Грани Безумия (СИ) - Романова Ева

Грани Безумия

Глава 1

Алексия.

— А разве жених не должен присутствовать на подобном мероприятии? — ворчит Наташа, запихивая в себя ложку очередной начинки для торта.

Судя по ее выражению лица, у нее тоже уже сводит зубы от сладкого, как и у меня. Надо было виниры ставить, когда мама предлагала. Сейчас бы меньше мучилась. В попытках запить приторную сладость, в довесок ко всему обжигаю себе язык горячим чаем.

— Он очень занят. У него возникли какие-то срочные дела по работе, — выгораживаю я своего жениха, а щеки заливаются румянцем от смущения. Чувствую себя неловко из-за колкого замечания Наташи и того, что приходится оправдываться, — ты же знаешь мужчин из наших семей — у них всегда что-то неотложное.

— Ну-ну, — закатывает глаза лучшая подруга, — поэтому я уже в который раз заменяю твоего Влада? Может и в вашу первую брачную ночь тоже?

В порыве возмущения я кидаю в Наташу скомканную салфетку. Мне всегда неприятно, когда подруга говорит о моем женихе на такие личные темы и в таком тоне, хотя я и понимаю, что скорее всего она просто по-дружески подтрунивает больше над ним, чем надо мной.

Между Владом и Наташей выстроились такие отношения еще с тех пор, как мы все вместе под стол пешком ходили. Мы гордо называли нашу троицу «три мушкетера», правда двое из них в последствии бесповоротно влюбились друг в друга и в скором времени сыграют свадьбу. И в определенный момент, по понятным обстоятельствам, я начала всегда вставать на сторону Влада и защищать его даже когда он был неправ, словно его маленький и бойкий солдатик. За что мне и доставались насмешки и косые взгляды от лучшей подруги.

— Девушки, — мелодичным голосом привлекает наше внимание хозяйка самой модной в Москве кондитерской (в ее портфолио даже красуется торт на день рождения королевы российской эстрады), — вы определились с начинкой?

Я неуверенно смотрю на стеклянные плошки с несколькими видами кремов, желейных прослоек и фруктов. Судя по моему учащенному пульсу — сахар у меня в крови превысил критическую отметку. Мы тут часа полтора сидим, разбирая сотню дизайнов, кремов и видов шоколада (никогда не думала, что их существует так много). Голова уже кружится от обилия новых для меня терминов: темперирование, ганаш, кули, конфи, компоте, курд, гляссаж. Скоро мозг взорвется. Явно пора заканчивать с дегустацией и определяться.

— Мне понравилась… — я мечусь взглядом между начинками, потому что из-за их обилия я уже и позабыла какая мне понравилась больше всего, поэтому тычу ложкой наугад, — вот эта.

— Отличный выбор! — восклицает кондитер заготовленную фразу и записывает что-то в свой блокнот в кожаном переплете, — под нее очень подойдет фисташковый бисквит и малиновое компоте. Хотя вам может понравиться и другое сочетание.

Она щелкает пальцами и указывает на стол. Работники кондитерской, в гладко отутюженной форме бежевого цвета, возникают перед нами словно по велению волшебной палочки. Они в мгновение ока убирают со стола начинки, оставляя выбранную мной. Слышу, как Наташа облегченно вздыхает, а потом стонет, моля о пощаде, когда перед нами выставляют несколько тарелок с нарезкой из различных бисквитов.

— Возьмите каждый бисквит и макните его в начинку — так вы в полной мере распробуете все сочетания, — советует женщина, а я чувствую, как съеденное ранее медленно подползает комом к горлу.

— Это было похоже на пытку! — в сердцах выкрикивает Наташа, когда мы буквально выкатываемся из кондитерской, после того как оставили там наши стройные фигуры во имя любви.

— Если честно, я думала, что это будет весело, — признаюсь я, еле переставляя ноги, — законно есть сладкое, оправдывая нарушение диеты важным событием. Но похоже я переоценила это мероприятие и сейчас лопну, не дойдя до алтаря.

Наташа закидывает сумочку на плечо и направляется к припаркованному на обочине черному тонированному внедорожнику Chevrolet Tahoe, который смиренно ожидает нас все это время. Ее короткое легкое платье развевается волнами на подоле из-за дуновения летнего ветра, который приносит долгожданную прохладу в этот душный день. Невольно даже я залюбовалась подругой, не говоря уже о мимо проходящих мужчинах, которые вот-вот свернут свои шеи.

— Кто же знал, что подготовка к свадьбе может быть смертельной, — шутит Наташа, похлопывая себя ладонью по вздувшемуся животу, — для моей стройной талии так точно. Теперь придется в два раза больше упражняться, — на последнем слове она начинает игриво дергать бровями. Теперь пришла моя очередь закатывать глаза.

В этом вся Наташа — она никогда не была застенчивой девочкой с розовыми бантиками на косичках. Уже с четырнадцати лет она неутомимо бегает по всевозможным тусовкам, пользуясь ежеминутной занятостью своего отца и безразличием матери. В заметках телефона у нее есть список ее любовников (в котором даже числятся мужчины вдвое старше). А в ее сумке всегда можно найти четыре вещи: пачку сигарет, флакон духов и жвачку, чтобы скрывать запах табака, и презервативы.

«Пока ты не замужем, весь мир как шведский стол!», — всегда говорит она, цитируя свою любимую героиню Саманту Джонс из сериала «Секс в большом городе». Она даже внешне похожа на нее: светлые, почти пепельного оттенка, блестящие локоны, ноги от ушей, острый подбородок, высокие скулы и маленький носик (за который она каждый божий день благодарит своего пластического хирурга).

Я же ее полная противоположность, как по характеру, так и внешне. У меня черные волосы, я невысокого роста из-за чего рядом с Наташей кажусь лилипутом, на подбородке ямочка, и единственное кардинальное что я меняла в своей внешности — это губы, сделав их менее узкими. Эти еле заметные ниточки мне достались от отца, чем я всегда была недовольна, и как только мама позволила мне делать инъекции красоты — я сразу же исправила эту насмешку судьбы.

Говорят, что противоположности притягиваются. Наверное, именно поэтому я и Наташа стали лучшими подругами. Хотя с ней трудно было не подружиться: мы живем в соседних домах в одном поселке, где, не считая нас, на тот момент был всего лишь один ребенок — Влад. Ну и еще одна причина — это дружба наших родителей и тесное переплетение их бизнесов между собой. Отец Наташи занимается закупкой различных товаров, мой отец перевозками, а отец Влада владеет торговыми точками. Как сказал однажды папа «мы все повязаны».

— Ну что, в ЦУМ? — спрашивает Наташа, коварно потирая ладошки, когда мы усаживаемся на заднее сидение автомобиля.

Я широко улыбаюсь, предвкушая любимое времяпрепровождения, и согласно киваю. Но мою улыбку в тот же момент стирает повернувшийся к нам водитель.

— Мисс, хочу напомнить вам, что ваш отец ожидает вас дома сегодня ровно в шесть вечера, — бездушно чеканит он, словно является моим надзирателем.

— До шести еще достаточно времени, — смотрю я на перламутровый циферблат Ролексов, — даже на дорогу до дома хватит.

Водитель, не проронив ни слова, разворачивается обратно и выкручивает руль, выезжая на дорогу и вливаясь в плотный поток машин.

В каком-то смысле Мирослав всегда был моим надсмотрщиком. С моих малых лет он возил меня на кружки, в школу, а затем и в университет. Я редко езжу сама за рулем. А моя машина, подаренная мне на совершеннолетие, пылится в гараже родительского дома. На этом настаивает отец, ради моей же безопасности. И я это прекрасно понимаю, поэтому не устраиваю бунты и не закатываю истерики.

«Бизнес твоего отца не терпит истеричных женщин, моя дорогая, так же, как и бизнес Абрамовых. Когда ты выйдешь замуж за Влада, то ему будет нужна рядом послушная и спокойная жена, а нервов ему и на работе будет хватать» — крутятся в моей голове изо дня в день слова мамы, которые она повторяла мне как мантру с моих тринадцати лет. Иногда мне кажется, что мои родители выдали бы меня замуж за Влада в любом случае, даже если бы мы не влюбились и я его ненавидела.