Новый Свет, Инк. Создание Америки английскими торговцами-авантюристами - John Butman
В качестве доказательства Мендоса указал на подготовку к очередной английской экспедиции. Через свою шпионскую сеть он узнал, что флот кораблей должен был отправиться на Молукки. А тот факт, что корабли "укомплектованы большим количеством всевозможных ремесленников", таких как плотники и каменщики, он воспринял как "указание на их намерение колонизировать".
Информация Мендосы оказалась точной. Подготовка к экспедиции на Острова пряностей шла полным ходом. Новое предприятие поддержали многие придворные и купцы, которые поддерживали Дрейка, а также некоторые из ведущих торговцев "Московитской компании" - в частности, Джордж Барн. Сам Дрейк вложил в предприятие шестьсот фунтов стерлингов. Первоначально его должен был возглавить Мартин Фробишер, занятый восстановлением своей репутации. Однако в итоге возглавить флот поручили Эдварду Фентону, который был вторым помощником Фробишера во время его третьего плавания.
В мае 1582 года Фентон покинул Англию, намереваясь отправиться к Островам пряностей через Бразилию и африканский мыс Доброй Надежды - традиционный маршрут португальских торговцев. В его команду входил Джон Дрейк, двоюродный брат Френсиса, а также несколько купцов. Когда флот приблизился к Африке, Фентон заявил, что хочет занять и укрепить остров Святой Елены, расположенный в середине Атлантического океана, где он будет коронован королем и где они будут поджидать португальский флот с богатствами из Бразилии. Думал ли он о коронации Дрейка в Новом Альбионе? Фентон, в конце концов, собирался стать первым руководителем английской колонии в Новом Свете - пока сборное здание, в котором должны были укрыться поселенцы, не погибло во время арктического шторма.
Но в итоге корабли Фентона не остановились на острове Святой Елены. Вместо этого они продолжили путь в Южную Америку, где команда разбилась на враждующие группировки. Джон Дрейк уплыл со своими последователями, и больше его в Англии не видели. Фентон столкнулся с испанскими военными кораблями, охранявшими вход в Магелланов пролив, чтобы предотвратить еще один проход англичан. Он повернул назад, вернулся домой и написал Уильяму Сесилу, что ему "жаль сообщать... о плохом успехе "нашего путешествия"". Он винил встречные ветры и разногласия в команде, но в основном, по его словам, в неудаче виновата Испания. Все его "честные действия" были "опрокинуты" королем Испании. "С такими обидами, - сказал он, - нельзя мириться".
Пока англичане пытались развить успех Дрейка, Мендоса делал все возможное, чтобы узнать точные детали великого кругосветного путешествия, отправляя шпионов в Плимут с инструкциями "выяснить подробности у людей, которые отправились в плавание". Ему удалось раскрыть два секрета Дрейка: во-первых, что Огненная Земля "не континент, а лишь очень большие острова" с "открытым морем" за ними; и во-вторых, что англичане заключили сделку с султаном Тернате.
Однако он не раскрыл третий секрет - о высадке Дрейка на Новом Альбионе. Похоже, это был самый тщательно охраняемый секрет из всех, который англичане больше всего хотели скрыть от испанцев: идея о том, что в Америке может быть создана Новая Англия.
Глава 11. В рай по морю
Сэр Хамфри Гилберт, возможно, временно замолчал, но он не сдался. В 1583 году, когда Фентон, прихрамывая, возвращался домой, его мечты о подражании великому сэру Фрэнсису Дрейку пошли прахом, Гилберт в бухте Коузанд, защищенной гавани у входа в Плимутскую гавань, готовил флот к своему самому амбициозному предприятию - созданию сети больших колоний в Северной Америке. Гилберт не будет коронован, как Дрейк в Новом Альбионе, и не будет провозглашен королем, как надеялся Фентон. Но он стал бы следующим по значению - губернатором, обладающим властью над огромной территорией и правящим от имени королевы Елизаветы.
Гилберт все еще владел грамотой, выданной Елизаветой в 1578 году, которая давала ему право "открывать, искать и выяснять" новые территории, и он был полон решимости сделать это до того, как срок действия патента истечет в 1584 году. Он составил заявление, которое было равносильно конституции основания его воображаемых американских владений. Гилберт и его жена Анна, а также их сыновья и дочери должны были обладать династическими и торговыми правами на эти земли. Все купцы, которые вели дела в подконтрольных ему регионах , должны были платить ему огромные таможенные пошлины за свою торговую деятельность.
Однако колония не будет полностью ностальгической и феодальной. Более того, она будет иметь поразительно перспективные и демократические черты, которые кажутся удивительно современными. Как губернатор, Гилберт будет получать советы от группы колонистов, которые будут "выбраны с согласия народа", то есть избраны. Это был радикальный отход от Тайного совета, члены которого выбирались на основе социального статуса и королевского фаворитизма.
Осуществление имперских замыслов Гилберта обойдется недешево, но его финансы находились в плачевном состоянии после последнего неудачного предприятия по "досаждению" королю Испании. В своей первой попытке воспользоваться королевским патентом он растратил наследство жены и, как он признался Уолсингему, был вынужден продать ее "одежду со спины". Кроме того, он нанес огромный ущерб своей репутации, жалуясь, что "ежедневно подвергается арестам, казням и объявлению вне закона".
Но по условиям лицензии Гилберт владел невероятно желанным активом, который потенциально был ценнее любых сокровищ или торговли. Этим активом была земля. В Англии земля была ценной, потому что ее не хватало. В Новом Свете земли было непостижимо много, но от этого она не становилась менее ценной. Для младших сыновей великих семей, таких как сэр Хамфри, которые не могли унаследовать родовое поместье, обилие земли давало возможность претендовать на возвышенное место в мире, которого они были лишены в Англии.
Грамота не устанавливала территориальных границ, и, учитывая, что Ди подтвердил право Англии на империю, Гилберт мог считать всю Америку своей собственностью, что он и сделал. В мае 1582 года он привлек своего первого крупного инвестора - Филипа Сидни, зятя Уолсингема и внука Джона Дадли. Гилберт, по всей видимости, довольно произвольно, выделил Сидни 3 миллиона акров - территорию размером примерно с Йоркшир или Ямайку.
Затем Гилберту удалось привлечь еще одного инвестора, который представлял себе колонию совсем с другой целью: как убежище для католиков . В середине июля Бернардино де Мендоса, испанский посол, сообщил, что Уолсингем "тайно" обратился к двум "католическим джентльменам" по поводу предприятия Гилберта. Почти наверняка этими двумя джентльменами были сэр Джордж
