Еврейские анекдоты навсегда - Аркадий Иосифович Хайт
■
Миллионер Коген отправляет телеграмму фабриканту Зильберштейну:
«Ваше предложение принимаю. С уважением. Коген».
Телеграфистка советует:
— «С уважением» можно вычеркнуть.
— Откуда вы так хорошо знаете Зильберштейна? — удивляется Коген.
■
Два еврея пришли к раввину, чтобы он разрешил их спор.
— Ребе, вот я говорю, что на небе луна.
— Ты прав.
— А он говорит, что это месяц.
— И он прав.
Жена раввина кричит с кухни:
— Соломон, так не может быть, чтоб они оба были правы!
— И ты права.
■
В аэропорту Шереметьево евреи-эмигранты ждут самолет на Вену. По радио объявляют:
— В связи с вылетом в Париж делегации ЦК КПСС рейс на Вену задерживается.
Еще через час:
— Рейс на Вену откладывается в связи с вылетом в Рим делегации ЦК ВЦСПС...
Один еврей говорит другому:
— Слушай, Хаим, если они все улетают, может, нам остаться?
■
Старый еврей стоит на рынке и долго смотрит на цены. Продавщица:
— Дедушка, что вы там высматриваете?
— Да я никак не могу понять: это цены или номера телефонов?
■
В салоне Ротшильдов выступает молодой многообещающий пианист. После концерта к нему подходит хозяин дома и говорит:
— Я слышал Франца Листа...
Юноша низко кланяется.
— Я слышал Артура Рубинштейна...
Юноша кланяется еще ниже.
— Я слышал Игнация Падеревского... Юноша кланяется до самой земли.
— Но ни один из них так не потел!
■
— Хаиму вырезали гланды.
— Что вы говорите! А он так хотел иметь детей!
■
— Как тебе нравится, что Гольдбрух женился на вдове?
— Фу! Я бы в жизни не стал вторым мужем вдовы.
— Ты бы предпочел быть ее первым мужем?
■
Двум кандидатам на вакантное место Иванову и Рабиновичу была предложена письменная работа. По ее результатам взяли Рабиновича. Иванов пришел жаловаться к директору предприятия:
— Как это так? Я брал Берлин, у меня брат в органах работает, а вы взяли какого-то без роду, без племени.
— Подождите. — говорит директор. — давайте сравним ваши письменные работы. Вот смотрите. Первый вопрос: «Какое слово из трех букв дети пишут на заборах, так любят женщины и так берегут мужчины?» Товарищ Рабинович написал совершенно правильно: «Мир». А вы что написали? Второй вопрос нашей анкеты: «Какой главный орган советской женщины?» Товарищ Рабинович ответил совершенно правильно: «Журнал «Работница». А вы что написали? И наконец, третий вопрос нашей анкеты: «Где у женщины самые курчавые волосы?» Товарищ Рабинович ответил совершенно правильно: «В Африке». А вы что написали?
■
Рабинович с женой сумели достать билеты на поезд только в плацкартный вагон. Рабинович залезает на верхнюю полку и шумно вздыхает. Жена драматическим шепотом:
— Сколько раз тебя просила на людях о политике не говорить.
■
Еврей бегает по платформе и кричит:
— Инфекция! Инфекция!..
Милиционер ему говорит:
— Гражданин, вы почему сеете панику?
— А что же я должен свою жену, как дома, заразой называть?
■
— Скажите, Хаймович, вам нравятся женщины-идиотки?
— Нет, конечно!
— А такие безрукие, которые не могут даже яичницу сготовить?
— Да нет же! А почему вы об этом спрашиваете?
— Мне просто интересно: зачем вы пристаете к моей жене?
■
Американскому президенту, человеку довольно большого роста, нигде не могли пошить костюм из его отреза: не хватало материала. Но, будучи в России, он решил обратиться к одному одесскому портному. Портной пошил ему не только костюм, но еше материала на кепочку осталось.
— Господин Хаймович, — спросил советник президента, — как же вам это удалось? Ведь на фигуру президента другим не хватало материала.
— Вы меня извините, но это у вас он фигура. А у нас в Одессе он еле-еле поп!
■
В тюрьме. Проверяющий спрашивает заключенного:
— Рабинович, почему вы здесь?
— Да не выпускают.
■
— Гуревич, вы же директор магазина, у вас каждый день неприятности. Почему вы не подаете на выезд?
— Видите ли, мне уже под восемьдесят. Сколько я там проживу? Ну, от силы лет пять. А здесь, если я останусь, мне еще могут дать десять лет.
■
— Не бейте, не бейте его! Гроссмейстер — это не фамилия!
■
Приходит Рабинович в поликлинику и приносит трехлитровую банку мочи на анализ. Врач говорит:
— Ну, не пожалели! Вы бы еще два чемодана кала на анализ принесли.
— Доктор, как сердцем чувствовал, — говорит Рабинович и ставит на стол два чемодана.
■
В квартире звонит телефон.
— Алло, .можно попросить Шлему к телефону?
— Здесь такой не проживает.
— Извините...
Через пять минут снова звонок.
— Простите, можно попросить Шлему?
— Я вам уже сказал: у нас таких нет.
Через пару минут опять звонок:
— Попросите, пожалуйста, к телефону Сему.
— Это другое дело! Шлема, тебя к телефону!
■
Рабиновича вызвали в ОБХСС.
— Гражданин Рабинович, вы получаете в месяц сто пять рублей. Откуда же у вас «Волга»?
— Понимаете, раньше у меня был «Москвич». Я его продал, немножко доложил и купил «Волгу».
— А где вы взяли деньги на «Москвич»?
— Видите ли, у меня был мотоцикл «ИЖ», я его продал, немножко доложил и купил «Москвич».
— А как вы, с вашим окладом, могли купить «ИЖ»?
— Понимаете, до этого у меня был велосипед. Но за это я уже сидел.
■
Приходит еврей в паспортный стол.
— Скажите, теперь действительно графа «национальность» не указывается?
— Действительно.
— И теперь у нас с Сарой паспорта будут без этой графы?
— Да. Только они у вас будут шестиугольные.
■
При Брежневе один еврей решил вернуться из Израиля в Советский Союз. Израильские родственники говорят:
— Если там хорошо, напишешь письмо обычными чернилами, а если плохо — зелеными.
Он вернулся. Через месяц от него в Израиль приходит письмо. Чернила обычные:
«Все хорошо. Устроился на работу, получил квартиру, в магазинах изобилие. Есть, конечно, и недостатки, но мелкие. Например, нет зеленых чернил».
■
Мужчина едет в Израиль и везет с собой попугая. Таможенник спрашивает его:
— Попугаю сколько лет?
— Триста.
— Тогда это антиквариат. Вывозить запрещено. Можно только чучелом или тушкой.
Попугай из клетки:
— Семен, хоть тушкой, хоть чучелом, но сваливать отсюда надо.
■
Одесса.
