Еврейские анекдоты навсегда - Аркадий Иосифович Хайт
— Да вы что? Бардак на привокзальной плошади.
— Ну, спасибо, вы меня успокоили.
■
Еврейская семья обедает. Мать говорит сыну:
— Сема, отдай папе кость, ты же не собака!
■
Рабинович подходит к раввину:
— Ребе, а правда, что бутерброд всегда падает маслом вниз?
— Да, правда.
— Ребе, вы будете смеяться, но у меня сегодня бутерброд упал маслом вверх.
— Не может быть! — говорит ребе. Потом, немного подумав, добавляет:
— Все понятно! Ты намазал масло не с той стороны.
■
У одесского причала из воды появляется русалка с грудным ребенком на руках:
— Вы не подскажете, как мне разыскать водолаза Жору?
■
В горах Рабинович свалился в пропасть. Но падая, ухватился за какой-то чахлый кустик. Повис и кричит:
— Боже, спаси меня! Боже, спаси меня!
С неба раздается голос Бога:
— Отпусти руки!
— Но я боюсь! — говорит Рабинович.
А голос с неба опять:
— Отпусти! Это я тебе говорю!
После некоторой паузы Рабинович спрашивает:
— Скажите, а там. наверху, есть кто-нибудь еще?
■
Как-то барон Ротшильд подал нищему милостыню.
— Ваш сын дает мне вдвое больше.
— Мой сын может себе это позволить.
У него богатый папа.
■
— Простите, это общество «Память»?
— Да, что нужно?
— Это вы писали, что евреи продали Россию?
— Да, мы! И что ты хочешь, жидовская морда?
— Я хочу узнать, где я могу получить свою долю?
■
Едет Брежнев на черной «Волге» с номером 00-0 Е Вдруг его обгоняет такая же машина, но с номером 00-00.
— Догнать нахала! — командует Леонид Ильич.
Догоняют.
— Ты кто такой? — спрашивает Брежнев.
— Я — Рабинович. Директор гастронома.
— А ты знаешь, кто я?
— Нет, но судя по номеру, ты тоже неплохо устроился.
■
— Почему, Абраша, у тебя подбитый глаз?
— А пусть не лезут!
■
Сидит старый еврей на пепелище. Сидит и плачет. Идет мимо сосед.
— Что случилось?
— Да вот, дом сгорел.
— Надо же, какое горе! А жена где?
— И жена сгорела.
— А дети?
— И дети сгорели.
— Какой ужас! Ну а вообще, как дела?
■
Рабинович приходит из райкома, где его должны были принимать в партию.
— Ну что? — спрашивает жена.
— Не приняли.
— Почему?
— Понимаешь, сначала все шло хорошо. Я им ответил буквально на все вопросы. А потом один из них спрашивает: «Товарищ Рабинович, а вы в девятнадцатом году на свадьбе у Нестора
Иваныча Махно в Гуляй-поле на скрипочке не играли?» Я говорю: «Да, играл...»
— Шмок! Что ты, не мог сказать, что ты не играл?
— Дура! Они же все там были.
■
В автобусе:
— Моня, ты билет взял?
— Нет, я еще визу не получил.
■
— Мендель, твой пес подпускает близко людей?
— Конечно! Как же иначе он их сможет укусить?
■
В царской армии в карауле находились три солдата: христианин, мусульманин и еврей. Они играли в карты. Увидев приближающегося офицера, они быстро спрятали карты. Офицер спрашивает:
— Играли в карты?
— Никак нет.
Христианину:
— Поклянись на Библии, что не играл. — Тот поклялся.
— Верю. А ты поклянись на Коране, что не играл. — Тот поклялся.
— И тебе верю. А ты поклянись на Талмуде.
— Господин офицер, если вы верите, что они оба не играли, то с кем же я один мог играть?
■
Отсидев два года, Рабинович вернулся домой и застал жену с двухмесячным ребенком на руках. Ради мира и покоя в семье он не стал поднимать шума. Но случилось так, что через месяц этот ребенок умер. Возвратившись с кладбища, вся семья по обычаю сняла обувь и села на пол, молясь за усопшего. В дом пришли соседи, чтобы выразить семье свое сочувствие. Грустный Рабинович им говорит:
— Я частенько сидел ни за что, но так ни за что, как сижу сейчас, я сижу впервые за всю свою жизнь.
■
Ксендз, священник и раввин обсуждают, как распределять пожертвования прихожан. Ксендз говорит:
— Я черчу на земле круг, подбрасываю деньги: те, что падают в круг, — Всевышнему, те, что за круг, — мне.
— А я еще проще делаю, — говорит священник. — Черчу прямую линию, подбрасываю деньги: те, что падают слева, — Господу, те, что справа, — мне.
— Нет, самый простой способ мой! — говорит раввин. — Я подбрасываю деньги, те, что ему не нужны, — все мне.
■
Как-то маленький Фима спрашивает у отца:
— Папа, что такое процветание и что такое кризис?
— Ну, что б тебе объяснить... Процветание — это шампанское, «Мерседес» и красивые женшины, а кризис — это ситро, метро и твоя мама!
■
Брежнев — Андропову:
— Сколько у нас евреев?
— Миллиона два будет.
— А если разрешим выезд, много из них уедет?
— Миллионов пять-шесть.
■
— Разрешите представиться. У меня фамилия из двух слогов.
Мой первый слог — то, что нам советская власть обещала. Второй слог — то, что она нам дала. Райхер. Борис Моисеевич Райхер.
■
По улице идут двое хулиганов. Один говорит:
— Васек, ты посмотри, какой жидяра идет. Глазки маленькие, носище здоровый, волосики курчавые... Давай ему в глаз дадим?
— Брось, опасно, Серега. Видишь, какой он здоровый? А вдруг он еще нам врежет.
— А нам за что?
■
— Хаймович, одолжите сто рублей?
— Хорошо, а у кого?
■
Стоят на улице два еврея и о чем-то оживленно спорят. Подходит третий:
— Я не знаю, о чем вы разговариваете, но ехать надо!
■
— Подсудимый Рабинович, где вы взяли деньги?
— В тумбочке.
— А кто их туда положил?
— Жена.
— А ей кто дал?
- Я.
— А вы где взяли?
— В тумбочке.
■
— Доктор, у меня что-то страшное со здоровьем: куда ни ткну пальцем, всюду острая боль.
— Успокойтесь, у вас просто сломан палец.
■
Рабинович с родственниками идет за гробом тещи. Вдруг кто-то спрашивает:
— Рабинович! А почему у вас теща лежит в гробу на боку?
— Потому что на спине она храпит.
■
— Ну как? — спрашивает жениха сват. — Вы уже видели невесту? Что скажете?
—
