Отказ от стыда. Как мы можем отвергнуть культуру самобичевания и вернуть себе силу - Devon Price, PhD
Если я и хотел бы поделиться с людьми, которые борются с системным стыдом, то только тем, чтобы они научились укреплять свое внутреннее чувство правоты. Нами нельзя манипулировать с помощью незаслуженного стыда, если мы доверяем вещам, которые делают нашу жизнь проще и ярче.
Что я могу простить в других и в себе?
Мы много говорили в этой книге о том, как системный стыд разрушает нашу самооценку, но я не могу не подчеркнуть, что он также разрушает наши отношения с другими людьми. Присвоение моральной ценности поведению каждого отдельного человека означает, что мы вечно указываем пальцем на тех, у кого не было лучших вариантов, изолируемся сами, вместо того чтобы поддерживать друг друга и объединять усилия против систем, которые украли у нас контроль. Если мы хотим принять широкое признание как альтернативную систему ценностей, мы должны простить себя за то, что не являемся совершенными, и найти способы оказать милость и простить других людей.
Я постоянно возвращаюсь к своим отношениям с матерью, потому что она - человек, радикально отличающийся от меня, которого мне было трудно полюбить. И по сей день я часто думаю о ней как о символе консервативных движений, в которых она никогда не играла активной роли - она просто была получателем бесконечной правой дезинформации и пропаганды.
Несколько месяцев назад, например, она сказала мне, что носить хирургические маски для борьбы с распространением Ковид-19 небезопасно, потому что они заставляют вас вдыхать опасный уровень углекислого газа. Я была в недоумении. Моя мама десятилетиями работала стоматологом-гигиенистом и носила хирургическую маску по восемь часов в течение каждой смены. Я не могла поверить, что бывший медицинский работник, который каждый день надевал хирургические маски, мог вдруг подумать, что носить их опасно. Слова, вырвавшиеся у меня, - "Где, черт возьми, ты это услышала?!" - прозвучали как рычание.
Мои вспышки гнева причиняют ей боль. Вымещая на ней свое разочарование, я ничего не исправляю. Стыдясь ее, я только усугубляю ситуацию.
Недавно моя мама, сестра и я отправились в путешествие в Диснейленд. Я была полна решимости взять с собой на отдых хорошее настроение. Но когда я гулял по парку в одиночестве, ожидая приезда семьи, мне было стыдно за себя и странно. Я никогда раньше не ходил в парки, выглядя как взрослый мужчина. Я боялся, что другие семьи могут подумать, что мое присутствие там неправильно или жутко. Я готовился к неловкому столкновению с мамой - она тоже иногда осторожничает и стесняется меня, по понятным причинам опасаясь возмущения, которое выплескивается, когда она делится своим мнением. На мгновение мне показалось, что я совершила какую-то ужасную ошибку, что мне больше не место в этом конфетном мире, созданном для радостных детей и их любящих семей.
Однако когда мама и сестра добрались до парка, все изменилось к лучшему. Несмотря на долгий перелет, они были расслаблены и находились в легком расположении духа. Мы стояли в очереди на "Круиз по джунглям", и я остановился, чтобы сделать групповое селфи, а мама наклонилась поближе и прижалась лицом к моей щеке. Любовь и тепло, излучаемые ею на фотографии, невозможно было отрицать даже моему самому горькому сердцу. Когда мы прогуливались по фасаду фальшивого Нового Орлеана, я заметила очаровательного пухленького мальчика, который сидел на заборе и смотрел на меня. Когда мы проходили мимо, он бросился за мной.
"Сэр, простите, сэр!" - позвал мальчик. "Сэр! Не хотите ли вы поменяться булавками?"
Он с нетерпением указал на булавку, которую я прикрепил к своему рюкзаку: Тимон, сурикат из "Короля Льва". Ее подарила мне сестра.
"Конечно, - сказал я, отцепив Тимона и передав его мальчику. "Какую из ваших мне взять?"
Мальчик протянул свой шнурок, на котором были приколоты булавки с изображением персонажей из нашего с ним детства: Майк Вазовски из "Монстр'с Инк.", Зазу из "Короля Льва", Когсворт из "Красавицы и Чудовища". "Ты можешь взять любую из них, кроме этой", - сказал он мне, указывая на Майка. Я выбрал Когсворта.
"Спасибо, сэр!" - сказал он и убежал, присоединившись к отцу.
Мое сердце пело. Весь день я так боялась, что в этом парке я внушаю ужас, что мое трансгендерное тело обозначает меня как другую и опасную, что среди незнакомых и родных людей я не могу быть своей. Но вот так маленький ребенок, собирающий значки, сумел без вопросов подтвердить мой пол и напомнить мне о том, как много общего у меня с другими людьми. У нас с этим ребенком была разница в возрасте в несколько десятилетий, но при этом у нас было много общих культурных точек соприкосновения - со всеми вытекающими из этого положительными и отрицательными моментами. Он не боялся меня, а я не был уродом, мы были просто двумя людьми, наслаждавшимися отпуском со своими семьями и носившими очаровательные значки, которые они нам подарили.
"Сэр", - радостно повторила мама, когда я снова оказался рядом с ней. "Он назвал тебя сэром!" Она поняла, насколько значимым был этот момент для меня. Это волшебно, когда кто-то мгновенно воспринимает тебя таким, какой ты есть, особенно неиспорченный ребенок.
"Да, - смущенно сказала я, - это было очень мило".
Моя мама до сих пор называет и меня, и мою сестру "малышкой". Но все оставшиеся каникулы она называла меня "малыш сэр". Мы прекрасно провели время вместе, четыре дня без перерыва в уютной компании и без бессмысленных ссор. Вместо этого мы направили свое внимание на совместные переживания. Даже когда я пишу это, я чувствую внутри себя вспышки системного стыда. Возможно, люди осудят меня за то, что я финансово поддерживаю такую огромную корпорацию, как Disney, которая часто подвергает цензуре квиров в своих фильмах. Может быть, мои более политически радикальные друзья сочтут меня предательницей за то, что я тепло и с любовью отношусь к человеку, который придерживается той же политики, что и моя мама. Я никогда не перестану видеть себя глазами других, не полностью. Но на сайте я наконец-то знаю, что для меня действительно важно и где я от этого отклоняюсь. Я работаю над тем, чтобы излечить свою огромную ненависть к себе и восстановить доверие к близким и незнакомым людям.
Я не могу исправить мир или
