Свора певчих - Даша Игоревна Пар
Казалось, ей не терпится избавиться от неудачной ученицы, настолько быстро сменилось настроение. Она отвела её обратно в прихожую, говоря, что ещё можно сделать с голосом, рассказывая о простых тренировках. О техниках, которые могут помочь, но лейтмотивом проходила одна мысль: пока Реми сама не захочет быть той, кто она есть, всё это – бессмысленно.
Однако, как не торопилась со сборами Ангелина, в дверь позвонили прежде, чем Реми ступила за порог. А на лестничной клетке обнаружился крайне удивлённый Константин.
Глава 14. Дорога во тьму
Склонившись в глубоком поклоне, женщина залепетала, извиняясь:
– Простите, Ваше Высочество, я не ожидала вас так рано…
– Однако был уговор, что в этот день вы недоступны для всех, кроме меня, – прохладным тоном заявил цесаревич, сжимая губы. – Хорошо же вы выполняете договорённости.
– Ваше Высочество…
– Это моя вина, – встряла Реми. – Нагрянула неожиданно. А госпожа учитель не смогла отказать, простите её. К тому же я уже ухожу.
Константин чуть расслабился, но всё равно выглядел дёргано. Казалось, он стыдится своего присутствия в столь необычном месте. И того, что его увидела именно Реми. Постучав указательным пальцем по центру ладони, он кивнул, отодвигаясь в сторону.
– Однако я был рад новой встрече с вами, Реми. Надеюсь, не последней, – он протянул руку, и она вложила свою, чуть вздрогнув, когда вместо пожатия, он поцеловал её тыльную сторону.
– Как и я, Ваше Высочество.
Посторонившись, Константин проводил взглядом спускающуюся девушку, отмечая, как быстро забилось её сердце. На секунду это биение сбилось, а потом ломанулось вскачь, когда она застыла, глядя вниз.
– Что там?
Раздался выстрел.
* * *
Это было бы смешно, не будь так грустно. Так страшно. Неподвижно. Жутко.
Машина двигалась слишком быстро, а дуло пистолета больно впивалось в бедро. Её сжало в тиски, смяло и сдавило одновременно. В голове разбухал красный туман, нос распух, а щека жжётся, будто пчела укусила. От каждого крутого поворота руля её бросало на ревунов, сидящих по бокам, и она дёргалась, вспоминая, как всё стремительно завертелось.
Она увидела кровь на ступеньках между пролётами. Остановилась и сразу грохот оглушил девушку, а потом кто-то бросился на неё, повалив на живот и захватывая руки за спиной. Сверху что-то грузно упало, раздался мужской крик, оборвавшийся на взлёте. Потом её подняли и она оказалась лицом к лицу с мужиком, бешено вращающим глазами. Он приставил пахнущий маслом револьвер к её подбородку, цедя:
– Пикнешь – сдохнешь!
Цесаревича почти кубарем спустили вниз, и кто-то спросил, что делать с ней. Ответил их главарь, мужчина лет тридцати пяти, патлатый, но с аккуратной бородкой с проседью.
– Это же Ремия Беркут. На неё заказа нет, но Иерихону будет приятно получить девчонку. Забираем.
Она тогда дёрнулась, выворачивая до рези руку и ударяя кистью по носу державшего её мужчины. Рванула вперёд, когда её схватили за отворот пальто, дёрнули на себя, разворачивая, а потом с такой силой ударили по лицу, отчего перед глазами вспыхнули звёздочки, и потекла кровь из носа.
Дальнейшее помнилось отрывками. Константина связали, заткнув намордником рот, и их потащили вниз. Кажется, кто-то со второго этажа сунулся на пролёт и получил промеж глаз. Хлопнула створка входной двери, выходящей во внутренний двор, а Реми вскользь отметила два бездыханных тела внизу у входа – им перерезали горло от уха до уха. Это была охрана цесаревича.
Её и Костю развели по машинам, сразу трогаясь с места и на ходу захлопывая дверцы. Реми смутно осознавала, что происходит, гораздо отчётливее ощущая, как сгустился от напряжения воздух, как больно давит в ребро дуло револьвера и как сильно сжимает ревун справа её запястье.
Она хотела рассмотреть, куда они едут, но как только машина ушла со двора, девушку толкнули вперёд, накрывая пледом, чтобы с улицы не было видно, кого везут. Его сразу сдёрнули, стоило автомобилю остановиться, и раскрасневшаяся от нехватки кислорода Реми была вытолкнута прямо на голую землю.
Поднявшись, она сощурилась, разглядывая заброшенные сооружения – их отвезли на остановленную стройку какого-то огромного, заложенного снизу кирпичами, котлована, где до сих пор валялось оставленное промышленное оборудование: какие-то мешки, тележки и прочий неопознанный скарб, разглядеть который толком и не удалось – так быстро действовали похитители.
Банда из девяти человек действовала как щедро смазанный маслом механизм – четверо по лестнице спустились в котлован, дошли до конца, и слаженно приступили к разбору образованного завала – разгребали сваленный в кучу строительный мусор, чтобы добраться до стены. Тем временем ещё двое оттащили тело убитого сторожа с открытого пространства и накрыли его брезентом.
А оставшиеся не сводили глаз с Реми и Кости, наставив на них оружие. «Только дёрнись и узнаешь, каков свинец на вкус!» – говорили глаза мужика в клетчатом пиджаке, державшего во рту не раскуренную цигарку.
Солнце нещадно лупило по глазам Реми, она щурилась, глядя как возвращается от въезда на стройку лидер шайки, разодетый в кожаное пальто, брюки, заправленные в берцы, и кепку с козырьком, прикрывавшую длинные русые волосы.
Серые глаза смотрели с гадливой ухмылкой, как будто мужчина видел перед собой какую-то очаровательную мерзость, от которой сложно отвести взгляд. А его губы постоянно кривились и дёргался правый глаз. Он выглядел одновременно стильно и гадко, как человек, способный на самую крайнюю подлость.
– Что вам надо? – не выдержала Реми, когда мужчина подошёл ближе, а потом вскрикнула – сзади раздался оглушительный грохот – в кирпичной стене котлована образовалась пыльная дыра.
– Какого чёрта… – прошептала она, во все глаза глядя, как ревуны разгребают завал, а потом один поднимает палец вверх, и её с Костей за шкирку потащили вниз по лестницам к входу под землю.
Притормозив перед дырой, они толкнули на кирпичную стену сэв, чтобы те стояли перед глазами, а сами взялись за снаряжение – вытащили из торб шапки, тёплые шарфы с перчатками и фонари. Выстраиваясь в ряд, они уставились на своего главного, дожидаясь приказа. Их поведение совсем не походило на то, чего ожидала Реми. Слишком уж по-военному слаженное, без какого-либо отличия, дерзости и наглости, свойственной шантрапе, состоявшей, в основном, в рядах ревунов. «Быть может, это не они?» – мелькнула холодная мысль.
– Отлично! – хлопнул в ладони главарь, затем оборачиваясь к сэвам, приказал: – Филс, убери с юноши кляп, он не закричит,
