Заязочка - И все заверте...
Надутый Перси раздавал расписания. Первой парой стояли зелья. Со Слизерином.
— О, нет! — простонал Рон.
Гарри задумчиво смотрел в расписание. Снейп уже не вызывал в нем прежней ненависти. Гарри даже извинился перед ним за то, что подозревал в желании украсть Философский камень и поблагодарил за спасение жизни. На что Снейп в своей обычной манере заявил, что его совершенно не удивляет, что шайка гриффиндорцев сочла главным врагом декана Слизерина, но ему приятно, что Поттер наконец-то стал использовать мозги по назначению. Хм... но обидно не было. При близком контакте Ужас Хогвартса оказался вполне терпимым. Он или читал, или что-то обсуждал с синьорой Руджиери. На вопросы отвечал четко и подробно. А большего от него ничего и не требовалось. Гарри для себя решил, что в новом году будет обращать внимание только на объяснения профессора. К тому же, ему почему-то казалось, что несправедливые придирки останутся в прошлом. Нет, Гарри не собирался как-то намекать на совместно проведенные каникулы. Его бы вполне устроило, если бы грозный зельевар просто не замечал его. Вот сейчас он и проверит, как все будет.
Снейп как всегда влетел в класс с последним ударом колокола, мрачно оглядел присутствующих и приказал сдать летнее задание.
— Надеюсь, что в ваших головах задержалось хоть что-то, — заявил он, — так что начнем с контрольной.
Класс застонал.
— Поттер, пересядьте за отдельную парту! Мне мешает ваша постоянная болтовня с Уизли.
Рон был в ужасе. И дело было не в том, что он рассчитывал списать. У Снейпа не посписываешь. Просто он привык, что рядом всегда есть кто-то, кто разделяет его взгляды на гада Снейпа и подлых слизеринцев. Без Гарри Поттера под боком он чувствовал себя почти что голым.
Гарри был спокоен. Объяснения синьоры Руджиери и самого Снейпа намертво отпечатались в его мозгах. Да и он сам стал потихоньку разбираться в том, как именно взаимодействуют между собой те или иные ингредиенты. До построения стройной системы ему было далеко, но что-то стало вырисовываться. Зелья оказались очень интересной наукой. К тому же, Гарри много узнал о правилах сбора и хранения ингредиентов. Они еще несколько раз побывали в лавочке синьора Дзакконе, в других местах. Бернардетта тоже была не против рассказать о травах. С ней было сложнее, Гарри знал слишком мало итальянских слов, но ему помогала Франческа. Так что контрольной мальчик совершенно не боялся.
Вопросов было много, но все были понятными. И Гарри стал отвечать, стараясь быть максимально кратким и точным. Он прекрасно помнил, как Снейп высмеивал слишком длинные эссе Гермионы.
На практической части Гарри поставили в пару к Невиллу. А вот это была засада. Лонгботтома не зря называли ходячей катастрофой.
— Невилл, — тихо сказал Гарри, — давай я буду тебе говорить, что делать.
Тот кивнул. Он был на все согласен, лишь бы снова не взорвать котел и не нарваться на язвительные замечания Мастера Зелий. Впрочем, как исполнитель он был не так уж и плох. Если ему просто давали в руки нужный ингредиент и говорили, что именно нужно с ним делать, то он справлялся. Гарри же занимался варкой. Добавлял в нужное время и в нужной последовательности, помешивал по и против часовой стрелки нужное количество раз. Подумаешь, мазь от прыщей! Он вместе с синьорой Руджиери варил зелье от драконьей оспы. То есть, помогал при варке. Толок панцири скарабеев и нарезал сонную траву. И все правильно сделал, его даже похвалили.
Снейп пару раз заглянул в их котел (Невилл при этом испуганно втягивал голову в плечи), но ничего не сказал. Наконец прозвучал колокол.
— Сдавайте образцы, — сказал Снейп, — Поттер с этого урока сидит вместе с Лонгботтомом.
Невилл вздрогнул и потрясенно уставился на профессора. Это был первый урок в его жизни, когда зелье оказалось не испорченным. Рон же был глубоко несчастен. Нет, он не рассчитывал на оценку выше, чем «тролль», он просто не умел быть сам по себе. И это было ужасно. Но поделать было ничего нельзя, оставалось только жаловаться на жизнь. Однако Гермиона быстро прекратила это словоизвержение и загнала друзей в библиотеку. За ними увязался Невилл.
Мадам Пинс разумеется знала нужное заклинание. Правда предупредила, что через неделю копии исчезнут. Но никто не мешал сделать новые. Само заклинание было несложным, у Гермионы получилось со второго раза, а у Гарри с третьего. Невилл и Рон даже не пытались. В любом случае, до обеда еще было время, и никто не мешал приступить к переводу. Рон быстро заскучал, латынь казалась ему чем-то отвратительным, придуманным исключительно для того, чтобы отравлять жизнь бедным студентам. Невилл же, как оказалось, ей неплохо владел. Впрочем, это было понятно. Мальчик увлекался гербологией, а все растения имели латинские названия. Гарри уже получил несколько уроков, а Гермиона была полна решимости догнать и перегнать мальчишек. Учитывая ее напор и энтузиазм, у нее были все шансы.
Глава 14.
Глава 14
А к директору Дамблдору пожаловали крайне нежелательные посетители. Для него нежелательные. И что-то подсказывало, что это только первые ласточки. И как ни стыдно! У этой молодежи ни стыда, ни совести, ни идеалов! Пиявицы алчные! И откуда узнали о проверке в Хогвартсе и списке неучтенных книг и артефактов? Малфой, что ли, всем для ознакомления разослал? С этого паразита станется! Нет такой гадости, на которую не способен этот мерзавец! И дело даже не в том, что пришлось вернуть несколько редких фолиантов и особо точный вредноскоп. Племянники Дедалуса Дингла подали иск о признании почтенного родича недееспособным. Причем одним из оснований было указано разбазаривание фамильного достояния. Дескать, ни один нормальный волшебник такие ценности в чужие руки не отдаст. Да еще без расписки и на неопределенное время. Старина Дедалус, конечно, был с приветом, но вряд ли настолько. Но то ли в Мунго оказались единомышленники наследников, то ли беспринципным мерзавцам удалось сунуть кому-то взятку, но заключение колдомедиков ясно гласило — мистер Дингл опасности для окружающих не представляет, но за свои действия ответственности нести не может. И соответственно — не может распоряжаться деньгами и фамильной собственностью. Все. Старый друг оказался совершенно бесполезен. Врачебная тайна врачебной тайной, но о таких вещах магический мир узнавал крайне оперативно. Наследники могли и в «Пророк» объявление дать, что с родичем нельзя иметь никаких дел. Обидно. Впору радоваться, что у самого, кроме братца Аба, никого и не осталось. Родственники — зло. А наследники — зло в кубе! Не зря говорят, что дети — цветы жизни на могилах своих родителей. И как, скажите, в такой нервной обстановке искать подход к Гарри Поттеру, чтобы удостовериться в наличии или отсутствии крестража? Обычная диагностика, которую проводила мадам Помфри, этого показать не могла. Проще всего было вызвать мальчика к себе, но не хотелось, чтобы у того возникли неудобные вопросы. Теперь он доброму дедушке не доверяет. Надо будет разрешить Поппи осмотр, она ведь хотела удостовериться, что с мальчиком все в порядке, а самому просто поприсутствовать и ненавязчиво провести собственную проверку. Как все сложно!
В открытое окно влетела незнакомая сова. Это еще что такое? В хорошие новости уже не верилось. Так и есть, внучка Элфиаса Доджа требовала возврата фамильного достояния. Список прилагается, как и справка о недееспособности дедушки. Да что же это такое! А ведь такая хорошая девочка была. На Хаффлпаффе училась. Вот где доброта и желание помочь, а? И куда все девается?..
Сторожевая горгулья сообщила, что к директору просится первокурсница Гриффиндора. В специальном шаре отразилось решительное конопатое лицо. Очень интересно! Что такого могло случится, что малышка Джинни решилась отправится прямо к директору, минуя своего брата-старосту и декана? В любом случае, разговор с невинным ребенком мог помочь отвлечься от омерзительных родичей старых друзей и соратников.
Джинни немного помялась в дверях, но все-таки шагнула в кабинет.
— Джинни, девочка моя, как я рад тебя видеть! Хочешь чаю? С конфетами?
Девочка кивнула. Конфеты — это хорошо!
— Как твои дела? Тебя никто не обидел?
— Директор, — решительно начала девочка, — я уверена, что Гарри Поттер — это не Гарри. Его подменили. Нужно немедленно допросить самозванца и узнать, куда дели настоящего Гарри!
Дамблдор даже поперхнулся.
— А почему ты так думаешь? — осторожно спросил он.
— Потому... — замялась девочка, разворачивая конфету. — Он неправильный. И шрама нет.
Дамблдор задумался. Что-то в этом было. Хотя нет, вряд ли. И слишком очевидно. Если бы кто-то зачем-то захотел притвориться Гарри Поттером, то уж шрам бы нарисовал первым делом. И тут были замешаны очень известные в магическом мире люди.
— Видишь ли, Джинни, Гарри лечился за границей. Ему там поправили зрение, а заодно удалили шрам.
