ЗАЙТИ И ВЫЙТИ - Алексей Сергеевич Суконкин
- Сейчас организуем…
Юра по связи вызвал начальника медицинской службы бригады, и после короткого разговора, передал рацию Мосину. Два медика тут же погрузились в неведомый Трофимову мир медицинской терминологии, где один описывал наблюдаемые симптомы, а другой выдавал рекомендации – что и как можно сделать в сложившихся условиях для сохранения если уж и не полноценного здоровья, то хотя бы самой жизни раненых, эвакуировать которых не было никакой возможности.
- «Восток», я «Печаль», потерял тебя, - раздалось в эфире.
- Работаю, «Печаль», - ответил Юра, и зная, что его будет слышать комбриг, добавил: – Выполняю приказ «Скифа» водрузить российский флаг на здании школы. Мне осталось пройти тысячу двести метров!
- «Восток», не ёрничай, - хохотнул Васильев. – Ты поймал карася?
- Уже двенадцать, - ответил Трофимов, имея в виду, что он находится на кодированной точке «Карась-12».
- Принял, встречай.
Минут через пять в подвал спустился Васильев.
- «Стрелец» нашёл себе подвал пожирнее, - заявил командир второго батальона, осмотрев тесное помещение. – О, географ! Живой! А говорил, что погибнешь!
- Судьба спасла меня от прямой смерти, товарищ комбат, - смиренно ответил учитель. – Но, вижу, что неорганизованность вашего мероприятия всё же убьёт меня и всех раненых, - он кивнул в сторону людей, сидящих и лежащих в углу подвала. – Неужели, готовя наступление, нельзя было сразу предусмотреть действия по эвакуации раненых? Какой генерал планировал это наступление?
- А вы всё философствуете, - сказал в ответ Васильев. – Лучше поберегите силы, они вам пригодятся.
- Ответьте мне, пожалуйста, - попросил «Географ». – Перед очевидной смертью я хотел бы прояснить для себя очень важный вопрос…
- Вам ничего не даст фамилия генерала, - ответил командир батальона, и вдруг, к удивлению Трофимова, разоткровенничался: - Так у нас выстроена система, и пока мы не умоемся собственной кровью, ничего не изменится.
- Я так и предполагал, - кивнул учитель. – Когда стало нужно, гражданское общество доверило генералам мобилизованных граждан, а они их начали привычно убивать точно так же, как убили до этого кадровую армию. Кто именно, по вашему мнению, должен умыться кровью, чтобы система изменила подход – генерал или солдат? Если генерал, то кто конкретно? Если солдат, то сколько? И кто в итоге лично ответит за поле, усеянное трупами солдат первой роты?
Васильев снова почувствовал, что у него нет ответов на вопросы, которые задавал этот мобилизованный на войну человек. Витя буквально ощущал, как растворяется в воздухе нерушимый образ защитника Отечества, к которому он себя причислял, надев погоны – вначале курсанта, а потом и офицера. Проще всего сейчас ему было прекратить этот разговор или окриком, или действием, как он привык поступать в случаях, когда подчинённые начинали умничать, ставя командира в неловкое положение. Но сейчас случай был другой – и Васильев предпочёл промолчать.
«Географ» указал на свои ранения:
- Видите, у меня не получается делать вашу работу. И мне больше нечего вам сказать.
- Отец, - вдруг сказал Витя. – Ты главное – держись. А я свою работу сделаю обязательно, поверь. Возьмём мы эту Петровку!
- Да дело-то не в этой Петровке… - вздохнул учитель. – Петровка – это просто показатель всеобщей безответственности и некомпетентности…
Васильев поспешил выйти из подвала, подхватив под локоть и Трофимова. На свежем воздухе он указал на один из соседних домов:
- Юра, там мы с Женей организовали штаб по штурму Петровки. Всё управление будет вестись пока оттуда. Подвал мощный, наверное, даже прямое попадание снаряда выдержит. Сейчас с лесополосы подойдут ещё люди, принесут боеприпасы, воду, еду, и будем здесь обосновываться. Видел, как по улицам идём хорошо? Дом за домом, дом за домом…
- Видел, - ответил Трофимов. – Как мы «идём хорошо». Всё поле, вон, ходоками усеяно.
- Мы не виноваты в этих потерях, - сказал Витя. – Ты же сам видел, как шло планирование…
- Давай согласимся, что не было никакого планирования, - сказал Юра.
Рядом разорвался снаряд, и офицеры упали на землю. Поднявшись, Витя сказал:
- Согласен - ни планирования, ни обеспечения. Ты в курсе, что Каренин даже обращался к генералу Миронову, доказывая, что решение на штурм Петровки необоснованно, не обеспечено и приведёт к большим потерям? Но тот его и слушать не стал. И сейчас за всё это расплачиваемся здесь мы.
- Расплачиваемся, - кивнул Юра. – Но на то мы и офицеры – чтобы решения верхнего руководства, пусть даже самые безумные, обращать в осязаемый результат.
В образованном в подвале штабе, Трофимов встретил Гусева, который нависал над картой, разложенной на столе. Руководствуясь докладами подчинённых, он наносил на карту текущее положение войск. Увидев вошедших, он поздоровался, словно они не виделись не час-полтора, а сутки-двое.
- Как обстановка? – спросил Юра.
- Идём дворами по Шевченко, - сказал Женя. – Правым флангом пока топчемся на Ленина, без продвижения. Левый фланг с отставанием, но двигается по Калинина. Там какой-то дом вторая рота взять не может, перекрикиваются с немцами, матом друг друга кроют, а толку никакого…
Он схватил со стола рацию.
- «Янтарь», я «Стрелец», что там у тебя? Взяли угловой?
- «Стрелец», я «Янтарь», пока нет.
- Ну, а чего стоим?
- Работаем!
- Не вижу, что работаете! Давайте, бейте дом, подберитесь, киньте гранату, сами они оттуда не уйдут! Надо действовать!
- Есть, подберёмся, кинем, - ответил командир штурмовой группы.
- Давайте, я в вас верю, - Женя отключился, снова глянул на Трофимова. – Сколько у тебя людей?
- На штурм я их тебе не дам, - сказал Юра. – Предупреждаю сразу. Они у меня только на поддержке работать будут – слишком дорогие специалисты! А так, десять с собой.
- Да не сильно и хотелось, - Гусев махнул рукой. – Пожрать есть что?
- Только это, - Юра скинул рюкзачок и достал из него банку тушёнки.
- О, отлично, - Гусев потёр руки. – Открывай, похаваем. А то я с вечера не жрамши.
***
Фактически, мотострелковая бригада работала сейчас силами нескольких десятков человек, которые, сумев войти в село и уничтожив гарнизон опорного пункта, представлявшего собой главную линию обороны Петровки, теперь отбивали дом за домом, продвигаясь к центру. Пережив первоначальные
