Почему нет? - Алекс Хилл
Проходит еще пара секунд томительного ожидания. Ярослав достает из кармана спортивных штанов пачку сигарет и прикуривает, стоя под деревом. Запрокидывает голову, выдыхая дым, подносит сигарету к губам, затем убирает. Чего он ждет? Почему не уходит? Чего жду я? Тепло его прощальных объятий все еще ощущается на коже, аромат парфюма стоит в носу, и мне тоже хочется затянуться едким дымом, чтобы отпустило. Чтобы развеять этот чарующий мираж и вспомнить уже наконец, почему все это – плохая идея. Делаю крошечный шаг назад, принимая поражение и глотая огорчение, как вдруг замечаю движение во дворе, вышибающее дух из тела.
Окурок вылетает из длинных татуированных пальцев, попадая точно в железную урну у скамейки рядом с моим подъездом, а Ярослав скрывается внутри. Пошатываюсь, сердце подпрыгивает к горлу. В панике оборачиваюсь и, не отдавая себе никакого отчета в действиях, бросаюсь в прихожую. Хватаюсь за внутреннюю защелку, открываю ее непослушными пальцами и распахиваю дверь ровно в ту секунду, когда Яр влетает в коридор. Его глаза распахнуты, дыхание тяжелое. Он дергает подбородком, глядя на меня не моргая, и уверенно шагает вперед, возвращая мне то ощущение легкости и полета, которое нечаянно забрал с собой несколько минут назад.
Отступаю, вновь впуская Ярослава в квартиру. Он закрывает за собой дверь, и в нашем молчании куда больше смысла, чем в словах, сказанных ранее. Сердце рвется в бой, кожа зудит от нетерпения, бедра звенят от напряжения, а мир вокруг расплывается, будто иллюзорен лишь он, а не все, что я чувствую.
– Ясь, ты…
– Да! – обрываю твердо, и какой бы ни был вопрос, ответ на него правильный, потому что ветровка летит в сторону, а я получаю то, что хочу.
Ярослав обхватывает мою шею, нырнув под волосы, и прижимается своими губами к моим. Кладу ладони на его щеки, страшась возрождения принципов, и отвечаю на поцелуй. Ресницы тяжелеют, хочется ближе и больше, но спешки нет. Касание за касанием. Выдох за вдохом. Рассудок мутнеет, погружаясь в спячку, а вот ощущения обнажаются, выпуская изголодавшиеся тайные желания.
Грудное мычание ударяет по моим губам, давая понять, что я не одна в этом безумии. Яр обнимает меня свободной рукой за талию, притягивая ближе, и я приподнимаюсь на носки, позволяя углубить поцелуй. Плавные движения языков навстречу. Его. Мой. Сталкиваясь, дразня и играя. Голова влево, вправо. Объятия все крепче и смелее. Глажу напряженную шею, цепляюсь пальцами за ворот футболки, а Яр покрывает поцелуями мой подбородок и проходится по линии челюсти, спускаясь ладонью ниже поясницы. Откидываю голову, забывшись в чувственных ласках. Мыслей нет, ни одной. Голова пустая, хотя…
– Ты уволен, – шепчу я.
Ярослав замирает, злобно стискивая мою ягодицу. С трудом разлепляю ресницы, глядя в потемневшую зелень глаз напротив. Таким я его еще не видела: опасно волнующим и заведенным до предела.
– Завтра я возьму тебя обратно. Но сегодня ты… ты…
Он проводит языком по нижней губе, улыбаясь с порочным предвкушением, и меня прошибает горячей волной возбуждения, лишающей голоса и разлетающейся шипящими каплями по коже.
– …возьму тебя? – с вызовом уточняет Ярослав.
Да! Черт возьми, да! Лучше и не скажешь, но я все еще не могу вымолвить и слова, оглушенная его метаморфозой, которая сейчас как никогда кстати. Вибрирующие в мышцах азарт и адреналин, как перед прыжком со скалы в бушующее море, придают сил, и не только мне. Ярослав скидывает кроссовки, поднимает меня на руки, ухватив за бедра, и несет на кухню. Юбка сарафана неприлично задирается. Касаюсь обнаженными ягодицами прохладной столешницы и громко вздыхаю от неожиданности.
– Что такое? – спрашивает Яр таким тоном, что у меня поджимаются пальцы на ногах.
– Ничего, – мотаю я головой.
– Точно? – Он опускает ладони на мои колени, разводит их в стороны и скользит вверх по бедрам, подступая.
Киваю, слегка напрягшись, потому что его пальцы оказываются в опасной близости от тонкого белья.
– Уверена? – Мягкие губы мимолетно касаются моих, обдавая теплым дыханием.
– Угу.
Он проводит носом по моей щеке и шепчет у уха:
– Точно все хорошо?
– Да. Да-да. Все отлично, – бормочу я.
Яр, тихонько усмехнувшись, игриво касается мочки моего уха языком, а затем его губы обрушиваются на шею, размягчая мышцы до состояния плохо застывшего желе. Голова клонится вбок, и я хватаюсь за крепкие плечи, позволяя и принимая все то, что он со мной делает. Ему можно. Сейчас можно. Ярослав задирает сарафан все выше и тянет меня к краю стола. Сжимаю бедра, коротко содрогнувшись от встречи с его возбуждением. Тонкая ткань спортивных штанов и мое невесомое белье позволяют почувствовать всю твердость и жар, рассыпающийся пощипывающими искрами по телу. Кажется, еще пара движений – и я увижу космос.
– Порядок? – снова спрашивает Ярослав, поддев кончиком своего носа мой.
Его лицо в тени, но я вижу все предельно четко. Никакого волнения и смущения во взгляде, только уверенность и замысловатая похоть, скрывающая в себе что-то еще, куда более глубокое. И все-таки он остается собой. Интересуется моим состоянием, не оставляет одну со своими мыслями, не играет в одного. Невозможно. Так не бывает. Будто он… будто мы оба уже… будто между нами куда больше, чем… Открытие по-настоящему пугает. Гоню его, списав все на бред перевозбужденного мозга, и первая бросаюсь на губы, что так очаровательно улыбаются мне.
«Не думать. Не рассуждать. Не жалеть. Потом. Все потом», – уговариваю себя мысленно.
Еще одна череда шумных поцелуев прокатывается шорохом по комнате. Тихие ругательства слетают с языков и растворяются в свистящих вздохах. Бретели сарафана исчезают с моих плеч, пара верхних пуговиц расстегивается ловкими пальцами, а Яр все кружит и кружит возле самых чувствительных мест, изводя то ли только меня, то ли нас обоих, но мне нравится. Нравится купаться в его касаниях, дыхании, ласках. Нравится эта магия, вырвавшая момент из реальности и притупившая память. Мне словно снова восемнадцать, а он первый и единственный, потому что других я не помню и не знаю. Меня до этого кто-то целовал? Обнимал? Трогал? Нет. Так точно нет. И все правда будто впервые, но все-таки кое о чем я не могу забыть.
– Яр, – зову хрипло.
– М-м? – отзывается он, нетерпеливо сжимая мои бедра.
– У тебя есть презервативы?
Молчание затягивается, и Ярослав немного
