Еврейские анекдоты навсегда - Аркадий Иосифович Хайт

— Нет, лучше Яше.

— А я хочу Аркадию.

— А я хочу Яше.

— Слушай, Соня, кто умирает: я или ты?

■

Идет утром еврей по улице и видит на мостовой куриное яйцо. Он остановился и думает: «Странно! Если кто-то его уронил, то оно бы разбилось, а если кто-то положил, то зачем?»

Мимо идет еше один еврей. Первый его останавливает и спрашивает:

— Видите, лежит яйцо? Если оно упало, то почему не разбилось? А если его положили, то зачем?

Теперь уже двое стоят и думают. На счастье мимо проходит раввин. Они говорят ему:

— Ребе, вы можете нам объяснить эту ситуацию с яйцом?

Раввин почесал бороду и говорит:

— Когда у двух яиц стоит один поп, я еше понимаю, но чтобы возле одного яйца стояли два попа — вижу в первый раз!

■

Еврей уезжает на ПМЖ. На таможне у него находят портрет Ленина.

— Это что? — спрашивает таможенник.

— Не что, а кто! Это товарищ Ленин, вождь всех народов.

На израильской таможне тоже находят портрет Ильича.

— Это кто?

— Не кто, а что! Это золотая рамочка.

■

Ночь. Рабинович заканчивает телефонный разговор с женой.

— Сара, целую! Спи с богом.

— Не слышу, Зяма!

— Я говорю: иди, спи с богом.

— С кем спи? Я не слышу!

— Говорю по буквам: Борис, Олег, Гоша, Олег, Мойша.

— Зя мочка, я все поняла, но почему с Олегом два раза? Он что, твой начальник?

■

Одесса. Шесть часов утра. На балкон выходит женщина и видит, что соседка сидит и плачет.

— Циля, что случилось?

— Мой вчера пришел вечером пьяный, наорал на меня, наорал на детей и ушел к шлюхам. У вас его нет?

■

Рабиновича вызвали в КГБ и принялись допрашивать, применяя методы устрашения. Один бьет с левой руки, другой с правой... Потом избитого Рабиновича с размаху бросили в камеру. Он вытер кровавые сопли и говорит:

— Что вы делаете? К вам же никто ходить не будет!

■

Одесский ювелирный магазин в день 8-го Марта.

— Я хотел бы купить подарок к празднику?

— Вам для жены или подороже?

■

Еврей подал заявление на выезд в Израиль.

В ОВИРЕ его спрашивают:

— А почему вы хотите уехать?

— Да так, даже трудно сказать...

— Ну, хорошо, зарплата у вас приличная?

— Очень даже.

— Квартира хорошая?

— Прекрасная.

— Наверное, и машина есть?

— Есть.

— Так чего ж тебе еще надо, жидовская морда?!

— О, вспомнил, почему я хочу уехать.

■

Два старых еврея беседуют:

— Хаим, ты не поверишь, я вчера познакомился с молоденькой телеграфисткой, пригласил ее в ресторан, потом мы пошли ко мне домой, у нас все было хорошо пять раз.

— Фима, я тебе верю. Верю, что ты познакомился с молоденькой девушкой, верю, что был с ней в ресторане, верю, что вы пошли к тебе домой, что у вас все было хорошо, даже верю, что пять раз, но в то, что она телеграфистка, — не верю.

— Почему?

— Потому что, когда у тебя последний раз стоял — еше телеграф не изобрели.

■

Сосед заглядывает к Гофману и видит, что он стоит на табуретке и накинул петлю на пояс.

— Давид Исаакович, что вы делаете?

— Вешаюсь.

— Тогда накиньте петлю на шею.

— Пробовал — задыхаюсь.

■

Бердичевский нищий останавливает на улице хорошо одетого прохожего:

— Господин банкир, я знал вашего покойного батюшку, вашу покойную тетушку, вашего покойного дедушку...

— Хватит! — прерывает его прохожий. — Вот тебе четвертак и перестань лазить по моему генеалогическому древу!

■

Сема собирает в лесу грибы. Его встречает знакомый грибник.

— Сема, что ты делаешь? Ты же набрал полно ядовитых грибов. Так же можно отравиться.

— Не волнуйтесь, я для продажи.

■

В городе Пиза у знаменитой башни стоит еврейская пара.

— Хая, смотри, какая кривая эта башня! — Ой, Абраша, кто бы говорил!

■

В советское время трамвай едет по Ленинграду. Кондуктор объявляет остановки:

— Площадь Урицкого!

— Бывшая Дворцовая, — комментирует старый еврей.

— Улица Гоголя!

— Бывшая Малая Морская.

— Проспект 25-го Октября!

— Бывший Невский.

— Замолчите, наконец, товарищ еврей, бывшая жидовская морда!

■

Еврей зашел в кафе и оставил у входа зонтик с запиской: «Оставил чемпион по боксу». Выходит, вместо зонтика нашел другую записку: «Взял чемпион по бегу».

■

Еврей едет в одном купе с богатым иностранцем.

— Скажите, — спрашивает еврей, — если не секрет, куда вы едете?

— Я? В Баден-Баден. А вы?

— А я в Гомель-Гомель...

07 

Людмила Зыкина поет на сцене «Оренбургский пуховый платок». Сзади незаметно подходит Кобзон, и когда Зыкина заканчивает песню, накидывает ей на плечи красивый оренбургский платок. Зыкина говорит:

— Ой, Иосиф, спасибо большое!

Кобзон:

— А спела бы про шубу, я бы тебе шубу принес.

■

Мама биндюжника скончалась, и над ее открытой могилой просят сказать слово ее единственного сына. Тот взял горсть земли, бросил на гроб и, утирая слезы, сказал:

— Мама!.. Хрен вы меня больше увидите, мама!

■

— Слушайте, Файбисович, мне сказали, что у вас умерла жена. Примите мои соболезнования.

— Спасибо, но не жена, а теша.

— Ну что ж, тоже неплохо.

■

Рабиновича вызывает начальник:

— Мне сообщили, что вы ходите в синагогу и молитесь, чтобы я повысил вам зарплату.

— Так ведь теперь вроде можно?

— Можно-то можно, только я не люблю, когда через мою голову обращаются в вышестоящие инстанции.

■

Учитель арифметики спрашивает:

— Изаксон, сколько будет восемьдесят плюс девяносто?

— Рубль семьдесят!

■

Поляк, итальянец и еврей сидят в родильном доме. Появляется медсестра с негритенком в руках.

— Чей ребенок? — спрашивает она.

— Это не мой, — говорит поляк.

— Точно не мой! — кричит итальянец.

— Вполне возможно, что мой, — говорит еврей. — У моей Сары вечно все подгорает.

■

Старый еврей жалуется доктору, что стал плохо слышать левым ухом. Доктор осмотрел его и говорит:

— Ничего не поделаешь. Это старость.

— А что, доктор, разве мое левое ухо старше правого?

■

— Роза! Как вы живете с мужем, если спите в разных комнатах?