Александр Белокопытов - Рассказы о литературном институте
КЛУБ "МОЛОДОЙ ЛИТЕРАТОР"
В любом общежитии клуб есть. Как - в деревне. Чтоб прийти, кое-чем потрясти, а потом и подраться... А как может клуб в общежитии Литинститута называться? Конечно - "Молодой литератор". "Молодой", правда, немного обидно звучит, я бы на что-нибудь его поменял. Если, допустим, на "Зрелый" или "Старый", то опять нельзя, слишком пародийно будет. Наверное, я бы только "Литератор" оставил - просто, емко и лаконично. Почти как "истребитель" звучит, который пронзает пространство... Так же и литератор действует, тоже пронзает... А чтобы "Молодой", я - категорически не согласен.
Ну, вот я лично, какой молодой? Мне уже двадцать пять лет было, когда я поступил! Я уже уставший приехал, меня уже тогда на капитальный ремонт можно было ставить. А некоторые и еще постарше были. Ну, какие мы к черту молодые! Вон, Николая Шипилова, когда ему премию дали как лучшему прозаику, назвали лучшим среди молодых писателей. А какой он "молодой"? Не в обиду Коле будет сказанно, ему уже почти сорок лет было. "Лучший" - это хорошо, но - "молодой"-то зачем? А то вроде как обзывают, слишком уничижительно это звучит. Получается, что все еще не подрос, сопли до колен висят... У кого, к примеру, поднимется язык Лермонтова молодым писателем назвать? Конечно, ни у кого. Дураков-то нет. Ладно, замнем этот вопрос для ясности.
Так вот, есть у нас свой клуб "Молодой литератор". В нем тоже, как в деревне, собираются и пляшут под магнитофон... Я в него принципиально не ходил. У меня же - достоинство. Но потом меня кто-то подначил и я пошел туда и тоже поплясал... А когда надоело, лег на спину и просто ногами поплясал: подрыгал и поболтал... Я - тоже не лыком шит. А потом говорили, что Белокопытов на дискотеке на спине лежал и ногами в воздухе танцевал... А носки-то у него снизу рваные! Ха-ха-ха... Так я потерял достоинство. И больше в него не ходил.
Потом в нем стали показывать фильмы по видеомагнитофону: боевики, фантастику и разную другую дурь типа ужасов. Свои же студенты открыли маленький бизнес. Платишь рубль - и проходи. Я, конечно, не ходил... Зачем мне эти фантастики и еще рубль платить? Я лучше рубли эти скоплю да куплю себе толстую тетрадку. И буду в нее стихи и прозу записывать. А все потом пусть обзавидуются, что я себе толстую тетрадку купил, а они деньги на дурацкую фантастику потратили.
Потом сказали, что эротику привезли, будут показывать потихоньку... Сильно-то еще нельзя было. Я, конечно, тоже не пошел. Зачем мне это? Я скромный человек. Мне это не надо. А то будешь рядом с девушками и женщинами сидеть, глазами хлопать и оглядываться, кто-нибудь еще что-нибудь не то подумает... Мне это - не надо. Обойдусь.
Потом сказали, что порнографию привезли... Тоже потихоньку будут показывать. Я - не пошел. Зачем мне это? На тех, которые сходили, погляжу, а они как ненормальные по коридору бегают, руками машут... Противно смотреть. И на второй день не пошел. Терпел. А на тех, которые сходили, погляжу, они совсем как сумасшедшие носятся... А на третий день - пошел, не вытерпел. Пришел. Сел. Жду, когда народ придет, порнографию смотреть. Никого что-то нет. Когда порнография-то будет, интересно? Потом гляжу, заваливают люди... Завуч наш, еще кто-то из начальства, комендант, и сами киномастера - студенты наши, аппаратуру свою уносят... А я сижу, глазами хлопаю. Начальство меня спрашивает:
- А вы чего расселись?
Я ноги-то поджал, испугался.
- Да вот, - говорю, - кино пришел смотреть...
- Какое кино, порнографию? - и поперло на меня: - Да как вам не стыдно! Такой уже взрослый, солидный человек, а пришли гадость эту, порнографию, смотреть! Вчера уже все добрые-то студенты взбунтовались, от стыда и в институт сообщили. Так что идите отсюда, не будет вам никакой порнографии, развели тут бардачок!
Подскочил я конечно и побежал... Мне же еще и досталось! А я-то не при чем.
Потом опять про меня говорили, что Белокопытов-то один пришел порнографию смотреть и сидел, как пень. Все уже от стыда давно отказались смотреть, попросили запретить немедленно, а он - пришел, не терпится ему.
Так что я больше в клуб "Молодой литератор" ни на какие мероприятия не хожу, ни на плохие, ни на хорошие. Мне это - не надо.
А недавно проходил мимо, слышу, там стихи читают... И наши поэты собрались, и чужие в гости приехали, и только мат-перемат доносится, хорошо-о слышно! Причем женщины матом-то полощут - поэтессы! И все в натуральную величину. Соревнуются, кто кого перематерит в стихах, аж уши вянут... Вот что перестройка выделывает!
Так что я в этот клуб "Молодой литератор" больше - ни ногой!
ТАРАКАН
В общежитии у нас, в основном, студенты бегали... Носились туда-сюда с рукописями, чтоб с друг другом поделиться поэтическим открытием или находкой. Нетерпячка же страшная! Один слишком талантливо рифму завернул, а другой еще талантливее образ нагромоздил. Так что, в основном, только студенты носились, как оглашенные...
А помимо студентов и тараканы иногда пробегали... А иногда вдруг совсем распоясывались и рядами шли, как в психическую атаку... Хоть общежитие у нас и интеллигентное, и высокоинтеллектуальное было, по сравнению, допустим, с другими общежитиями, но они-то этого не знали, жили - и все. И зверушки еще иногда высовывались, крыски разные... Они тоже вывеску не читали, что это общежитие Литинститута, что им путь сюда заказан, жили себе и в ус не дули.
Одна хорошая такая зверушка прямо на кухне жила, под газовой плитой. Почти домашняя сделалась, только что на колени не просилась. Пойдет какой-нибудь студент на кухню мясца сварить, а она высунется, показывает, чтоб он ей тоже дал, поделился, а то она еще не завтракала. Ну, некоторые делились по-братски, а некоторые - нет. Жадные были.
Конечно, не всем такое соседство нравилось: тараканы и зверушки. Особенно - возвышенным девушкам, поэтессам. Вдруг слышно, одна завизжала!
- Что такое? - подбежит на подмогу какой-нибудь прозаик, крестьянский сын.
- Ой, да крыска проклятая опять высунулась!
- Ну и что?
- Как что?! А если она меня укусит?
- Дура. Это же наша крыса, родная, литинститутовская. Может, она тоже стихи пишет? А потом еще и книжку издаст... Тебе нос утрет, - только тогда она успокоится и побежит быстрей стихи писать, чтоб крыска ее не обогнала.
Или - другая завизжала.
- Да что такое? - кинутся ей на помощь.
- Ой, да тараканище чуть на голову не прыгнул! Страшно! - ну успокоят ее кое-как, а тараканищу кулаком погрозят.
Конечно, страшно, когда таракан на голову прыгнет. Он может и за пазуху запрыгнуть или еще куда-нибудь... под резинку и натворит там дел, всю малину испортит.
Так что некоторые девушки, особенно - возвышенные, побаивались тараканов. А ребята не очень побаивались тараканов, а уж про зверушек и говорить нечего. Ну, у нас такие ребята учились, что их ничем не испугаешь, даже летающими коровами.
А некоторые с тараканами и дружбу водили. Вячеслав Ананьев, например, так вообще к ним с уважением относился, считал, что они наши меньшие братья. Он, когда по коридору шел матросской походкой, никогда на них не наступал, не давил, чтоб они жили и род свой продолжали. А он хоть и был членом всероссийского общества слепых, а все равно все очень хорошо и зорко видел, что под ногами творится. А ростом он был как дядя Степа и все со своей верхотуры мог увидеть и разглядеть. Допустим, лежит где-нибудь копеечка, кто-то полоротый обронил, а он идет и уже за деcять метров ее видит, хоть сам и слепой.
- Моя копеечка! - кричит. - Я нашел! Никому ее не отдам, - и к ней устремляется...
Он и в общественном транспорте бесплатно ездил. Сядет на переднее виденье и едет спокойно, спит... И никто его не имел права поднять. У него от общества слепых специальные корочки были - удостоверение. Он и в такси несколько раз совался, чтоб бесплатно, по корочкам, проехать. Да таксисты не согласны были. Ну, не драться же с ним? У них же - монтировки. Но он все равно шумел:
- Нет такого закона, чтоб слепые в такси бесплатно не ездили!
А некоторые студенты у нас в общежитии не бегали. В другом месте предпочитали бегать. У себя дома. Потому что - москвичи были. Конечно, нечего им в общежитии бегать.
И вот, училась у нас на курсе одна хорошая девушка, москвичка. И бегать, топтаться предпочитала дома, за пять лет ни разу в общежитии не появилась. Была она достаточно взрослая, пожалуй, даже и постарше некоторых, жизнь повидавших пареньков. А училась на прозе у самого Михаила Синельникова. Первой ученицей у него была. И всегда на первой парте сидела. Чтоб если он что умное скажет - не проворонить. И на творческих обсуждениях тоже первая предпочитала отчитываться. Все романы и повести ему бухала на стол... Кто дохлым рассказом не может отчитаться, не сподобился за полгода написать, а она опять с новым хорошим романом успела. Синельников только за голову хватался: опять счастье подвалило!
И ведь по другим предметам она успевала! Тоже первой из первых была. Даже - и по марксистско-ленинским. Ни разу в дремучем лесу не заблудилась. Тут уж я искренне удивлялся. Все не мог понять: как так можно? Я-то по наивности считал, что уж если ты что хорошее пишешь, то уж по марксистско-ленинским делам-то, как минимум, должен не очень успевать. Оказывается - нет. Оказывается, можно и успевать, на одни пятерки учиться.
