Отказ от стыда. Как мы можем отвергнуть культуру самобичевания и вернуть себе силу - Devon Price, PhD
В социальных сетях Dawes делится заполненными листками разрешения, которыми поделились с ним люди. "Сегодня я нежно отношусь к себе за то, что не могу оправдать свои завышенные ожидания", - говорится в одной из недавних записей. [6] "Сегодня я разрешаю себе проявляться таким, какой я есть, - не полностью реализованным и не полностью сформированным", - говорится в другой. [7] А если применить к горю, радикальное разрешение может также означать разрешение жизни и миру быть такими, какие они уже есть, а не ожидание, что упорный труд и усилия смогут каким-то образом все восстановить.
Страшно представить, что у многих из нас никогда не будет той выносливости, которая была у нас до долгого Ковида, что мы никогда не будем работать так усердно, как до того, как перегорели, и что, что бы мы ни делали, человечеству придется адаптироваться, чтобы защитить людей, живущих в теплом климате и на уровне моря, от повышения температуры. Но мы сможем планировать и направлять наши усилия гораздо более продуктивно, если дадим себе и реальности разрешение на существование. Прошлое не вернуть. Но если мы действительно честны с собой, то знаем, что недавнее прошлое человечества тоже не было таким уж радужным. На протяжении столетий мы жестоко обращались с планетой и пренебрегали здоровьем других людей на системном уровне. Коллективно мы можем рассматривать настоящее как точку отсчета.
Что дается легко?
Когда я все еще пыталась удержать натурала от того, чтобы он меня не разлюбил, все, что вызывало у меня гендерную эйфорию, вызывало также сильное чувство вины и тревоги. Я любовалась в зеркале своими увеличивающимися мышцами, а потом содрогалась при мысли, что Ник увидит меня и испытает отвращение. Я напрягался, когда ловил себя на том, что удобно устроился в мужественной развязности, а затем пытался найти способ заставить свою осанку и манеры двигаться так, чтобы они по-прежнему казались мне правильными, но не вызывали интереса у кого-то, кого привлекают исключительно женщины. Я жила в неловком промежуточном положении, балансируя между собственным душевным здоровьем и его желаниями, всегда глядя на себя его все более холодными глазами.
Вскоре после разрыва с Ником я отправилась в гей-баню Steamworks, где испытала совершенно противоположные ощущения. Мужчины голодно разглядывали меня с ног до головы и тихонько ходили за мной по пятам в надежде получить шанс на мое внимание. Все присутствующие были невероятно дружелюбны, уважительно относились к моим физическим границам и при этом очень откровенно выражали свое желание. Секс был четко обговорен, а не неловко намекнут, как это было в мире натуралов. Все внимание, которое я получала, было приятным и одобрительным. Я не ожидал, что такого маленького, женоподобного транс-парня, как я, широко примут в мужском гей-круизном пространстве, но перемещение по Steamworks оказалось совершенно легким. Годы стыда полностью растворились во мне. Все эти годы я пытался и чертовски старался устроить неправильную жизнь, но оказалось, что правильная жизнь пришла легко.
Пуританская мораль, негативное отношение к сексу и системный стыд заставляют многих из нас бояться собственного удовольствия. Мы приравниваем чувство добра к злу и считаем, что самые значимые начинания в жизни должны быть трудными. Мой жизненный опыт говорит мне о совершенно противоположном. Все самые значимые и прекрасные события в моей жизни происходили так легко, что казались почти предначертанными. Мое самое хорошо принятое произведение заняло у меня около полутора часов. Моя нынешняя постоянная работа в Лойоле была самым легким собеседованием, которое я когда-либо проходил. Мои лучшие и самые прочные отношения складывались как по мановению волшебной палочки. Постепенно, несмотря на все культурные программы, убеждающие меня в обратном, я учусь доверять тому, что кажется мне приятным и правильным.
Когда я размышляю об освободительной силе доверия к своим чувствам, на ум неизменно приходит песня "Pynk" Джанель Моне. Это нежный, задорный трек о пансексуальности самой Моне, в котором желание квира представлено как непреодолимая, живительная сила. "Розовый - это правда, которую нельзя скрыть", - тихо произносит она. "Розовый - это секреты внутри". Есть что-то очаровательное в том, как она изображает аутентичность квира не как тяжело завоеванную, а как мягкое смирение с неизбежным. Я не пансексуалка, как Монаэ, но это почти ничего не меняет: "Глубоко внутри", как она говорит, "мы все просто розовые". Мы кровоточащие, пульсирующие, тоскующие люди, которых объединяют позитивные чувства, которые мы способны дарить друг другу.
Одна из участниц интервью, с которой я беседовал для этой книги, - Кьюпид, чернокожая трансвестит из Кливленда, которой сейчас около двадцати лет, и чьим мышлением и взглядами я глубоко восхищаюсь с момента знакомства с ней. Когда я спросила ее о том, как выглядит отказ от системного стыда в ее жизни, она сказала, что одним из ключевых элементов является принятие легкомыслия.
"В мире есть нигилизм, но есть и идеализм", - говорит она. "И это две стороны одной медали. Я постоянно возвращаюсь к напоминаниям о том, что мы - животные. Мы - часть естественного мира , и конфликты никуда не денутся, и мы грязные и глупые, и да, жизнь иногда ужасна, но мир - это ваша игровая площадка".
Иногда, в случае Кьюпид, это выглядит так: буквально резвиться в саду, или не беспокоиться об опоздании на встречу, которая на самом деле не так уж и важна, или найти время, чтобы обойти торговый центр и насладиться медовой булочкой. Кьюпид хранит документ, заполненный добрыми комплиментами, которые ей делали люди, и выделяет время, чтобы перечитывать их. Она серьезный, философский человек, которому небезразличны многие политические цели - я знаю это потому, что мы познакомились во время обсуждения этих тем, - но она также умеет веселиться без стыда.
"Да, вещи тяжелы и ужасны, и да, вам может казаться, что вы ничего не можете сделать, чтобы изменить их, - говорит она, - и я вижу в людях моего возраста издёвку и гиперсарказм, но я просто хочу, чтобы в сообществах квиров было место для веселья и живости".
Я действительно считаю, что легкомысленные, простые удовольствия и развлечения - это прекрасный способ практиковать расширенное признание. Системный стыд превращает каждого из нас в символ; по иронии судьбы, морализируя каждое наше отдельное действие, он лишает нас возможности ощутить свою индивидуальную человеческую жизнь. Мы теряем представление о себе и всякое чувство перспективы. Мы игнорируем те простые чувства, которые подсказывают нам, что правильно, и погрязаем в сложной паутине противоречивых правил и предполагаемых внешних суждений. Это невероятно освобождает, если позволить
