Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант
VI. РУССКОЕ ИСКУССТВО
Принц де Линь, знавший всех и вся в Европе своего времени, описал Санкт-Петербург в 1787 году как "самый прекрасный город в мире".28 В 1812 году госпожа де Сталь назвала его "одним из прекраснейших городов мира".29 Петр I, завидуя Парижу, начал украшать свою новорожденную столицу; Екатерина Великая утешала своих отвергнутых любовников дворцами, более долговечными, чем ее любовь; а Александр I продолжил царскую гвардию классических колонн, сурово обращенных к Неве. В Европе наступила эпоха неоклассицизма, и царь с царицей, одинаково забывая русские формы и вспоминая Рим, посылали в Италию и Францию архитекторов и скульпторов, чтобы те приехали и поддержали славянскую гордость классическим искусством.
Зимний дворец, начатый в 1755 году Бартоломео Растрелли и завершенный в 1817 году Джакомо Кваренги и К. Дж. Росси, был самым грандиозным королевским домом в Европе, затмевая и превосходя Версаль: пятнадцать миль коридоров, 2500 комнат, бесчисленные мраморные колонны, тысяча знаменитых картин; на нижних этажах две тысячи слуг, а в одном крыле - куры, утки, козы и свиньи,30 в консорциуме, вымощенном соломой.
Александр I, особенно после встречи с Наполеоном в Тильзите, нашел стимул соперничать с ним не только в размахе своего могущества, но и в величии своей столицы. Он привлек французских и итальянских архитекторов, чтобы те своим опытом и мастерством поддержали рвение и энергию местных строителей. Западные художники оставались привязанными к классическим образцам, но за пределы Рима и его руин они вышли в южную Италию и в такие уцелевшие греческие храмы, как храм Геры в Пестуме (Паэзе, близ Салерно); они были такими же древними, как Парфенон, и почти такими же прекрасными, а мужественная сила их дорических колонн придавала новый дух неоклассическому экстазу России.
Но отличительной чертой "стиля ампир" Александра стало постепенное избавление русской архитектуры от латинской опеки. Если в царствование Екатерины II (1762-96) выдающимися строителями были три итальянца - Бартоломео Растрелли, Антонио Ринальди и Джакомо Кваренги, то при Александре I главными архитекторами были Тома де Томон, Андрей Воронихин и Адриан Захаров - трое русских, находившихся под французским влиянием,31 и итальянец Карло Росси, выдвинувшийся на первый план в конце царствования Александра.
В 1801 году Александр поручил Томасу спроектировать и построить Биржу, чтобы украсить деятельность растущего класса купцов и финансистов в Петербурге. Амбициозный архитектор возвел (1807 и далее) огромный фасад, вдохновленный храмами Паэстума и соответствующий современной Бирже (1808-27) Александра Броньяр в Париже. -Шеф-повар Вороныхин - Казанский собор, посвященный Казанской Богоматери, построенный на берегу Невы в 1801-11 годах; его прекрасная полукруглая колоннада и трехъярусный купол откровенно восходят к шедеврам Бернини и Микеланджело, или, что более актуально, к Пантеону Суффло в Париже. -Более высоко оценивается Адмиралтейство - комплекс колонн, кариатид, фриза и остроконечного шпиля длиной в четверть мили, предназначенный для российского флота. -Соперником этого святилища являются канцелярии Генерального штаба, возведенные на Дворцовой площади Росси вскоре после смерти Александра.
По приказу Николая I Рикард де Монферран увенчал Александрийский век России высокой монолитной колонной (возможно, в память о Вандомской колонне в Париже) в знак уважения к царю, который покорил Францию, но не перестал благоговеть перед ее искусством.
Русские скульпторы также сидели у ног французских художников, которые преклоняли колени перед римскими художниками, заимствовавшими работы из покоренной Греции. До Екатерины II, ориентированной на Запад, влияние византийской религии, во многом восточной и боящейся человеческого тела как орудия сатаны, заставляло русских избегать круглой скульптуры; и лишь постепенно, с приходом с Екатериной похотливого язычества Просвещения, это табу уступило в вечной войне и колебаниях между религией и сексом. Этьен-Морис Фальконе, выдворенный Екатериной из Франции в 1766 году, высекал и чеканил в России до 1778 года, и в своей эпохальной статуе Петра Великого не только поднял в воздух коня и человека из бронзы, но и нанес удар по праву искусства говорить свое послание, не сдерживаемое ничем, кроме его представлений о красоте, реальности и силе.
Тем временем в 1758 году Николя-Франсуа Жиле приехал преподавать скульптуру в Академии художеств, открытой в Петербурге за год до этого. Один из его учеников, Ф. Ф. Щедрин, был отправлен в Париж для оттачивания резца; ему это удалось настолько, что его Венера соперничала с французской моделью - "Биньозой" его мастера Габриэля д'Аллегрена. Именно Щедрин вырезал кариатид для главного портала Адмиралтейства Захарова. Последний из знаменитых учеников Жилле, Иван Маркос, некоторое время работал с Кановой и Торвальдсеном в Риме и добавил к их классическому идеализму что-то от романтических эмоций, пришедших на смену неоклассике; критики жаловались, что он заставляет мрамор плакать, и что его работы годятся только для кладбища.32 На кладбищах Ленинграда до сих пор можно увидеть его работы.
Русская живопись претерпела коренную трансформацию благодаря французскому влиянию в Академии художеств. До 1750 года искусство было почти полностью религиозным, в основном состояло из икон, написанных на дереве в технике дистемпера или фрески. Французские наклонности Екатерины II и ввоз ею французских и итальянских художников и картин вскоре привлекли русских к подражанию; они перешли от дерева к холсту, от фрески к маслу, от религиозных к светским сюжетам - "истории", портретам, пейзажам и, наконец, жанру.
При Павле и Александре четыре художника достигли совершенства. Владимир Боровиковский, возможно, по совету мадам Виже-Лебрен (которая писала картины
