Нил Саймон - Узник второй авеню
Эдна. Ладно, Мел… Кто-нибудь звонил?
Мел. Твоя мать. Мы обменивались рецептами.
Эдна (барабанит пальцами по столу, стараясь сдержаться). Ещё кто-нибудь?
Мел. Я не подряжался дежурить на телефоне. Хочешь, чтобы я отвечал на звонки, — найми меня. Мне нужна работа.
Эдна. Значит, в газете сегодня ничего не было.
Мел. О чем?
Эдна. Ты знаешь — о чем. О работе.
Мел. Ах, да. Больнице «Гора Синайская» требуется ассистенты хирурга. Проблема в том, что у меня штаны цвета хаки, а там нужны белые.
Эдна. Я ведь просто спросила, Мел.
Мел. Вот я и отвечаю. Одной пуэрториканской закусочной требуется буфетчик, говорящий по английский и по-испански. Авиатранспортной компании «Дельта» нужны стюардессы, но мне бы не хотелось надолго отлучаться из дому. Ты не согласна?
Эдна. Мел, прошу тебя, перестань!
Мел. Знаешь, где у меня больше всего шансов? Морису Ле По в Куинсе требуется опытный дамский парикмахер. Пожалуй, сегодня вечером я попрактикуюсь на тебе, и если ты не облысеешь, пойду завтра наниматься.
Эдна (сердито бросает салфетку на стол). Что с тобой? Что с тобой творится сегодня?
Мел (в ярости швыряет на стол салфетку) Сегодня? Сегодня?! А предыдущие семь недель? Почти два месяца я брожу взад и вперед по этой квартире, как узник по камере. Сначала я просто слонялся из комнаты в комнату. Теперь я хожу вдоль стен, чтобы как-то удлинить прогулки… Я прочёл от корки до корки все книги в этой квартире. Прочёл все этикетки на косервных банках в кухне. Завтра буду читать ярлычки на нижнем белье. После этого делать мне будет совершенно нечего. Не останется никакой цели в жизни.
Эдна (встает). Мне очень жаль, Мел. Я знаю, что ты скучаешь. Я знаю, что ты несчастлив. Скажи, чем я могу помочь?
Мел. Мне сорок семь лет. Неужели ты должна приходить во время перерыва домой, чтобы накормить меня обедом?
Эдна. Но я хочу кормить тебя обедом. Я работаю, торчу на службе и совсем тебя не вижу. А так мы по крайней мере выкраиваем каждый день по часу, чтобы побыть вместе.
Мел. И ты не понимаешь, как это унизительно для меня? Весь дом знает, что ты приходишь, чтобы покормить меня обедом. Во всём доме каждый день приходят покормить только двоих: меня да шестилетнюю девочку с четвёртого этажа.
Эдна. Мне совершенно все равно, что подумают жильцы этого дома.
Мел. А мне нет! Мне не все равно!!! Они, вероятно, думают, что ты и поспать меня после обеда укладываешь. Я могу сам приготовить себе обед. Я могу пообедать не дома.
Эдна. Я просто пыталась экономить деньги.
Мел. Интересно, что ты собираешься делать зимой, в снегопад — приходить домой, чтобы надеть мне галоши?
Эдна. Значит вот чем ты занимаешься всё утро? Бродишь вдоль стен по квартире и предаёшься мрачным размышлениям? Терзаешь себя?
Мел. Мне незачем терзать себя. Достаточно, что меня терзают собаки, клокочущие уборные и две разбойницы за стеной.
Эдна. Чем они тебе сегодня насолили, Мел? Расскажи мне.
Мел. Ну уж нет. Не буду докучать тебя по пустякам. Ты зарабатываешь нам на жизнь, я все понимаю и стараюсь избавить тебя от домашних забот. Предоставь эти дрязги мне.
Эдна. Ведь мы же, по-моему договорились насчёт моей работы. По-моему мы твёрдо решили, что мне лучше поработать, пока не найдётся работа для тебя.
Мел. Разве я жалуюсь? Ты так заботишься обо мне! Платишь за квартиру, покупаешь продукты, купила мне красивую новую спортивную куртку… Может, в будущем году возьмёшь меня с собой в путешествие на Гавайи.
Эдна. Ты хочешь, Мел, чтобы я бросила работу? Ты же знаешь: тебе стоит слово сказать, и я в тот же миг уйду.
Мел Только не на этой неделе. В пятницу будут передавать беседу Маргарет Трумэн с Бесс Майерсон, и я хотел бы спокойно послушать.
Эдна бросается на кухню. Там она останавливается перед плитой и в бессильном гневе колотит по ней кулаком.
Мел (Наконец, после долгого молчания). Ты наверно думаешь, что я плохо искал? Думаешь, что я мало пытался? Ведь ты это думаешь, да?
Эдна (из кухни). Нет, Мел. Клянусь тебе, нет. Я знаю: ты приложил все силы.
Мел. Для сорокасемилетних мужчин работы нет вовсе… Ни какой! (Берет в руки номер «Нью-Йорк таймс»). Вот! Почитай! Это черным по белому написано в «Нью-Йорк таймс». Я вышел в холл и украл газету из ящика соседей… Эдна, вот до чего я дошел: я краду газеты!
Эдна (приносит из кухни кастрюлю с горячей едой). Не будем больше говорить об этом, ладно?
Мел. Молока хочешь? Я могу красть две кварты молока каждое утро. Если на мне будут домашние туфли, никто ничего не услышит.
Эдна. Перестань, Мел. Совсем не смешно.
Мел. Я просто стараюсь внести свою долю, Эдна… Должен же я внести посильный вклад в хозяйство.
Эдна (накладывает ему на тарелку). Вот, ешь. Обед я готовила тебе в последний раз. Обещаю больше этого не делать.
Мел. Да и зачем тебе утруждать себя! Когда в это время ты можешь уютно сидеть без туфель в каком-нибудь славном японском ресторанчике, кушая сукияки вместе с мистером Куперманом.
Эдна. Я никогда не ела сукияки с мистером Куперманом.
Мел. Ну, тогда феттучини с мистером Фейдельсоном, а? Послушай, я же знаю, что твориться во всех этих конторах. Сам был парнем из конторы…
Эдна. Зато я не девочка из конторы.
Мел. Как же получается, что ты приходишь домой в семь, хотя всем известно, что после пяти никто не работает?
Эдна. Я работаю после пяти.
Мел. Интересно, где? У ночного сторожа? Чего там, я всё понимаю. Надо немного выпить перед приходом домой, чтобы легче было смотреть в лицо маленькому человечку.
Эдна. Я не верю, что ты можешь так думать.
Мел. Ты сама так думала, когда я приходил в семь… Думаешь, очень приятно целый день сидеть дома и неотступно думать о том, что происходит в этой конторе? Сама бы попробовала.
Эдна. У меня такое чувство, словно это мою жизнь я вижу на киноэкране, прокрученную от конца к началу.
Мел. Может, поэтому я и не могу найти работу. Может, одень я парик, туфли на высоких каблуках да кржевные трусики, меня бы мигом наняли.
Эдна (ставит блюдо). Суфле оставляю на столе. Хочешь — ешь, не хочешь — не ешь. Поступай как тебе угодно. Я ухожу. Когда ты такой, с тобой невозможно разговаривать.
Мел (с издевкой). Желаю приятно провести время, дорогая. Не слишком утруждай себя работой. Оставь немного денег на прачечную.
Эдна (направляется к двери, потом останавливается). Знаешь, что я тебе посоветую, Мел?
Мел. Что? Что ты мне посоветуешь, Эдна?
Эдна. Вот что: или возьми себя в руки… или ищи кого-нибудь, кто бы помог тебе.
Мел. Не нуждаюсь ни в чьей помощи. Мне и самому-то делать нечего. Я ведь не у дел.
Эдна. Ты знаешь о какой помощи я говорю? О медицинской. Обратись к врачу. К врачу, который смог бы говорить с тобой и вразумлять тебя, потому что у меня больше нет ни сил, ни терпения!
Мел (смотрит на нее и улыбается). Ты считаешь, что у меня воображение разыгралось, да? Боже мой какой наивность! Ты ни малейшего понятия не имеешь о том, что происходит. Наивна до смешного.
Эдна. О чем ты, Мел? Скажи же тогда, что происходит.
Мел (ухмыляется с видом человека, знающего какую-то тайну). Ты думаешь это простая случайность, что я не могу найти никакой работы? Думаешь, мне просто не везет? Дескать это просто полоса неудач — так ведь ты считаешь?
Эдна. Я считаю, Мел, это время такое. Мы переживаем трудные времена.
Мел. Неужели ты ничего не подозреваешь? Не догадываешься об истинной причине?
Эдна. О какой причине? О чем ты говоришь, Мел?
Мел. Я говорю о заговоре, Эдна. Существует заговор.
Эдна (окидывает его долгим взглядом). Какой заговор, Мел?
Мел (смотрит на неё так, словно не верит собственным ушам, потом смеётся). «Какой заговор, Мел?» Я сообщаю тебе о заговоре, и всё что ты можешь сказать в ответ — это «какой заговор, Мел?»
Эдна. Ведь я же не знаю, о каком заговоре ты говоришь. Ты сказал, что существует заговор, и мне ничего другого не пришло в голову, кроме как спросить: «Какой заговор, Мел?»
Мел. Какой заговор? Это надо же! (отворачивается)
