Ярга. Сказ о Жар-птице, девице и Сером Волке - Елена Михалёва

Ни один из тех поцелуев не значил ровным счётом ничего. Столь же пустым оказался и этот, пустым и неправильным.

Ярга запаниковала. Подумала, что отталкивать царевича нельзя – можно лишиться его расположения, но и позволять лишнего не стоит, ведь тогда она покажется Ивану чересчур ветреной.

Вот только и сам царевич будто не предназначался ей судьбой вовсе. Его губы оказались влажными и слишком жадными. Они имели привкус тех яств и вин, которые Иван вкушал за вечерней трапезой, но теперь от них осталась лишь кисловатая горечь. Его руки цепко обняли Яргу, от этих настойчивых объятий, похожих на капкан, девушка ощутила удушливую тесноту в груди. С растерянностью она наблюдала за тем, как Иван в упоении прикрыл глаза, наслаждаясь то ли поцелуем, то ли самим собой.

Девушка рассеянно подумала, что это их первый поцелуй и, если она действительно однажды станет его женой и царицей, он очень важен. Почему же важности не ощущалось ни капли? Ни волнующего трепета любви, ничего, лишь неотвратимо возросшее желание убежать.

Да и какая между ними могла вспыхнуть вдруг любовь? Она и знать-то Ивана толком не знала. Вместо страстного, пылкого чувства к прекрасному велиградскому царевичу не возникало ничего, кроме мыслей о том, что всё это какая-то нелепая ошибка. Что, если Серый Волк имел в виду вовсе не Ивана, когда говорил о возможном женихе?

Ярга ощутила болезненную досаду, от которой захотелось расплакаться. Мысленно она взмолилась всем известным богам лишь об одном: чтобы этот поцелуй поскорее прекратился. Она возвела очи к небу, туда, где в изумрудной листве мягко мерцали золочёные яблоки царя Демьяна, но свет в ветвях оказался отчётливее, чем прежде. Будто маленькое солнце опустилось в заколдованный сад и задремало в кружевной листве.

И солнце это шевелилось.

– Род всемогущий, – прошептала Ярга в раскрытые уста царевича.

– Ты такая нежная, – с мечтательной улыбкой пробормотал Иван в ответ.

Но она отстранилась и прижала ладонь к его губам. А когда царевич распахнул глаза в растерянности, показала наверх. Они с Иваном одновременно задрали головы.

Свет Ярге вовсе не померещился. Он действительно был там, будто от настоящего огня, словно яблоня вдруг загорелась. Только ни дыма, ни запаха гари не было.

В ветвях почти у самой верхушки сидело живое существо, изящное и объятое огнём. Языки пламени скользили по его телу, ничуть не вредя ни ему, ни дереву. Красно-оранжевый огонь янтарными всполохами повторял каждое движение создания размером не больше курицы, с очень длинным хвостом. Пламенное чудище не издавало ни звука, лишь знай себе щипало одно из золотых яблок.

– Что это? – едва слышно произнёс Иван, наконец выпустив Яргу из объятий. – Бес какой-то?

Царевич медленно встал, чтобы лучше разглядеть бессовестного огненного вора. Встала и Ярга, не сводя глаз с существа среди ветвей.

Она не могла поверить тому, что видела. Подобные создания, как ей казалось, вовсе не водятся по эту сторону Яви. Она слышала о них легенды, сказания и песни и никак не думала, что встретит одно из них. Но, с другой стороны, она и с царевичем этой ночью целовалась впервые.

Губы Ярги растянулись в восторженной улыбке, когда она прошептала с детства знакомую песенку:

– Там, где ведьма сожжена,

Из углей она родится,

Раскалённой докрасна

Вылупляется Жар-птица.

Будто в ответ на её слова пламенное создание шевельнулось, повернулось, расправило и сложило крылья, на ярких перьях которых плясали чарующие всполохи колдовского огня.

– Это Жар-птица, – отчётливее и радостнее объявила Ивану Ярга.

Она глянула на него, схватила за рукав и легонько потрясла. Велиградский царевич казался ошарашенным, по одному взгляду на него становилось ясно: Иван ничего подобного не ожидал.

– Вот поэтому никто вора поймать и не мог. – Он снова задрал голову. – Негодница повадилась прилетать по воздуху, покуда её ждали на земле.

Жар-птица тем временем продолжала клевать яблочко, не обращая внимания ни на что. Иван же заметно оживился. Стал оглядываться по сторонам в поисках того, что могло пригодиться, но у них не было ничего, кроме корзины с провиантом, шкуры и меча.

– Эх, я лук и стрелы взять не догадался, – прошипел он и стукнул себя ладонью по лбу.

– С ума сошёл?! – Ярга сердито нахмурилась. – Нельзя такую красоту убивать только за то, что она вздумала яблоками полакомиться.

– Ты права, – согласился Иван, не обратив внимания на столь непочтительное отношение к своей благородной персоне. – Надо её как-то изловить и к отцу доставить.

Ярга прикинула высоту, на которой сидела огненная птица. Ей доводилось залезать на деревья и повыше, вот только яблонька выглядела совсем уж стройной. Но мешкать было нельзя: птица могла в любое мгновенье насытиться и улететь, если они не спугнут её раньше.

Недолго думая, Ярга скинула алый плащ, оставшись в одном платье.

– Подсади-ка меня, – велела она Ивану.

Царевич оказался смышлёным. Он подошёл к стволу и сложил руки в замок. Ярга поставила ногу и ухватилась за ветку покрепче. Иван поднял её легко, будто она ровным счётом ничего не весила. Девушка напрягла руки, подтянулась и полезла вверх. Она старалась двигаться бесшумно и осторожно. Иван же внизу догадался обхватить ствол обеими руками, чтобы тот поменьше раскачивался.

И всё-таки Жар-птица её заметила. Искоса глянула вниз большим медовым глазом и медленно отступила по ветке дальше, ловко перебирая когтистыми лапками.

Ярга замерла, затаила дыхание, дождалась, пока пернатое чудо вновь отвернётся к вожделенному яблочку. За это время девушка успела как следует разглядеть огненную птицу.

Та напоминала большущую свиристель с задорным хохолком и забавными узорами вокруг глаз, но хвост у неё был длинным, будто шлейф царицы, а по красно-оранжевым перьям текли язычки огня. Они повторяли её движения – то глядели вверх, то вниз, то вовсе колыхались в воздухе, будто ветер играл пламенем свечей. Но Ярга любовалась Жар-птицей не слишком уж долго.

Когда заколдованная красавица вновь занялась золочёным яблочком, девушка подтянулась повыше и замерла. Убедилась, что птица не глядит на неё вовсе, протянула руку и ухватилась за пламенный хвост.

Но едва пальцы сомкнулись на перьях, Жар-птица вспорхнула и рванулась прочь с пронзительным криком.

Разумеется, колдовской огонь не обжёг кожу, но удержать её оказалось попросту невозможно. Перья заскользили меж пальцев, словно новенькие атласные ленты.

– Держи её! – заорал где-то внизу Иван.

Ярга шагнула по хлипкой веточке дальше. Поспешно вскинула вторую руку, хватаясь за ускользающий хвост так крепко, как только могла. Жар-птица забила крыльями, с которых посыпались искры, и вырвалась. Взмыла