Евгений Подгаевский - Муха, или Шведский брак по-русски
«Она что-то знает. Точно знает… Но откуда?.. Нет, знать она не может, это совпадение. Бывают же совпадения всякие. Люди, вон, и джек-пот выигрывают — это ведь тоже совпадение. Нет, она не знает. Это у меня с ней джек-пот такой. Настоящий-то я никогда не выиграю».
— Да какой там джек-пот!
Василий махал руками и ходил туда-сюда по своему рабочему кабинету. Петя сидел на стуле, но не за столом, а у стены, как робкий провинившийся подчинённый.
— Какой там джек-пот! — Василий остановился перед ним. — Ты никому из мужиков случайно не болтанул? Только честно.
- Нет.
Но Василий, как бы не услышав, продолжал:
— А то знаю я: ты — одному мужику, так сказать из мужской солидарности и общности, а он — другому мужику, а тот — уже не мужику, а своей бабе!!! Придурок тот мужик! А та баба — другой бабе. И кругами попёрло! И у всех глазки заблестели! И все уже сидят и ждут, чем дело кончится!
— Да ты что? — возмутился Петя. Обиженно засопел и поднялся, чтобы уйти. — За кого ты меня принимаешь?
— Рядовой Ситников, сидеть! — приказал Василий.
Петя сел.
— Даже не знаю, что и думать, — устало сказал Василий.
— Говорю же, совпадение… Так бывает.
Тут дверь открылась, и в кабинет вкатился маленький, толстенький, прилизанный мужчина с папкой в руках (мы его уже видели раньше в этом же кабинете).
— Вы представляете, Василий Сергеевич, какое совпадение! — прилизанный мужчина деловито прошёл к столу и раскрыл папку. Как бы спохватившись, повернул голову к Пете. — Здравствуйте. Я на секунду.
Петя молча кивнул головой.
— Какое совпадение? — с подозрением спросил Василий.
— Совпадение, принёсшее нам удачу! Докладываю. На областной ярмарке запчастей для нужд сельского хозяйства у нашей продукции оказалось немало конкурентов, причём достойных. Их болванки оказались ничем не хуже наших…
— Так, — сказал Василий с интересом.
— К тому же, предложение существенно превышало спрос. Су-ще-ствен-но. И вот ходит один из потенциальных заказчиков по ряду с образцами болванок туда-сюда, выбрать никак не может. Потом плюнул и спрашивает: как фамилии ваших начальников? У меня самого, говорит, фамилия достаточно своеобразная, так вот, у кого из ваших начальников фамилия хоть как-то зацепится за мою, у того и купим всю партию болванок. Ну, тут и началось: Чумаков, Чумаченко, Гапонов, Гапоненко, Мездриков, Мездриченко, Пузанов, Пузанюк, — всё не то. Ага. Подходит к нашему торговому представителю. И наш представитель звонко называет Вашу фамилию — Штопоров! Василий Сергеевич Штопоров!
— Ну? — Вася и Петя слушали с напряжённым вниманием.
— А заказчик прямо расплылся в улыбке: о, говорит, наконец-то! А моя фамилия — Бутылкин Сергей Васильевич. Пройдёмте, говорит, для оформления договора. Да. Вот какие бывают невероятные сюрпризы! Прямо джек-пот!
Вася с Петей переглянулись.
— Да, но моя фамилия произошла вовсе не от какой-то там открывалки для бутылок, — вдруг с гордостью сказал Василий. — А от сложных и рискованных фигур в пространстве. — И Василий сделал в воздухе некий пикирующий вниз жест. — Я, если в штопор войду, меня уже не остановить.
Петя с уважением посмотрел на друга. А прилизанный мужчина на секунду замер в изумлении.
— Да?.. Тогда здесь ещё одно совпадение! — воскликнул он. — Этот заказчик подумал точно так же, как мы здесь все первоначально тоже про Вас подумали! Невероятно!.. Вот здесь надо подписать, Василий Сергеевич, — и прилизанный мужчина подал лист и указал пальцем место, где требовалась подпись.
Прилизанный мужчина удалился из кабинета.
Теперь Петя посмотрел на Васю уже победоносно.
— Ну, хорошо, — согласился, наконец, Василий. — Может, рассказ твоей тёщи — и совпадение. Но всё равно — никакой это не джек-пот. Что он нам принёс, кроме подозрений? Работы в предбаннике пока сворачиваем. Временно. Надо посмотреть на реакцию, выждать, прислушаться. А то раскатали губы — мы на них, а они на баню.
Валя молча оглядела пустой предбанник. Недоструганная доска на верстаке. Застывший на ней рубанок. Пила валяется на полу, молоток и топор — тоже.
— А что такое? — спросила она у Пети, войдя в спальню. Тот валялся на кровати с книжкой в руке. — Третий день в предбаннике тишина, не слышно звука инструментов. Что случилось?
— Может человек элементарно устать? Замориться? — Петя с некоторой, что ли, обидой отвернулся к стене.
Или Вале так показалось? Она участливо присела на краешек кровати.
— Может. Тогда бы лёг, как человек, под одеяло, на чистую простынь, и отдыхал, а не валялся бы в трико на покрывале.
Петя молчал.
— А мы с Любой так для вас с Васей старались — на каждый ужин вам что-то интересненькое, новенькое, вкусненькое готовили, с изюминкой…
— Мы с Василием тоже старались.
— Да мы ж разве не заметили?.. А эти вечера с приятной музыкой, беседами за столом и медленными танцами!.. Да мы с Любой отродясь такого не видали!.. И ты знаешь, что мы с ней даже решили?
— Что?
— Поехать в город и заказать себе длинные вечерние платья. Для наших вечеров. А то танцуем в стареньких. Я в своём уже три новых года встречала… Так вот, ей голубое, а мне малиновое. Длинные, с высокими-высокими разрезами.
Петя прямо встрепенулся:
— С высокими-высокими разрезами? Правда?
— Правда, Петя. Всё ж для вас, мужиков.
— Иди сюда! — Петя порывисто притянул Валю к себе.
— Ой, прямо сейчас, что ли?
— Прямо сейчас!
— Да ты ж устал!
— Кто тебе сказал?
И Петя страстно, с дрожью накрыл её губы своими губами. Ох! На мгновенье оторвался, прищурился. И перед его взором на это мгновенье появилась Люба — в длинном голубом платье с высокими разрезами. Она томно поводила обнажёнными руками, будто звала Петю к себе. Он снова страстно приник к губам Валентины.
… Позже, когда он лежал, расслабленный, умиротворённый, Валентина тихо сказала ему счастливым голосом:
— Любимый мой, самый лучший, да что же это такое было!? Как будто вихрем подхватило и в небо унесло…
Петя удивлённо и счастливо смотрел в потолок:
— Выше… в самый космос…
И вдруг на потолке появилась Люба, сидевшая в пеньюаре верхом на ракете. А может, на фаллосе? Нет, фу, ну что вы! Всё-таки на ракете. Поманила к себе ручкой и в космос улетела.
…Вася с Петей, торопливо протрусив по двору, зашли в предбанник.
Мария Семёновна встала со своей табуреточки на крыльце и теперь уже целенаправленно направилась за баню. Остановилась под открытым окошком.
— Ну? Чего сказать хотел? — спросил Василий.
— Они собираются купить длинные вечерние платья.
— Кто?
— Ты маленько отупел что ли за эти три дня? Да Люба с Валей, кто! Платья с высокими-высокими разрезами хотят. Понял? Даже денег не жалеют. Валя так и сказала: всё ж для вас, мужиков. Понравилось им всё. Продолжения хотят.
Василий заметно разволновался:
— Так! Совпадает с моими наблюдениями над Любой. Тоже, знаешь, стала как-то поласковей. Значит, никто ничего не пронюхал, иначе бы мы с тобой, уже безголовые, кругами бегали по двору, как те петухи для борща!.. Так, так… — Василий лихорадочно соображал. — Вот что. Теперь время терять нельзя. Думаю, правильнее начать с Любы. Выберу момент и осторожно закину удочку, посмотрю, как она прореагирует… А сейчас за дело — ты за топор, а я за молоток. Форсируем фронт работ!
Из предбанника на всю улицу раздавались энергичные стуки.
А во дворе Валя стояла перед Марией Семёновной, растерянно и с лёгким ужасом прижав ладони к своим щекам:
— Мама… Ты не напутала?.. Петя решил меня… что? — обменять?.. А вчера про космос говорил… Не может быть!
— Ещё не то может. Ты, дурочка, уже и детей вырастила, а жизни не знаешь… Надо бы их маленько проучить.
— Как? Чем? Батогами? Плётками?
— Оставь их для конюшни. Не поможет и не проймёт — всё вытерпят, ещё и страдальцами себя выставят… Вот что. Надо им нос утереть! И не просто утереть, а хорошенько щёлкнуть по носу! Обоим! Зови сюда Любу и соседскую тётку Нюрку.
— А тётку Нюрку зачем?
— Ладно, её пока не надо. Я потом сама.
Гордой и независимой походкой Люба вошла в офис местного почтового отделения. Из посетителей никого не было, и две молодые почтовые служащие за барьером ей сразу же приветливо улыбнулись.
— Добрый день! — поприветствовала их Люба, и они ответили ей тем же.
— Наконец-то Вы к нам зашли, — сказала одна из работниц. — В окно-то мы Вас уже давно заприметили, да только Вы всё мимо и мимо…
— Не было необходимости, девочки. А теперь появилась. Не найдётся ли у вас глянцевых журнальчиков про красивую иностранную жизнь, а конкретнее — про шведскую?
— Конечно, выбор очень широкий… Вот, присаживайтесь, посмотрите.
