Наше восточное наследие - Уильям Джеймс Дюрант
Не было границ между днем и ночью;
Единственный задыхался сам по себе;
Кроме него, с тех пор ничего не было.
Вокруг царила тьма, и все было покрыто пеленой.
В глубоком мраке, в океане без света...
Зародыш, который все еще лежал в шелухе.
Вырвись, единая природа, из пылающего жара.
Тогда впервые пришла к нему любовь, новая весна
Поэты в своих сердцах прозревают,
Размышляя, эта связь между созданными вещами
И не сотворена. Пришла эта искра из земли
Пронзительный и всепроникающий или с небес?
Тогда были посеяны семена, и возникли могущественные силы.
Природа внизу, а сила и воля наверху...
Кто знает этот секрет? Кто провозгласил его здесь?
Откуда, откуда взялось это многообразное творение?
Сами боги появились позже.
Кто знает, откуда взялось это великое творение?
Тот, от Кого произошло все это великое творение,
Его воля творила или была немой,
Всевышний провидец, который находится на высших небесах,
Он знает это - или, возможно, даже не знает.94
Авторам Упанишад оставалось лишь подхватить эти проблемы и развить эти намеки в самом типичном и, возможно, самом великом продукте индуистского ума.
VII. ФИЛОСОФИЯ УПАНИШАД
Авторы - Их тема - Интеллект против интуиции - Атман - Брахман - Их тождество - Описание Бога - Спасение - Влияние "Упанишад" - Эмерсон о Брахме
"Во всем мире, - сказал Шопенгауэр, - нет такого полезного и возвышающего изучения, как изучение Упанишад. Она была утешением моей жизни и будет утешением моей смерти".95 Здесь, если не считать нравоучительных фрагментов Птах-Хотепа, представлены древнейшие из дошедших до нас философия и психология нашей расы; удивительно тонкие и терпеливые усилия человека понять разум и мир, а также их взаимосвязь. Упанишады так же стары, как Гомер, и так же современны, как Кант.
Это слово состоит из upa, "около", и shad, "сидеть". От "сидеть рядом" с учителем термин стал означать тайную или эзотерическую доктрину, которую мастер доверяет своим лучшим и любимым ученикам.96 Существует сто восемь таких дискурсов, составленных различными святыми и мудрецами в период между 800 и 500 гг. до н.э.97 Они представляют собой не последовательную систему философии, а мнения, взгляды и уроки многих людей, в которых философия и религия все еще были слиты в попытке понять - и благоговейно соединиться - с простой и существенной реальностью, лежащей в основе поверхностного многообразия вещей. Они полны абсурда и противоречий, а иногда предвосхищают все ветры гегелевского словоблудия;98 иногда они представляют формулы, столь же странные, как формула Тома Сойера для лечения бородавок;99 иногда они поражают нас как самые глубокие мысли в истории философии.
Мы знаем имена многих авторов,100 но мы ничего не знаем об их жизни, кроме того, что они время от времени раскрывают в своих учениях. Наиболее яркими фигурами среди них являются мужчина Яджнавалкья и женщина Гарги, которой принадлежит честь быть одним из самых ранних философов. Из них двоих Яджнавалкья обладал более острым языком. Его коллеги-учителя смотрели на него как на опасного новатора, а потомки сделали его доктрину краеугольным камнем неоспоримой ортодоксии.101 Он рассказывает нам, как пытался оставить двух своих жен, чтобы стать мудрецом-отшельником; и в мольбе его жены Майтрейи взять ее с собой мы улавливаем некоторое ощущение той интенсивности, с которой Индия на протяжении тысячелетий занималась религией и философией.
И тогда Яджнавалкья собирался приступить к другому образу жизни.
"Майтрейи!" - сказал Яджнавалкья, - "вот, я собираюсь покинуть это государство. Позволь мне окончательно договориться с тобой и с этой Катьяяни".
Тогда Майтрейи сказал: "Если бы, господин, вся эта земля, наполненная богатствами, была моей, стал бы я таким образом бессмертным?"
"Нет, нет!" - сказал Яджнавалкья. "Нет надежды на бессмертие через богатство".
Тогда Майтрейи сказал: "Что мне делать с тем, благодаря чему я не могу быть бессмертным? То, что ты знаешь, господин, - это, конечно, объясни мне".102
Тема Упанишад - все тайны этого непостижимого мира. "Откуда мы рождаемся, где живем и куда идем? О вы, знающие Брахмана, скажите нам, по чьему велению мы пребываем здесь. . . . Следует ли считать причиной время, или природу, или необходимость, или случай, или стихии, или того, кого называют Пурушей - Высшим Духом?103 В Индии было более чем достаточно людей, которые хотели получить "не миллионы, а ответы на свои вопросы". В "Майтри Упанишаде" мы читаем о том, как царь оставил свое царство и ушел в лес, чтобы практиковать аскезы, очистить свой ум для понимания и разгадать загадку вселенной. После тысячи дней покаяния к царю пришел мудрец, "знающий душу". "Ты тот, кто знает ее истинную природу, - говорит царь, - расскажи нам". "Выбери другие желания", - предупреждает мудрец. Но царь настаивает; и в отрывке, который, должно быть, показался бы Шопенгауэру шопенгауэрианским, он высказывает то отвращение к жизни, тот страх перед перерождением, который мрачно проходит через всю индуистскую мысль:
"Господин, в этом дурно пахнущем, бесплотном теле, которое представляет собой конгломерат костей, кожи, мышц, костного мозга, плоти, спермы, крови, слизи, слез, ревмы, кала, мочи, ветра, желчи и флегмы, какая польза от удовлетворения желаний? В этом теле, пораженном желанием, гневом, любостяжанием, заблуждением, страхом, унынием, завистью, разлукой с желательным, союзом с нежелательным, голодом, жаждой, дряхлостью, смертью, болезнями, скорбью и тому подобным, какое благо от наслаждения желаниями? И мы видим, что весь этот мир разлагается, как эти мошки, эти комары, эта трава и эти деревья, которые возникают и погибают. . . . Среди прочего, есть высыхание великих океанов, отпадение горных вершин, отклонение неподвижного столба, ... погружение земли под воду. . . . В таком круговороте бытия какой прок от наслаждения желаниями, когда после того, как человек насытился ими, неоднократно наблюдается его возвращение сюда, на землю?"104
Первый урок, который мудрецы Упанишад преподносят своим избранным ученикам, - это неадекватность интеллекта. Как может этот слабый мозг, который болит от небольшого подсчета, надеяться понять сложную необъятность, в которой он является таким преходящим фрагментом? Не то чтобы интеллект был бесполезен; он занимает свое скромное место и хорошо служит нам, когда имеет дело с отношениями и вещами; но как же он меркнет перед вечным, бесконечным или элементарно реальным! В присутствии этой безмолвной реальности, которая поддерживает все видимости и проникает во все сознание, нам нужен какой-то иной орган восприятия и понимания, чем эти органы чувств и этот разум. "Не обучением достигается Атман (или Душа мира), не гением и не большим знанием книг. ... . .
