Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант
Действительно, по мере того как ученый открывает некоторые из менее уважаемых фигур в индийской философии до Будды, складывается картина, в которой наряду со святыми, медитирующими на Брахман, мы находим множество людей, презирающих всех жрецов, сомневающихся во всех богах и без трепета носящих имя настиков, не-созерцателей, нигилистов. Сангайя, агностик, не признавал и не отрицал жизнь после смерти; он сомневался в возможности знания, и ограничивал философию стремлением к миру. Пурана Кашьяпа отказывался признавать моральные различия и учил, что душа - пассивный раб случая. Маскарин Госала считал, что судьба определяет все, независимо от заслуг людей. Аджита Касакамбалин сводил человека к земле, воде, огню и ветру и говорил: "И глупцы, и мудрецы при распаде тела отсекаются, уничтожаются, а после смерти их нет".4 Автор "Рамаяны" рисует типичного скептика в лице Джабали, который высмеивает Раму за отказ от царства ради соблюдения обета.
Джабали, ученый брахман и софист, искусный в слове,
С вопросами о вере, законе и долге обратился к юному владыке Айодхьи:
"Итак, Рама, пустые измышления омрачают твое сердце и искажают твой разум,
Максимы, которые вводят в заблуждение простое и бездумное человечество? . .
Ах, я плачу о заблуждающихся смертных, Которые, заблуждаясь, склоняются перед долгом,
Жертвуйте этим дорогим удовольствием, пока не закончится их бесплодная жизнь,
Кто богам и отцам тщетно приносит свои жертвы.
Не тратьте силы на еду! Ведь ни Бог, ни Отец не оказывают нам благочестивого почтения!
А пища, принятая одним, может ли она питать других людей?
Пища, дарованная брахману, может ли она служить нашим отцам?
Хитрые священники подделали эти афоризмы и с корыстными целями говорят,
"Приноси дары твои и совершай покаяние твое, оставь богатство твое мирское и молись!"
Нет никакого будущего, Рама, напрасны надежды и верования людей;
Стремитесь к удовольствиям настоящего, не поддавайтесь иллюзиям, бедным и тщетным.5
Когда Будда достиг зрелого возраста, он обнаружил, что залы, улицы и леса северной Индии звенят от философских споров, в основном атеистического и материалистического толка. Поздние Упанишады и самые древние буддийские книги полны упоминаний об этих еретиках.6 Большой класс странствующих софистов - Париббаджака, или Странники, - проводил большую часть года, переходя из населенного пункта в населенный пункт, в поисках учеников или антагонистов в философии. Одни из них учили логике как искусству доказывать что угодно и заслужили для себя титулы "Расщепителей волос" и "Выпрямителей угрей"; другие доказывали несуществование Бога и нецелесообразность добродетели. Чтобы послушать такие лекции и дебаты, собирались большие аудитории; для их проведения строились огромные залы, а иногда принцы предлагали награды тем, кто выйдет победителем из этих интеллектуальных поединков.7 Это был век удивительно свободной мысли и тысячи философских экспериментов.
От этих скептиков до нас дошло не так уж много, и память о них сохранилась почти исключительно в диатрибах их врагов.8 Самое древнее имя среди них - Брихаспати, но его нигилистические сутры исчезли, и все, что от него осталось, - это поэма, обличающая жрецов на языке, свободном от всех метафизических неясностей:
Не существует ни рая, ни окончательного освобождения,
Ни души, ни другого мира, ни кастовых обрядов. . . .
Тройная Веда, тройное самообладание,
И весь прах и пепел покаяния...
Они дают средства к существованию для мужчин
Лишен интеллекта и мужественности. . . .
Как может это тело, превратившись в пыль
Вновь посетить Землю? И если призрак может пройти
В другие миры, почему бы сильной привязанности не
Неужели те, кого он оставил позади, притянут его обратно?
Дорогие обряды, предписанные для тех, кто умирает
Это всего лишь средство к существованию, придуманное
Священнослужительская хитрость - и ничего больше. . . .
Пока жизнь длится, пусть она проходит в легкости
И веселье; пусть человек займет денег
От всех своих друзей и пируйте на топленом масле.9
Из афоризмов Брихаспати возникла целая школа индуистских материалистов, названная, по имени одного из них, Чарваками. Они смеялись над мыслью о том, что Веды - это богооткровенная истина; истина, утверждали они, никогда не может быть познана иначе, как через органы чувств. Даже разуму не стоит доверять, ведь любое умозаключение зависит не только от точности наблюдений и правильности рассуждений, но и от предположения, что будущее будет вести себя так же, как прошлое; а в этом, как говорил Юм, не может быть никакой уверенности.10 То, что не воспринимается органами чувств, говорили чарваки, не существует; поэтому душа - это заблуждение, а Атман - это юмор. Ни в опыте, ни в истории мы не наблюдаем какого-либо вмешательства сверхъестественных сил в мир. Все явления естественны; только простаки приписывают их демонам или богам.11 Материя - это единственная реальность; тело - это комбинация атомов;12 разум - это всего лишь мыслящая материя; тело, а не душа, чувствует, видит, слышит, думает.13 "Кто видел душу, существующую в состоянии, отдельном от тела?" Нет ни бессмертия, ни перерождения. Религия - это отклонение, болезнь или сутяжничество; гипотеза о боге бесполезна для объяснения или понимания мира. Люди считают религию необходимой только потому, что, привыкнув к ней, испытывают чувство утраты и неловкой пустоты, когда рост знаний разрушает эту веру.14 Мораль тоже естественна; это социальная конвенция и удобство, а не божественное повеление. Природа безразлична к добру и злу, добродетели и пороку, она позволяет солнцу светить без разбора и на рыцарей, и на святых; если у природы и есть этические качества, то это трансцендентная безнравственность. Нет необходимости контролировать инстинкты и страсти, ибо это - указания природы человеку. Добродетель - это ошибка; цель жизни - жить, а единственная мудрость - счастье.15
Эта революционная философия чарваков положила конец эпохе Вед и Упанишад. Она ослабила власть брахманов над умами Индии и оставила в индуистском обществе вакуум, который почти вынуждал к росту новой религии. Но материалисты сделали свое дело так тщательно, что обе новые религии, возникшие на смену старой ведической вере, были, как это ни
