Маламут - Ардо вин Акисс
Это была собака. Большая черная собака. Двор-терьер, с длинной лохматой шерстью, сильно вытянутой узкой пастью и тонкими лапами, идеально приспособленными для бега. Уши псины были плотно прижаты к голове, и она, оскалив зубы и громко рыча, все ближе подбиралась к Лене, которая в отчаянии залезла на лавочку. Учитывая, что собака своими размерами сильно превосходила чихуахуа, ей вряд ли могло помочь такое убежище.
– Пошла прочь! – заорал Антон, лихорадочно осматривая землю в поисках чего-нибудь тяжелого.
Куски расколотого красного кирпича, которые по-хорошему давно следовало убрать, пришлись как раз кстати. Поленился дворник их убрать или просто не заметил, было неважно, но сказать ему спасибо следовало в любом случае. Правда, Антон об этом совершенно не думал, метая самый крупный кусок точно в цель.
Пронзительный собачий визг подтвердил факт попадания, собака подпрыгнула на всех четырех и пролаяла что-то обидное в адрес парня. И не убежала, с утроенной злобой вернувшись к своей первоначальной цели.
– Ах ты гадина! – Антон, слегка обескураженный упорством дворняги, помедлил с броском второго куска кирпича, и та неожиданно быстро бросилась к Лене.
В критической ситуации девушка, обычно отличавшаяся неторопливостью и размеренностью движений, порой переходящих в сонливость, но неизменно плавных, проявила молниеносную реакцию и спрыгнула на землю с другой стороны лавочки. Теперь между ней и собакой была высокая деревянная спинка, которую та не смогла так сразу преодолеть. И при повторной попытке завизжала от боли гораздо сильнее и громче – следующий бросок Антона угодил ей прямо в голову.
Обиженно подвывая, собака побежала прочь, поджав хвост. Антон бросил ей вдогонку еще один кусок, но на этот раз промахнулся. Кирпич с глухим стуком разбился об асфальт чуть дальше, и она благополучно скрылась в темноте.
– Ты в порядке? – спросил Антон, подходя к Лене.
Девушка утвердительно кивнула, но вслух ничего не произнесла.
– Сильно испугалась?
Судя по необычайно бледному лицу и мелко трясущимся рукам Елены, вопрос был явно лишним.
– Все... Все в порядке, – наконец произнесла она. – Знаешь, ты... ты лучше иди домой, а я в квар... квартиру свою поднимусь.
Даже сейчас, бледнея и заикаясь, девушка еще не до конца осознала, чего именно сейчас ей повезло избежать. Антон это понимал и хотел быть рядом, но Лена на негнущихся ногах уже добралась до двери подъезда.
– Спасибо, – только и сказала она на прощание.
Антон не успел ответить – дверь захлопнулась.
Дверь открыла Хоро. Антон прошел мимо нее и, подавляя желание просто сбросить кроссовки, аккуратно снял их, стараясь не думать о запахе.
– Маламут спит?
– Да, – ответила девушка. – Что-то случилось?
– С чего ты взяла?
– От тебя псиной воняет.
Антон посмотрел на нее с удивлением. Он очень хорошо помнил, что даже не приближался к черной собаке, и каким образом на нем мог остаться след ее запаха, не имел ни малейшего понятия.
– Собака напала на Лену. Большая, черная. Скорее всего та же самая, что покусала Катю. Я был рядом и прогнал ее, – Антон старался не думать о том поразительном упорстве псины, с которым она рвалась к цели. Крылось за этим что-то нехорошее, что-то такое, что пугало его до дрожи.
– А ты герой, – Хоро произнесла это без тени улыбки.
– Ага, в борьбе с собаками, – невесело ответил Антон.
– Как Лена?
– Испугалась.
– И все?
– Я не очень хорошо разбираюсь в психологии человека, побывавшего в экстремальной ситуации. Но она испугалась не так сильно, как могла бы.
Хоро только хмыкнула в ответ.
– Может, на кухне поговорим? – Антон был слегка раздасован тем, что девушка решила провести допрос в прихожей.
– Можно и на кухне.
– Хоро... – Антон не хотел об этом говорить, но она была так естественно спокойна, что в последний момент он передумал, не став даже ждать до кухни:
– Собаку могли натравить?
– Может быть.
– Она вела себя очень целеустремленно, и убежала, только когда я в нее второй раз попал. Кирпичом. В голову.
– Я же сказала: может быть, – Хоро, дойдя до кухни, с недовольным грохотом поставила чайник на плиту.
– И напала она только на Лену и Катю. О других случаях ничего неизвестно, по крайней мере.
– Мне повторить? – девушка по своему обыкновению хищно изогнула бровь.
– Я не буду чай. Спать лучше пойду, – Антон, как бы сильно ему не хотелось поговорить с Хоро начистоту, смирился и поднял руки, капитулируя перед ее непоколебимой сдержанностью.
– Снов.
Глава 7
В кровать Антон отправился не сразу. Разделся, выключил свет, но ложиться не торопился. Ночь была прохладной, но он все равно подошел к окну и открыл форточку, а потом минут двадцать всматривался то в окутавший город густой мрак, то в черное небо. Звезды были слишком тусклыми, а яркие огни в окнах таких же как и он полуночников – слишком редкие. Там, внизу, за окном, море тьмы, ее волны то подбираются ближе, то отступают, повинуясь ритму дыхания, сдавленного иррациональным ужасом, потому что когда глаза бессильны, на сцену выходит воображение, сладить с которым бывает очень и очень непросто.
Антон не боялся темноты – так он всегда говорил. Даже себе, и сейчас, когда тьма плотным потоком лилась в его спальню сквозь тонкое стекло, всеми силами боролся с инстинктом спрятаться, отгородиться от темного неведомого за чем угодно. Например, за тихим щелчком выключателя, до которого нужно сделать всего три с половиной шага, или тонким одеялом.
– Грр... – тихое, слабое. На большее его голосовые связки не были способны. Жалкое подобие грозного рыка, с которым дикий зверь встречает своего врага. Он, конечно, не зверь с клыками и когтями, но враг у него сейчас был – собственное малодушие, и лишь разозлившись на самого себя, можно было с ним справиться.
Помогло. Он был уже на грани, готовый плюнуть на все и с головой закутаться в одеяло, чтобы забыть о глупостях и просто уснуть, когда страх отступил, и можно было спокойно смотреть в ночь. И в таком тихом созерцательном состоянии наконец понял, что послужило причиной приступа боязни темноты: в ней его могла ждать черная собака. Как понять, что она не смотрит сейчас на него, одержимая жаждой мести? Глупо, безосновательно, но та одержимость, которую Антон увидел меньше часа назад, не давала ему покоя.
– Нет ее там, – твердо сказал он сам себе, и отправился наконец в постель. Только для того, чтобы понять, что не сможет уснуть.
Сколько он провалялся, просто
