Моя. Я сказал! - Оливия Лейк
— Садись, — постучала ладонью рядом с собой, и я увидел ее лицо — плакала. — Я его не звала. Не подумай, что из-за бывшего убежала.
— Я и не думал так. Я же лучше этого, — и улыбнулся, обнимая ее за плечи. — Лисичка, объясни, прошу. Я не все понял.
— Ты невероятный мужчина, и я желаю тебе быть счастливым: вижу тебя в кругу большой семьи, таким седовласым дедушкой, к которому на коленки лезут внуки.
— Дедушке нужна бабушка, разве нет?
— Нужна, — повернулась и погладила меня по щеке. — Яр, я не могу родить тебе детей, и внуков со мной не может быть. Я бесплодна, Ярослав.
Уффф…
— Пустая, бракованная, не нужная.
— Это тебе твой бывший сказал? — у меня кровь от злости вскипела. Разве можно жену так называть?!
— Сергей, конечно, повел себя мерзко, но мне не вчера поставили диагноз. Он долго был со мной, хотя и его родители, и даже мои поражались его доброте.
— Лисичка, — сгреб ее на руки и посадил на колени, — какая же ты у меня глупенькая. — Эвелина сразу напряглась. — В хорошем смысле.
— Теперь ты знаешь… — положила голову мне на плечо. — Я не хочу тебя разочаровывать.
— Этого не произойдет, Эвушка. Я с тобой жить хочу, а дети… — пожал плечами. — Не будет, значит, судьба такая.
— Самая боль в том, что я хочу детей. Очень хочу, но…
— Есть много разных вариантов, Эва. Я понял, девочка, что тебе нужно. Доверься мне, — поцеловал в макушку. — А сейчас ответь: ты хоть чуть-чуть меня любишь?
— Больше, чем чуть-чуть.
— Ну и отлично. А сейчас поехали ко мне: там Герцог скучает. Только сначала, — достал телефон и набрал Олега. — Я в Москве. Сейчас скину адрес квартиры, в которой нужно срочно поменять замки. Проконтролируй, Олежа.
— А хочешь расскажу про карму? — неожиданно предложила Эва.
— Давай…
Глава 10
Эвелина
Я проспала весь полет, специально в аптеке аэропорта купила легкое снотворное. Так дурно было от того, что трусливо убегала. Так обидно за Ярослава, что отделалась сухой запиской. Меня прощала только боль, раздиравшая душу в клочья. Я уходила, но сердце требовало остаться. Разве можно полюбить и привязаться к человеку за такой короткий срок? Раньше думала, что это невозможно. Сейчас умирала от тоски.
В Москву прилетела в десять утра, но домой не хотелось. В четырех стенах будет только хуже, а на тихих заснеженных улицах можно бродить, мерзнуть, плакать. Сожалеть и мечтать. Что еще делать одинокой женщине первого января…
В центре города открылись первые кофейни в два часа дня. В одной такой просидела до ранних зимних сумерек. Пила кофе и ела имбирные пряники. Грустила и улыбалась. Это был прекрасный месяц, мне будет, что вспомнить.
Открыв дверь в квартиру, сразу услышала шум на кухне и запах жареной картошки. На мгновение сердце предательски дрогнуло надеждой. Ярослав! У него ведь были ключи.
— Эвелинка, с Новым годом, — на моей кухне хозяйничал бывший муж. Откуда у него ключи? Я забирала, точно помню!
— Что ты здесь делаешь? — изумленно нахмурилась.
— Домой вернулся, — как ни в чем не бывало. — А ты где встречала Новый год? У родителей или с подругами? Надеюсь, с Кариной? Мила мне никогда не нравилась.
— Чего?! — воскликнула я. — Да… Да… — сложно найтись с ругательствами. — Ты вообще охренел?! А ну проваливай из моей квартиры!
— Эва, я вернулся. К тебе. Понял, что люблю только тебя, малыш.
Я сложила руки на груди и внимательно на него посмотрела:
— Ты же женат, и она вот-вот родить должна.
Сергей замялся, вернулся к сковороде, что-то там помешивал.
— Развелись мы, — буркнул. — Не от меня она беременна была, пузо свое повесить, как оказалось, не на кого было.
— И чего же она передумала вешать ребенка на тебя? — насмешливо вскинула бровь. Вот так новость!
— Биологического отца сумели уговорить. Лизка страшная такая, тьфу! — даже сплюнул. — Но этому, вон, бизнес предложили. Мне хрен, а ему дело передали!
— Как жаль, бедненький, — демонстрировала сочувствие. — А что ж она с тобой развелась? Ты же ух какой самец-молодец!
Сергей поджал губы. Все же много лет прожили вместе, и мой порой ядовитый язык он знал. Иронизировать я умела и унижать словом. Иногда явно, иногда завуалированно.
— Дура потому что! — бросил раздраженно. — Давно он ее пользовал, а она и рада. Как узнал про беременность, соскочил, а эта потаскуха под меня легла, в отцовстве убедила, — отложил деревянную ложку. — Эвочка, я же тебя всегда любил. Ну ошибся, сделал глупость, но мы же много лет вместе. Эва, давай снова жить вдвоем? Я люблю тебя, малыш. Всегда любил…
— Знаешь что, «малыш», — не сдержала иронии, — проваливай отсюда. Мне предатели и нахлебники не нужны.
— Это из-за того бандюгана, да? — сузил глаза. — Ну а где он сейчас? Ведь поматросил и бросил. Но я прощаю тебя. Пусть у нас будет один-один по изменам…
— Вали, сказала! — повысила голос и пальцем ткнула в сторону входной двери, которая неожиданно открылась и на пороге стоял тот самый бандит и выглядел как совсем не бывший, причем во всех смыслах. Ярослав окинул нас цепким взглядом и однозначно встал на мою сторону.
Я с распахнутыми глазами наблюдала, как Разин с грацией хищника и легкостью танцовщика решал мои проблемы. Я уже привыкла, что все четыре ножки стула мои, а Ярослав одним свои присутствием доказал обратное.
— Точно карма! — рассмеялся он, выслушав рассказ. — Поехали домой? Заедем куда-нибудь, возьмем салатиков, найдем елку, полежим под ней…
— В трусах? — иронично закончила за него.
— Лучше без, — и притянул меня к себе. — Я люблю тебя, Эвелина, — тихо признался. Почему-то показалось, что эти слова он говорил в первый раз.
— И я люблю, Яр…
Я переехала к Ярославу. Сначала думала, что только на праздники, но обратно в мою квартиру, даже со смененными замками, он меня не отпустил. Мы отпраздновали вдвоем, не считая собаки, его сорока шестилетие третьего января. Четвертого отправились в его ресторан на Большой Ордынке: там собрались
