Гелиоссо: люди Солнца - Лариса Владимировна Разинькова
– Я не могу объяснить причины, но меня стала раздражать такая жизнь. Чувствую внутри силу, а управлять не могу. И договориться с собой не получается. С одной стороны, все прекрасно – развитие, обучение, Идлан со мной. Но когда я представляю, что завтра, послезавтра, через год, будет то же самое – мне становится тошно, – сестра замолчала, душевные метания лишали ее радости жизни. Ооса была полна сочувствия, но умение выдерживать чувства других людей, особенно близких, не позволяло превратиться в спасателя:
– Я рядом. Я твоя сестра, и всегда готова помочь, – она обняла Тиин с любовью. Расстались девушки на грустной ноте.
Вечером того же дня гелиоссы, завершив работу, готовились к отдыху. Выбор пал на довольно глубокую пещеру. Безопасность обеспечивалась уже тем, что попасть в нее случайно было просто невозможно. Ну а холод и сырость являлись факторами, в меньшей степени беспокоившими гелиоссов. Даже над чашей слияния трудиться не пришлось – осушили естественную впадину, предусмотрительно ограничив доступ морской воды. Тейла задержалась, покидала берег последней. Она погрузилась в глубокие раздумья по поводу обозначившихся для жителей Земли перспектив. Ощущение приближения чего-то зловещего витало в воздухе. Даже Тейле, дочери Солнца, становилось не по себе. Существо непонятным образом начинало давить и вызывать раздражение. Возникало непреодолимое желание воздействовать на него, что явилось бы нарушением указаний Старших Совета Ядра, запрещающих любое взаимодействие с Уудруххом. Все собранные данные подтверждали приближение катастрофы, ведущей к абсолютному переформатированию действительности. А изменения в одной точке всегда имеют отражения во всей системе.
Море, как стихия воды, до последнего отражало атаки Существа, экранируя воздействие. Но даже оно стало поддаваться влиянию. Сегодня при очередном погружении Тейле вновь показалось, что за ними кто-то наблюдает из глубины. И в моменте словно мольба о помощи прорвалась через установленный жесткий экран гелиосской защиты. Какое-то странное чувство поселилось в ней с того мгновения. Подобное человеческой тоске по чему-то утраченному, забытому, ценному. Тейла наблюдала закат. Ее стройный силуэт выделялся на фоне погружающегося в воды Светила. Тело приобрело оттенок золотистого загара. Во взгляде, устремленном вдаль, читалась не свойственная ранее задумчивость. «Осталось только влюбиться в человека», – вдруг пришло ей на ум. Она рассмеялась металлическими нотками, чем привлекла к себе внимание брата, наслаждавшегося закатом из укрытия. Когда Тейла вернулась в пещеру, Даас уже был в центре внимания соплеменников. Предвосхитив очередную серию сна Ноона завуалированным посланием о непредсказуемости сюжета, он начал повествование с того момента, где Тибелус видит сон, в котором, сопровождая герольда, движется по пустыне. Затем Даас полностью погрузил гелиоссов в трагедию, развернувшуюся в стенах средневекового замка, описав последовавшие за этим события. Вплоть до момента, когда королева, навещающая Тибе, покинула комнату в сопровождении герольда. Надо ли говорить, что смерть Генрико расстроила гелиоссов. Продолжая повествование, Даас наблюдал за реакцией соплеменников, увлеченно слушающих и сопереживающих героям истории. Решив немного сгладить общее впечатление, он позволил себе раздвинуть временные рамки, отведенные на сны Ноона и рассказать еще одну условную главу.
Тем временем герои истории каждый по-своему тяжело переживали гибель Генрико. С течением времени острая боль притуплялась, но образовавшуюся с уходом короля пустоту невозможно было заполнить. Асана проявляла воинский дух. Она приняла присягу в качестве регента при юном наследнике трона, коим являлся их с Генрико сын. Усилив стражу и создав тайную службу, собиравшую информацию как внутри стен замка, так и далеко за ее пределами, шаг за шагом выстраивала верную стратегию. Занимаясь науками, королева теперь подолгу задерживалась в небольшой комнате Ноона. Тот, в свою очередь, с огромной радостью удовлетворял открывшуюся в Асане жажду познания. Почти каждый день она ходила к родовому склепу Генрико и одна, в полной тишине, сокрытая от посторонних глаз высокими деревьями, возвышающимися над лабиринтом плетущихся кустарников, тихо шептала о чем-то, но уже больше не плакала. Странным утешением для себя королева находила спуск в подземелье замка, где был заточен убийца ее мужа. Словно не давая себе забыть и простить. С течением времени чужестранец лишился былого пыла, перестал сыпать проклятиями. Реакция его на Асану была необъяснимо странной. Поначалу он прятался в дальний угол своей каменной клетки и закрывал уши руками. Но с течением времени что-то переключилось внутри чужеземца – он ждал прихода королевы, единственного связующего звена с миром, благодаря которому он еще не впал в окончательное безумие. Асана не высказывала открыто ненависти, иногда позволяя себе беседовать с чужестранцем. Но ни разу в его присутствии не проронила ни слезинки. Ноон знал о ее визитах, и предпочитал не задавать вопросов, на которые нет ответа.
Тибелиус шел на поправку, раны его затянулись, но перемещения давались тяжело. Каждый день он, превозмогая боль, нагружал тело движением. Шут мог сам вставать и иногда прогуливался в сопровождении Нини под стенами замка. Эта юная, но такая разумная не по годам особа, вошедшая в его жизнь с момента трагедии, стала по-настоящему близким человеком. Он относился к ней, как к сестре, и был благодарен невероятно за заботу. Каждый раз Нини удивляла Тибе своей начитанностью, осведомленностью и благоразумием. Баек и историй девушка знала не меньше, чем шут. А в философских рассуждениях Нини не было равных. Во время прогулок девушка бережно брала Тибе за руку, и они, прогуливаясь в тени деревьев, беседовали и смеялись. Однажды, наблюдая за парочкой из замка, Ноон окликнул девушку, попросив заглянуть к нему после прогулки. Нини как-то смутилась и даже расстроилась. Радость и легкость улетучились, а в глазах затаилась грусть. Она остановилась, погруженная в беспокойные размышления. Неизвестно почему волнение девушки передалось и Тибе:
– Нини, что случилось? – с тревогой в голосе вопрошал шут. Девушка подняла глаза, и Тибелус даже смутился, настолько искренне и открыто читалась во взгляде Нини тайна. Извинившись, она просто сбежала, скрывшись за стенами замка. Тибе растерялся. Он не мог себе представить, что юная Нини питала к нему не только дружеские чувства. Сама мысль, что его, Тибелуса, кто-нибудь способен полюбить, не приходила ему в голову. И уж тем более прелестная Нини. Переживания захлестнули и накрыли с головой. Дождавшись, когда Ноон вернется к себе, наш герой последовал к учителю, который в любых ситуациях мудро наставлял на путь. Герольд был крайне сосредоточен, но увидев Тибе, приветливо улыбнулся и рукой пригласил присесть. Заметив, что гость ерзает на стуле и собирается с
