Убить короля - Элизабет Дир
Я едва успел натянуть штаны, когда попал в засаду, и облажался, не надев свой Rolex обратно на запястье первым делом. Он, вместе с внутренней тревожной кнопкой, которую мы все трое спрятали в наших часах, бесполезно лежали на моей тумбочке, прямо рядом с моим гребаным пистолетом, так что мне пришлось импровизировать.
Они выиграли, а я проиграл, но пятерым бойцам семьи Ферреро пришлось умереть, прежде чем им удалось вырубить меня и притащить сюда.
И хотя моя Принцесса будет скучать по мне перед сном, мне повезет, если Фрэнки спохватится меня раньше - мы договорились выпить вместе в подвальном дайв-баре недалеко от Академии примерно через час после того, как меня схватили.
Если кто-то и мог быть более огорчен моим исчезновением, не сказав ни слова, чем мои братья или моя девушка, то это был бы Фрэнки.
В конце концов, один из них выследил бы меня, и я мог только надеяться, что это произойдет до того, как мама прикажет перевезти меня в другое место или Рамон поскользнется и нанесет более серьезные повреждения, чем обычно.
Как раз в тот момент, когда я готовился к очередной холодной, неуютной ночи, тяжелая дверь скользнула в сторону, и характерный цокот высоких каблуков возвестил о неизбежном.
Приехала моя мама.
Не говоря ни слова, она прошла сквозь команду, охранявшую меня, ее длинное шерстяное пальто колыхалось при ее движении. Она сдвинула свои огромные солнцезащитные очки на макушку, открыв свой холодный, темный взгляд, когда увидела мое избитое тело, распростертое на полу и прикованное цепью к столбу. Она нахмурилась, как будто видеть насилие, которое она совершила, было для нее неожиданностью. Затем она плотнее обернула вокруг шеи свой двухтысячедолларовый шарф, словно защищаясь от холода, который, без сомнения, отразился в моем взгляде.
— О, Закари.
Она опустилась передо мной на колени, натянув свою узкую юбку до предела, и протянула руку, чтобы погладить меня по щеке. К счастью, я все еще мог видеть обоими глазами, но у меня была глубокая рана на голове сбоку, и кровь, которая сочилась из нее, теперь засохла на лице и шее.
— Мам, — сказал я, улыбаясь, как обычно, очаровательно. — Присоединишься к вечеринке? Мы давно этим не занимались - я уже начал думать, что ты становишься мягче.
Ее озабоченный хмурый взгляд превратился в гнев, который, я был уверен, она действительно испытывала. — Я вижу, ты не принимаешь это всерьез. Я не должна быть удивлена - эти маленькие исправления, похоже, никогда не оказывали на тебя постоянного воздействия.
— Мам, не в интересах "Ferrero" оставлять шрамы на этом хорошеньком личике навсегда, — съязвил я, все еще заставляя себя улыбнуться, несмотря на пульсирующую боль в ребрах.
Она убрала руку с моей щеки и встала, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, задрав нос. — Ты знаешь, почему ты здесь, Закари?
Я позволяю своей дерьмовой улыбке сползти с лица, и на нем появляется пустое выражение. — Потому что Джоли Найт взяла верх над тобой, а ты вымещаешь это на мне.
Она начала расхаживать передо мной, громкий стук ее каблуков по холодному цементному полу отдавался у меня в ушах. — Нет, детка. Ты здесь, потому что я подозреваю, что ты на самом деле пал за эту маленькую бродяжку. И это ставит твою лояльность к нашей Семье под серьезное сомнение, потому что к концу этой маленькой ссоры, которую она затеяла, она будет мертва, а "Ferrero" получит все, что она украла у нас, и даже немного больше. — Она остановилась, чтобы посмотреть на меня сверху вниз. — И это просто выворачивает меня наизнанку, Закари, если бы ты встал у меня на пути.
— Для тебя было бы довольно неудобно искать нового Наследника.
Она закатила на меня глаза, прежде чем возобновить свои расхаживания. — Я дала тебе и твоим маленьким друзьям доступ к самым желанным, красивым женщинам в городе, которые были у тебя на побегушках в любое время дня и ночи, и все же ты позволил этой девушке увести себя из твоей собственной семьи. Почему? Потому что у тебя остались какие-то приятные детские воспоминания?
Я уставился на нее. — Потому что она принадлежит нам. Какую бы дерьмовую причину ты и другие ни придумали для убийства Найтов, это ничего не изменило.
— Она пытается уничтожить нас, Закари, — отрезала она. — То, что мы сделали той ночью, мы сделали ради Семей. Я сделала это ради Ферреро. Для тебя.
У меня вырвался смешок. — Конечно, мам. Точно так же, как твой телохранитель избил меня из-за для меня.
Она вздохнула, и на ее селиконовом лице снова появилось выражение притворной озабоченности. — Я всегда считала, что в тебе больше от меня, Закари, несмотря на то, что ты так похож на своего бедного отца. Но, возможно, я ошибалась. Он всегда был просто красивым идиотом.
Я нахмурился, чувствуя, что защищаю своего отца, хотя у меня остались о нем лишь смутные воспоминания. Он умер во сне от аневризмы мозга, когда мне было пять, но я помнил его более счастливой и светловолосой версией себя. Оглядываясь назад, я понятия не имел, какого черта он нашел в моей маме, кроме того, что было на ее банковском счете.
— Итак, — продолжила мама, — я думаю, что оставлю тебя здесь с Рамоном и его командой еще ненадолго, детка. Мне нужно, чтобы ты действительно подумал о том, что важно для этой Семьи.
Мне не нужно было смотреть в другой конец комнаты, чтобы знать, что Рамон одарит меня своей версией злобной улыбки, которая лишь немного отличалась от гримасы, которая у него была обычно.
— И, — продолжила она, — после того, как Рамон поделиться тобой с друзьями… курс лечения ты будешь проходить у меня дома. Я уверена, что Академия позволит тебе закончить семестр заочно, и это позволит мне пристально следить за тобой, пока я не буду уверена, что ты выбрал правильный путь. — Она опустилась передо мной на колени в последний раз, ее темные глаза впились в мои со злобной свирепостью, которую она обычно направляла
