Век Наполеона. История европейской цивилизации от 1789 г. до 1815 г. - Уильям Джеймс Дюрант
2. Философ
Что же это была за метафизика, которая так очаровала романтиков? Ее центральным тезисом было то, что индивидуальное, самосознающее эго, чья сущность - воля, а воля - свобода, является центром и суммой всей реальности. Ничто не могло бы порадовать романтиков больше. Но дело обстояло не так просто, как с "Люциндой" Фридриха фон Шлегеля. Сам Фихте, опубликовав "Основание всей науки знания" (1794), счел нужным уточнить его постфактум (1797): "Вторым введением" (Zweite Einleitung) и "Новым изложением" (Neue Darstellung), каждое из которых добавляло новые нелепости. Ключевое слово само нуждалось в ключе: Wissenschaftslehre означало изучение ствола или ствола знания - то есть разума, или, выражаясь одним запретным словом, эпистемологии.
Фихте начал с того, что разделил философов на две группы: "догматиков" или "реалистов", которые уверены, что объекты существуют независимо от разума; и идеалистов, которые считают, что весь опыт и все "факты" являются ментальными представлениями, и поэтому вся реальность, насколько мы можем знать, является частью воспринимающего разума. Он возражал против реализма, что тот логически доведен до механистического детерминизма, который делает сознание излишним и подрывает ответственность и мораль, в то время как свобода воли относится к самым непосредственным и стойким нашим убеждениям. Фихте возражал далее, что никакая философия, начинающая с материи, не может объяснить сознание, которое явно нематериально. Но основные проблемы философии касаются этой загадочной реальности, называемой сознанием.
Итак, Фихте начал с сознательного "я" - Ego, Ich, или I. Он признавал существование внешнего мира, но только в том виде, в каком он известен нам благодаря нашим восприятиям. Сам процесс восприятия - интерпретация ощущений через память и цель - превращает объект в часть сознания. (Так, слово как звук совершенно отличается от слова, интерпретированного опытом, контекстом и целью; а буря, которая для простого ощущения является путаницей и бессмысленным мешаниной сообщений, падающих на различные органы чувств, в восприятии - через память, обстоятельства и желание - становится стимулом к осмысленному действию). Фихте пришел к выводу, что мы должны предполагать наличие внешнего объекта или "не-Я" в качестве причины наших внешних ощущений, но что "объект", интерпретируемый восприятием, памятью и волей, является конструкцией разума. С этой точки зрения и субъект, и объект являются частями "Я", и ничто вне "Я" никогда не может быть познано.
Все это лишь один из аспектов философии Фихте. За "Я" как воспринимающим стоит "Я" как желающее, волящее. "Эго - это система импульсов; сама его природа - тенденция или импульс". "Вся система наших идей зависит от наших импульсов и нашей воли".9 (Здесь Фихте затрагивает мысль Спинозы о том, что "желание - это сама сущность человека", и приводит к шопенгауэровскому представлению о "мире как воле и идее"). Эта беспокойная воля не является частью того объективного мира, который кажется рабом механистического детерминизма; следовательно, воля свободна. Эта свобода - суть человека, ибо она делает его ответственным моральным агентом, способным свободно подчиняться моральному закону.
В дальнейшем Фихте развил восхищение Канта астрономическим и моральным порядком в новую теологию, которая предполагала моральный закон, управляющий и поддерживающий вселенную, а также характеры и сообщества людей. Наконец, он отождествил этот моральный порядок вселенной - каждая часть, так сказать, выполняет свой долг и тем самым поддерживает целое - с Богом.10 Цель и долг свободного человека - жить в гармонии с этим божественным моральным порядком. Этот космический нравственный порядок - не личность, а процесс, главным образом проявляющийся в нравственном развитии человечества.11 Призвание человека" - жить в гармонии с этим божественным порядком. -Все это снова напоминает о Спинозе; но в другом настроении Фихте предлагает Гегелю: индивидуальное "я" или душа смертны,12 но она причастна к бессмертию той совокупности сознательных "я", которая есть Абсолютное "я", Идея или Душа.
В философии Фихте мы чувствуем тревожные метания человека, утратившего переданную ему религиозную веру, но пытающегося найти для себя и своих читателей или учеников средний путь между верой и сомнением. В 1798 году он вновь столкнулся с этой проблемой в работе Über den Grund unseres Glaubens an eine göttliche Weltsregierung ("Об основании нашей веры в божественное управление миром"). Он подтвердил свою концепцию Бога как безличного морального порядка мира, но допустил, что некоторые могут приписывать этому божеству личность, чтобы оживить свою концепцию и преданность. Однако он добавил, что воспринимать Бога как тирана, от благосклонности которого зависят будущие удовольствия, значит поклоняться идолу, а тех, кто ему поклоняется, следует называть атеистами.
Анонимный критик осудил трактат как нерелигиозный; к нападкам присоединились другие; правительство Саксонии конфисковало все имеющиеся экземпляры сочинения Фихте и подало жалобу в правительство Веймара за то, что оно разрешило преподавание атеизма в пределах своей юрисдикции. Комитет по образованию в Веймаре попытался замять дело вежливым ответом саксонцам, но Фихте, который не был пацифистом, выпустил два памфлета в защиту своей книги (1799), один из них - прямое "Обращение к публике". Веймарский комитет воспринял это "Обращение к публике" как вызов своему подходу к делу, и до Фихте дошел слух, что он попросит университетский сенат вынести ему общественное порицание. Утверждая, что это нарушит академическую свободу, Фихте написал веймарскому тайному советнику Войту, что если такое порицание будет вынесено, он подаст в отставку; и добавил, что несколько других профессоров согласились в этом случае подать в отставку вместе с ним. Веймарский комитет (с согласия Шиллера и Гете) направил в университетский сенат рескрипт с просьбой вынести Фихте порицание; затем, приняв угрозу и вызов Фихте, он уволил его. Студенты подали две петиции с требованием отозвать этот указ; они были проигнорированы.13
В июле 1799 года Фихте с женой переехал в Берлин, где его тепло приняли Фридрих фон Шлегель, Шлейермахер и другие представители романтического круга, почувствовавшие романтический колорит воображения Фихте и героический эгоизм его философии. Чтобы не тратиться на отдельное хозяйство, Фихте (с невольной женой) принял приглашение Шлегеля жить вместе с ним и Бренделем Мендельсоном Вейтом. Изменчивому философу понравился ансамбль, и он предложил расширить его. "Если мой план удастся, - писал он, - Шлегели, Шеллинг и мы сами составим одну семью, займем больший дом и будем иметь только одного повара".14 План не
