Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант
II. ШЕЛЛИНГ: 1775-1854
Философия Фихте, хотя и признавала существование внешнего мира, в основном избегала его, за исключением очищенного восприятием. Фридрих Вильгельм Йозеф фон Шеллинг, несмотря на свое аристократическое происхождение, с готовностью принимал природу и объединял ее с разумом в кондоминиум, составляющий Бога.
Он был сыном знатного лютеранского пастора в Вюртемберге, принял духовный сан и учился на теологическом факультете в Тюбингене. Там он, Гёльдерлин и Гегель составили пылкое трио схоластических радикалов, прославлявших Французскую революцию, переосмысливавших божественность и создававших новые философские смеси из Спинозы, Канта и Фихте. Шеллинг добавил стихотворение под названием "Кредо эпикурейца".23 По этим ювеналиям можно смело предсказать почтенную консервативную старость.
Как Фихте и Гегель, он несколько лет служил репетитором. Его эссе "Я как принцип философии", опубликованное в 1795 году, когда ему было двадцать лет, привлекло внимание Фихте, и в двадцать три года Шеллинг получил приглашение преподавать философию в Йене. Некоторое время он довольствовался тем, что называл себя последователем Фихте и принимал разум как единственную реальность. Но в Йене, а затем и в Берлине он примкнул к романтикам и придал телу мимолетный экстаз:
Я больше не могу этого выносить; я должен снова жить, должен дать волю своим чувствам - чувствам, которых я был почти лишен грандиозными трансцендентальными теориями, в которые они изо всех сил пытались меня обратить. Но и теперь я признаюсь, что сердце мое прыгает и горячая кровь бежит по жилам. ...У меня нет другой религии, кроме этой, - я люблю хорошо очерченные колени, пухлую грудь, стройную талию, цветы с самыми сладкими запахами, полное удовлетворение всех моих желаний, исполнение всего, о чем может просить сладостная любовь. Если я обязан иметь религию (хотя могу счастливо жить и без нее), то это должна быть католическая, такая, какой она была в старые времена, когда священники и миряне жили вместе... и в самом доме Божьем ежедневно устраивались пиршества".24
Столь пылкий любитель осязаемой реальности должен был разбудить идеалистический ореол, который окружал Фихте в Йене и остался за ним, когда он уехал в Берлин. В "Первом наброске системы натурфилософии" (1799) и в "Системе трансцендентального идеализма" (1800) Шеллинг определил главную проблему философии как очевидный тупик между материей и разумом; кажется невозможным думать, что одно порождает другое; и он заключил (еще раз возвращаясь к Спинозе), что лучший выход из этой дилеммы - думать о разуме и материи как о двух атрибутах одной сложной, но единой реальности. "Абсолютно вся философия, основанная только на чистом разуме, есть или станет спинозизмом". Но эта философия, считал Шеллинг, настолько жестко логична, что лишена жизненной силы. "Динамическая концепция природы должна обязательно привести к одному существенному изменению во взглядах спинозизма..... В своей жесткости спинозизм можно считать, подобно статуе Пигмалиона, нуждающейся в наделении душой".25*
Чтобы сделать этот дуалистический монизм более понятным, Шеллинг предложил рассматривать силу или энергию как внутреннюю сущность как материи, так и разума. Ни в том, ни в другом случае мы не знаем, что это за сила, но поскольку мы видим, что в природе она принимает все более тонкие формы - от тайны сообщающихся движений, притяжения или отталкивания частиц, чувствительности растений или ощупывающих псевдоподий амебы до быстрого ума шимпанзе и сознательного разума человека, - мы можем заключить, что основная реальность, единый вездесущий Бог, - это не материя и не разум сами по себе, а их соединение в одной невероятной панораме форм и сил. Шеллинг писал не только философию, но и поэзию, и Вордсворт с Кольриджем нашли в нем единомышленника, пытающегося построить новую веру для душ, одолеваемых наукой и жаждущих Бога.
В 1803 году он покинул Йену, чтобы преподавать в недавно открытом Вюрцбургском университете. Он продолжал писать философские трактаты, но им не хватало энергичности его "Натурфилософии". В 1809 году умерла его стимулирующая жена Каролина, которая, казалось, забрала с собой половину его жизненной силы. Он женился снова (1812), писал бессвязно, но после 1809 года ничего не опубликовал. Кроме того, к тому времени Гегель стал неоспоримым Наполеоном философии.
В последние годы жизни Шеллинг находил утешение в мистицизме и трансцендентальных объяснениях очевидных противоречий между любящим Богом и природой, "красной от зубов и когтей", а также между детерминизмом науки и свободой воли, необходимой для моральной ответственности. Он взял у Якоба Бёме (1575-1624) идею о том, что сам Бог - это поле битвы между добром и злом, поэтому природа колеблется между борьбой за порядок и расслаблением в хаосе; и в человеке тоже есть нечто в принципе иррациональное.26 В конце концов (обещал Шеллинг своим читателям) все зло будет побеждено, и Божественная мудрость сумеет превратить в добро даже глупости и преступления человечества.27
Теперь ему пришлось долго наблюдать, как Гегель собирает все короны философии, а затем пережить его на двадцать три года, пока "молодые гегельянцы" делили диалектические останки своего учителя между коммунизмом и реакцией. В 1841 году король Фридрих Вильгельм IV пригласил Шеллинга на кафедру философии в Берлинском университете, надеясь, что его консерватизм остановит прилив радикалов. Но Шеллинг не смог удержать аудиторию, и в результате стремительного развития событий от философии к революции он остался в затруднительном положении.
Уже тогда Вордсворт воплотил пантеистический витализм Шеллинга в величественных стихах,28 а Кольридж приписывал ему, за некоторыми исключениями, "завершение и самые важные победы [кантовской] революции в философии".29 А спустя полвека после смерти Шеллинга Анри Бергсон, регенератор витализма, назвал Шеллинга "одним из величайших философов всех времен" 30.30 Гегель мог бы возразить.
III. ГЕГЕЛЬ: 1770-183 I
Читая Канта, писал Шопенгауэр в 1816 году, "публика была вынуждена убедиться, что неясное не всегда лишено значения". Фихте и Шеллинг, по его мнению, неправомерно воспользовались успехом
