древесной стружки, предназначенной для простилки кирпичных рядов, с минуту понаблюдал за молодым напарником и хлопнул возле себя широченной ладонью.
— Федька, падай рядом.
— Вот еще! Что я, красна девка валяться с тобой на соломе?
— Подь ты к шуту зубоскалить, — посоветовал Петрович малому. — Посиди, говорю.
— Не хочу: не устал пока, — заупрямился разгоряченный работой парень. — Смена только началась — и уже перекур…
— Садись! — повысил голос до приказной тональности старший. — Потолковать надо. Или запамятовал, что вчера на собрании решили приставить меня к тебе наставником?
— Я забывчивостью пока не страдаю. Помню.
— Вот и бросай работу. От нее лошади дохнут и тракторы глохнут. Наставлять сейчас тебя буду.
По лицу крепыша скользнула слабая усмешка.
— А стоит ли? — полюбопытствовал он, играючись забивая очередной ряд от стены до стены кирпичом. — Что я, маленький?
— Не маленький, а молоденький, зеленый, значит. Не такой, конечно, желторотик, какие приходят из ГПТУ на завод, но все же…
— Дя Вася, обижаешь! Я в армии уже отслужил!
— Ну и что? Хочешь сказать: здорово возмужал? Материнское молоко на губах, разумеется, обсохло, а умишка пока не лишка. Тебя настоящей работе грузчика еще учить да учить надо.
— Чего тут мудреного? Бери больше да кидай дальше. Эта профессия особого мастерства не требует.
— Как сказать… Да прекрати же бухать пачками кирпича! Успеешь навкалываться. Работа не волк — в лес не убежит. Раз меня назначили твоим наставником, я обязан воспитывать тебя, а ты будь добр не перечить. Садись, говорю!
Из груди малого вырвался вздох сожаления, как у человека, насильно отлученного от любимого занятия. Шлепнув об пол снятые рукавицы, он сел на стружку к напарнику спиной и милостиво согласился выслушать его.
— Валяй… Воспитывай.
— Повернись, — потребовал наставник. — Я к нему — всей душой, а он ко мне — тылом. Так вот, так робить нельзя, как ты вкалываешь.
— Это еще почему?!
— Износишься преждевременно. Надолго, говорю, тебя не хватит. Человек — не автомат. Ему периодически отдыхать необходимо. А ты буквально измываешься над собственным организмом. Как с утра примешься вкалывать, так до обеда безостановочно, перекусишь и — снова до пересмены.
— Разве нельзя работать с полной отдачей сил? Это что, подло — выкладываться на работе, что называется, полностью?
— Конечно. С такой работы не станешь богатым, а будешь горбатым.
Федор в задумчивости почесал затылок и спросил:
— Дя Вася, а ты знаешь, что нам сказал наш замполит, когда мы уезжали из части на гражданку?
— Откуда я могу знать, если меня там не было?
— А он сказал вот что: «Товарищи демобилизованные солдаты, вы славно отслужили свой срок. Теперь разъезжаетесь по домам. Так служите же Родине честным трудом на колхозных полях и заводах так же, как служили в армии. Помните: труд — основа жизни, экономики государства и источник всех благ для людей. Только от труда зависят благосостояние народа, культура людей, их здоровье, мощь армии и государства…» Здорово толковый военачальник был. Красиво говорил — заслушаешься. Мне навсегда запали в душу эти его слова о труде. И я решил трудиться только честно. А ты говоришь иное. Так кому верить?
— Эк куда хватил! — Петрович аж крякнул с досады и сплюнул. — Замполит! — передразнил он. — А я, значит, учу тебя глупостям? Так, так… Да замполит обязан это говорить: ему за это деньги платят.
— Ну, хорошо, — внезапно согласился Федор и предложил — Дя Вася, посмотри в проем пульмана на стену цеха. Что ты видишь?
— Плакат на стене: «Береги рабочую минуту».
— Правильно… А ну-ка, сверхобразованный наставник, объясни мне, не наставнику, зачем же вывешен этот немой агитатор? Уж не для того ли, чтобы этот призыв реально воплощать в действительность, чтобы работать честно, а не лодырничать, чтобы бороться за уплотнение рабочего дня? Забавно получается! Как можно беречь минуту, если мы напрасно транжирим часы? Второй час бьем баклуши. Более того, почему я, молодой рабочий, должен разъяснять кадровому, что работать надо прилежно? Не находишь ли, дя Вася, ты это слишком потешным и парадоксальным?
