Народное - Курдские сказки, легенды и предания

Я назвал свое имя.

— Имя твоего отца?

Я назвал.

— Имя твоей матери?

Имя матери я тоже назвал.

Перелистал он страницы той книги, положил руку на одну из них и сказал:

— Пойдем, я покажу тебе твой светильник.

Когда он показал мне мой светильник и я увидел, что он горит очень ярко, я так обрадовался, что один только бог знает как.

Я обратился к старцу:

— Отец, можно задать тебе еще вопрос?

— Задавай.'

— Вот уже семь лет, как я женат и люблю свою жену. Нельзя ли посмотреть на ее светильник?

— Ну что ж, раз ты так хочешь, пойдем.

Снова мы подошли к камню, старец перелистал книгу, спросил имя жены, имя ее отца, матери. Потом он полистал опять книгу и промолвил:

— Пошли, я покажу тебе ее светильник.

Когда он мне показал светильник моей жены, я увидел, что молнии вылетают из него. Я обратился к старцу:

— Отец, а нельзя ли из светильников, которые ярко горят, взять хотя бы две-три капли масла и отлить в светильник моей жены, чтобы нам вместе прожить свою жизнь и вместе умереть?

— Вот этого-то и нельзя сделать, ― ответил старец и исчез, пропал.

А я решил, что ничего плохого не сделаю, если перелью немного масла из чужого светильника в светильник своей жены, пусть она долго будет жить. Но только я взял один светильник и хотел отлить из него масла, как оттуда высунулась голова змеи и прошептала:

— Слушай, я еще была в утробе своей матери, а судьбой уже было предопределено, сколько мне жить. Кто ты такой, что смеешь укорачивать мою жизнь?

Я испугался, вздрогнул и проснулся.

47. Испытание золотом

Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).

Пустились в путь три друга. Идут они, разговаривают. Вышел погулять и Джебраил со своей матерью. Увидел он трех друзей и говорит матери:

— Я отниму души у этих троих.

— Сынок, ― стала уговаривать его мать, ― зачем тебе их души? И так люди проклинают тебя, имя твое недобрым словом поминают.

— Матушка, я сделаю так, что никто и не узнает, что я виноват.

Пошел он и превратился перед друзьями в кучу золота. Увидели путники золото, обрадовались находке. Но взять его было не во что. Один из них сказал:

— Столько золота нам не унести. Пусть один из нас сходит в деревню за мешками. Поделим золото на три равные части и разойдемся.

Так и сделали. Одни из них отправился за мешками, а двое других тем временем договорились:

— Только он вернется, набросимся на него с бранью, что заставил нас ждать, убьем, а золото разделим меж собой.

Посмотрим теперь, что делает третий путник.

Пришел он домой и говорит:

— Женушка, мы втроем нашли кучу золота. Я пришел за мешками. Испеки гату и насыпь туда отравы. Мои товарища съедят ее и умрут, а я все золото домой принесу. Нам его до конца дней хватит, да еще и внукам и правнукам достанется.

Вернулся он с мешками к друзьям, а те как накинулись на него и давай ругать.

— Чего вы зря бранитесь? Я беспокоился, что вы проголодались, и ждал, пока жена испечет для вас гату. Потому и задержался немного.

Но друзья и слушать его не стали, убили, а тело сбросили в пропасть. Хотели они сразу начать делить золото, но захотели есть и решили перед дележом подкрепиться. Съели они гату и тут же повалились замертво.

Джебраил принял свои прежний облик и сказал матери:

― Пусть теперь ищут виновника смерти этих негодяев.

48. Хлеб в золото

Зап. в марте 1973 г. от Хамиде Давреша (70 лет) в г. Ленинакане АрмССР.

Жил-был бедный крестьянин Абас. Целый день он работал в поле, чтобы прокормить свою семью. Не раз за работой он говаривал: «Господи, наступит ли день, когда судьба смилуется надо мной и я разбогатею?»

Как-то в жаркий летний день Абас, как всегда, работал в поле. Присел он под дерево отдохнуть и незаметно уснул. Но и во сне губы его шептали одно и то же:

— Господи, сделай так, чтобы все, к чему я прикоснулся, превращалось в золото. Тогда я разбогатею и избавлюсь от нужды.

И вдруг он услышал голос:

— Абас, сейчас твое желание исполнится. Все, чего ты коснешься рукой, тут же превратится в золото.

Абас не поверил своим ушам и решил проверить. Только он дотронулся до камня, как камень тут же превратился в золото. Потом он коснулся рукой другого камня, и тот камень стал золотым. Крестьянин очень обрадовался и решил:

— Пойду-ка я в город, добуду много золота, построю дворец, оденусь в богатые одежды и заживу, как настоящий ага.

Он совсем уж собрался идти, как вдруг ему захотелось есть.

— Да ведь я же взял из дома хлеб и луковицу, ― вспомнил Абас.

Сунул он руку в мешок за хлебом и луком, а вытащил слитки золота. Перепугался Абас. Что же с ним станет, если и еда превратится в золото? Ясно одно — его ожидает голодная смерть. Тут Абас вдруг проснулся, огляделся вокруг и понял, что все это ему приснилось. Обрадовался он и пошел работать

49. Кто добрее?

Зап. в феврале 1976 г. от Черкесе Ашира (см. № 9).

Однажды падишах спросил у своего везира:

— Везир, как ты думаешь, кто добрее ― богач или бедняк?

— Будь в здравии, падишах. Когда человек богат, тогда он и добр. А бедному с чего быть добрым?

Падишах возразил ему:

— Нет, ты не прав. Доброта ― от сердца. Если человек не обладает таким сердцем, пусть он хоть утопает в богатстве, никому добра не сделает.

Везир промолчал, но остался при своем мнении. А падишах решил испытать его.

Вечером переоделся он в одежду дервиша, закинул за плечо суму, взял в руки посох и пошел прямо к дому везира. Постучался в дверь. Дверь открыл везир:

— Хозяин, бога ради, пусти переночевать, негде мне голову приклонить, да и голод терзает меня.

Взглянул везир на лохмотья нищего и оттолкнул его, вот-вот захлопнет перед ним дверь, а дервиш так и лезет за порог. Рассердился везир: что это такое, какой-то оборванец своими грязными ногами будет тут пачкать его полы! Схватил он палку и изо всей силы ударил дервиша по голове, до крови голову ему разбил.

Отошел падишах от дома везира, огляделся. Видит ― недалеко огонек светится. Подошел поближе, заглянул в окно. А в доме старуха с сыном сидят за столом. Постучался падишах. Открыла старуха дверь, а дервиш и просит:

— Матушка, не приютишь ли ты меня?

— С радостью, сынок. Правда, тесновато у нас, но место и тебе найдется.

Помогла старушка гостю снять чарухи263 с ног, усадила поудобнее, перевязала ему голову и спрашивает:

— Сынок, да буду я твоей жертвой, скажи мне, чего бы ты хотел поесть?

— Матушка, я ем только бараньи почки и ничего больше.

А сын хозяйки был пастухом и в этот год за работу получил семь ягнят. Отозвала она сына в сторонку и шепнула ему на ухо:

— Сынок, нам придется зарезать всех ягнят, тогда у нас будет четырнадцать почек. Пусть гость наш поест досыта.

Угостили они дервиша бараньими дочками.

Утром нищий попрощался с гостеприимными хозяевами, запомнил их дом и ушел.

На следующее утро падишах призвал в свой диван всех приближенных. Пришел и везир. Падишах обратился к нему:

— Ну, везир, помнишь наш вчерашний разговор, кто же все-таки добрее?

— Падишах, да будет всевышний доволен тобой, я не изменил мнения: только богатый человек способен сделать добро, бедняку оно не по карману.

Тут велел падишах привести во дворец старуху и ее сына. Старуха испугалась, подумала: «Наверное, с нашим вчерашним гостем что-то случилось. Может быть, видели, как он к нам заходил, вот и донесли падишаху».

Вошли мать с сыном во дворец, поклонились падишаху, он предложил им сесть. Падишах попросил всех присутствующих внимательно прислушиваться к его беседе.

— Везир, так что значит добро?

— Будь в здравии, падишах. Я ведь уже говорил тебе, что добро можно сделать, если есть богатство, нет его ― как оказать добро?

Тут падишах показал ему свою рану на голове и промолвил:

— Везир, добра у тебя достаточно. Почему же ты не пустил ночевать бедного дервиша, да еще разбил ему голову?

Падишах не стал ждать ответа и повернулся к старушке:

— Матушка, ты бедна, не так ли?

— Да, сынок.

— И все твое имущество было семь ягнят?

― Да, сынок.

— Люди добрые, ― обратился падишах к присутствующим, ― вчера я был гостем этой старушки и сказал, что ем только бараньи почки. Ради гостя эта женщина и ее сын зарезали всех своих барашков. Теперь, везир, ответь, кто богаче ― она или ты? И кто добрее?

Не нашелся везир, что сказать.

Велел тут падишах переодеть сына старухи в одежду везира, а везира ― в одежду бедняка и отправил его жить в дом старухи. На прощание падишах сказал везиру: