Руссо и Революция. История цивилизации во Франции, Англии и Германии от 1756 г. до 1756 г. и в остальной Европе от 1715 г. до 1789 г. - Уильям Джеймс Дюрант
Но он продолжает выступать против социальной несправедливости и классового фаворитизма закона. Как государство должно защищать частную собственность и ее законное наследование, так и "члены общества должны отчислять из своего имущества на содержание государства". На всех людей должен быть наложен строгий налог, пропорциональный их имуществу и "избытку их владений".135 Не должно быть налога на предметы первой необходимости, но должен быть высокий налог на предметы роскоши. Государство должно финансировать национальную систему образования. "Если дети будут воспитываться совместно [в национальных школах] в лоне равенства, если они будут проникнуты законами государства и предписаниями общей воли, ... мы не можем сомневаться, что они будут взаимно беречь друг друга как братья, ... чтобы со временем стать защитниками и отцами страны, детьми которой они стали".136 Патриотизм лучше космополитизма или водянистой претензии на всеобщее сочувствие.137
Как два предыдущих рассуждения были в подавляющем большинстве индивидуалистическими, так и статья о политической экономии носит преимущественно социалистический характер. Теперь Руссо впервые провозглашает своеобразную доктрину, согласно которой в каждом обществе существует "общая воля", превышающая алгебраическую сумму желаний и неприязней составляющих его индивидов. Общество, в развивающейся философии Руссо, - это социальный организм, обладающий собственной душой:
Политическое тело - это также моральное существо, обладающее волей; и эта общая воля, которая всегда стремится к сохранению и благополучию целого и каждой его части, является источником законов и служит для всех членов государства в их отношениях друг с другом правилом того, что справедливо или несправедливо.138
Вокруг этой концепции Руссо строит этику и политику, которые отныне будут доминировать в его взглядах на общественные дела. Бунтарь, считавший добродетель проявлением свободного и естественного человека, теперь определяет ее как "не что иное, как соответствие отдельных воль общей воле";139 И тот, кто совсем недавно считал закон одним из грехов цивилизации, удобным инструментом для удержания эксплуатируемых масс в покорном порядке, теперь заявляет, что "только закону люди обязаны справедливостью и свободой; это тот спасительный орган всеобщей воли, который устанавливает в гражданском праве естественное равенство между людьми; это небесный голос, который диктует каждому гражданину предписания общественного разума".140
Возможно, измученные редакторы "Энциклопедии" предупредили Руссо, чтобы в этой статье он умерил свой натиск на цивилизацию. Семь лет спустя, в "Общественном договоре", мы увидим, что он защищает сообщество от индивидуума и строит свою политическую философию на понятии священной и высшей общей воли. Тем временем, однако, он продолжал оставаться индивидуалистом и бунтарем, ненавидя Париж, ополчаясь против своих друзей и каждый день наживая новых врагов.
IX. ПОБЕГ ИЗ ПАРИЖА: 1756 ГОД
Его ближайшими друзьями теперь были Гримм, Дидро и мадам д'Эпинэ. Гримм родился в Ратисбоне в 1723 году и был на одиннадцать лет моложе Руссо. Он получил образование в Лейпциге в последнее десятилетие жизни Баха и под руководством Иоганна Августа Эрнести получил основательные знания по языкам и литературе Древней Греции и Рима. Приехав в Париж в 1749 году, он выучил французский язык с немецкой основательностью и вскоре писал статьи для Le Mercure. В 1750 году он стал личным секретарем графа фон Фризена. Любовь к музыке привязала его к Руссо, а более глубокий голод привел его к ногам мадемуазель Фель, певицы из оперы. Когда она предпочла М. Каюзака, Гримм, по словам Руссо,
Он принимал это так близко к сердцу, что внешние проявления его болезни стали трагическими. ... Он проводил дни и ночи в постоянной летаргии. Он лежал с открытыми глазами, ... не разговаривая, не принимая пищу и не шевелясь. ... Мы с аббатом Рейналем присматривали за ним; аббат, более крепкий, чем я, и более здоровый, чем я, - ночью, а я - днем, причем оба никогда не отсутствовали одновременно".141
Фон Фризен вызвал врача, который отказался прописать что-либо, кроме времени. "В конце концов, однажды утром Гримм встал, оделся и вернулся к своему обычному образу жизни, не упоминая ни тогда, ни позже... об этой нерегулярной вялости".142
Руссо познакомил Гримма с Дидро, и все трое мечтали вместе отправиться в Италию. Гримм с жадностью впитывал поток идей, изливавшихся из рога изобилия ума Дидро; он выучил язык непочтительных философов, написал агностический "Катехизис для детей" и посоветовал фон Фризену взять сразу трех любовниц "в память о Святой Троице".143 Руссо раздражала растущая близость между Гриммом, которого Сент-Бёв называл "самым французским из немцев", и Дидро, "самым немецким из французов".144 "Гримм, - жаловался Жан-Жак, - вы пренебрегаете мной, и я вам это прощаю". Гримм поверил ему на слово. "Он сказал, что я прав, ... и отбросил всякую сдержанность; так что я больше не видел его, кроме как в компании наших общих друзей".145
В 1747 году аббат Рейналь начал рассылать французским и иностранным подписчикам раз в две недели бюллетень "Nouvelles littéraires", в котором сообщалось о событиях во французском мире литературы, науки, философии и искусства. В 1753 году он передал это предприятие Гримму, который, при содействии Дидро и других авторов, продолжал его до 1790 года. При Гримме у писем появилось много именитых подписчиков, в том числе королева Швеции Луиза Ульрика, бывший король Польши Станислас Лещинский, Екатерина II, принцесса Саксен-Готская, принц и принцесса Гессен-Дармштадтские, герцогиня Саксен-Кобургская, великий герцог Тосканский, герцог Карл Август Саксен-Веймарский. Фридрих Великий некоторое время сдерживался, имея несколько корреспондентов во Франции; в конце концов он согласился получать письма, но так и не заплатил. В первом номере журнала "Гримм" (май 1753 года) было объявлено о его плане:
В предлагаемых нам листах мы не будем тратить время на брошюры, которыми ежедневно завален Париж; ... скорее мы постараемся дать точный отчет, логический анализ (critique raisonnée) книг, которые заслуживают внимания публики. Драма, составляющая столь блестящую часть французской литературы, займет значительное место в нашем отчете. В общем, мы не позволим упустить ничего, что достойно любопытства других народов.146
Эта знаменитая "Литературная переписка" сегодня является главным и ценным свидетельством интеллектуальной истории Франции второй половины XVIII века. Гримм мог быть откровенным в своих критических замечаниях, поскольку они не были известны ни французской публике, ни автору,
