Песнь о Нибелунгах / Das Nibelungenlied - Коллектив авторов

XXVII авентюра

Как они пришли в Бехеларен

1650 Туда пошел маркграф тут, где госпожу застал, Жену свою, и дочку; им живо передал Весть милую, как слышал, что скоро уж должны Прибыть в их дом, в Бехларен, братья царицы их страны. 1651 «Любезная супруга», так молвил Рюд(и)гер ей: «По-дружески примите вы знатных королей, Когда к двору прибудут они с дружиной к нам, И Гагена особым почтить приветом должно вам. 1652 Боец один есть с ними, его Данквартом звать, Другой – Фолькер (умеет уж он себя держать!): Вы с дочкой поцелуйте всех этих шестерых; Примите порадушней вы также и бойцов других». 1653 И госпожи на это свое согласье дали И из ларцов одежды нарядные достали: Они хотели в встречу идти лихим бойцам. Да, много-много было тогда хлопот для славных дам. 1654 Румянец неподдельный играл на их щеках; И наголовни были у них на головах Из злата (то – шапели) носили их оне, Чтоб ветр не путал чудных волос: всё правда тут вполне. 1655 Среди забот подобных оставим милых дам. Меж тем, друзья Рюд(и)гера скакали по полям; Они туда спешили, где королей нашли, С почетом в край маркграфа гостей они, затем, ввели. 1656 Когда маркграф увидел, что те идут к нему, Сказал проворный Рюд(и)гер (как рад он был тому!): «Вам, господа, и вашим мужам привет. В моей Земле я так рад видеть вас, столь приятных мне гостей». 1657 И гости дружелюбно раскланялися с ним. Вполне он показал тут, как рад гостям своим Он Гагена особо почтил: был раньше он Знаком с ним, и бургундский Фолькер был также им почтен. 1658 Он принял и Данкварта. Сказал боец: «Вы ныне О нас, радеть хотите, заботу ж о дружине, Что мы с собою взяли, кто на себя возьмет?» — «Вы спать должны спокойно», маркграф ответил в свой черед: — 1659 «Над вашею дружиной, что к нам пришла сюда, Над вашими конями и платьем, господа, Охрану я устрою, чтоб не было пропажи, Что принесло б ущерб вам, будь то одна лишь шпора даже. 1660 Раскиньте же вы, кнехты, шатры на поле; вам За все, кто пропадёт здесь, вознагражденье дам С коней узду снимите, гулять пустите их!» — Так ни один хозяин доселе не радел о них. 1661 Уж как же были рады все гости; господа Оттуда поскакали, и на траве тогда Заснули всюду кнехты; им хорошо спалось: Я чай, на всем пути им впервые это довелось. 1662 Была и маркграфиня пред бургом со своей Пригожей дочкой. Тут же стояло рядом с ней Немало дам прелестных и милых дев, на них Запястьев было много и пышных платьев дорогих. 1663 Сверкали дорогие издалека каменья На платьях; любо было глядеть на дам сложенье. Вот, прибыли и гости, тотчас с коней сошли; Ах, как себя бургунды учтиво той порой вели. 1664 И тридцать шесть девиц тут, окроме многих жен, (Их стройный стан на диво, на славу был сложен), Все вместе шли им в встречу с толпой лихих мужей. Приветствовали дамы радушно дорогих гостей. 1665 Поцеловала дочка (мать тоже) трех князей; Был рядом Гаген, витязя велел хозяин ей Поцеловать: взор кинув, нашла она его Столь страшным, что желала б себя избавить от того. 1666 Но ей пришлось исполнить хозяина приказ: Она переменилась тогда в лице не раз. Она поцеловала и Данкварта, затем И игреца: за силу он был почтен приветом тем. 1667 Младая маркграфиня тут за руку взяла Бургунда Гизельхера, а мать ее пошла С отважным мужем Гунтером, взяв за руку бойца. Они пошли, и были полны восторга их сердца. 1668 Шел с Гернотом хозяин в обширный зал, и там Все рыцари и дамы уселись по местам. Гостей велели лучшим тут обнести вином: Нигде оказан не был бойцам досель такой прием. 1669 Любовно все глядели на Рюдигера дочь: Была она прекрасна; из витязей не прочь В душе был каждый к сердцу прижать ее, любить: Она душой высокой могла всё это заслужить. 1670 Что там они ни думай, мечте не сбыться той! Переносились взоры их от одной к другой: Там дев и дам сидело довольно для бойцов. Хозяина потешить скрипач тот знатный был готов. 1671 И рыцарям и дамам, как исстари велось[70], По разным помещеньям тут разойтись пришлось; Затем, в просторном зале столы накрыты были. Усердно незнакомым гостям в ту пору там служили. 1672 Пошла тут маркграфиня, чтоб угодить гостям, К столу их, дочь оставив с девицами; ей там Сидеть и надлежало. На то, что не видать Её, все гости стали свою досаду выражать. 1673 Когда пить перестали и есть они, тогда Пригожую девицу ввели опять туда. Они не удержались от шуток той порой: Их отпустил немало Фолькер, муж статный, удалой. 1674 Вслух, громко говорить тут игрец тот знатный стал: «Маркграф мой богатейший, Господь вам оказал Великую тем милость, что наградил достойной И милой столь супругой и жизнью мирной и спокойной. 1675 Будь королем я только, носи бы я венец, Женился б непременно», так продолжал игрец: «На вашей милой дочке (так сердце мне твердит); Она знатна к тому же, добра и так мила на вид». 1676 Тогда маркграф заметил: «Как может это быть, Чтоб дочь мою король стал когда-нибудь любить? Мы здесь с женой чужие, а не в земле родной; А коли так, что пользы девице в красоте большой?» 1677 На то ответил Гернот (учтив он был вполне): «Когда б пришлось супругу избрать по сердцу мне, Такой жене уж то-то я рад бы был всегда». И добродушно Гаген сказал так, в свой черед, тогда: 1678 «Да вот, жениться должен король мой, Гизельхер; Высок род маркграфини, и я бы, например, И вся его дружина готовы ей служить, И стала б у бургундов она тогда венец носить». 1679 И Рюдигеру эта приятна речь была, И Готелинде радость большую принесла. Устроили бойцы тут так, что себе избрал Её в невесты Гизельхер, и сан его не пострадал. 1680 Коль что должно случиться, кто может помешать? Девицу попросили идти к двору; отдать Прелестную невесту ему клялись; он тоже Дал им тут обещанье в любви жить с дочкой их пригожей. 1681 Они[71] земли и бургов дать обещались ей, В том клятвенно уверил король[72] рукой своей, Что всё исполнят; Гернот в том также клятву дал. «А у меня нет бургов», маркграф на это им сказал: 1682 «За то, я верой-правдой служить век буду вам. Я серебра и золота за дочкой столько дам, Лишь сколько б сотня сумных коней свезти могла, Чтоб с честью сообразным тот дар его[73] родня нашла». 1683 Ему и ей велели (водилось так всегда) Средь круга стать. В восторге, что юношей тогда Против нее стояло! и думал каждый то же, Что думать и поныне не прочь любой из молодежи. 1684 У девушки спросили, по нраву ль ей жених? И ей отчасти было неловко в этот миг; Хотя в мужья б хотелось ей витязя избрать, Но, как и все девицы, она стыдилась отвечать. 1685 Советовал ей Рюдигер сказать на это: «да», Что, мол, она согласна. Млад Гизельхер тогда Вмиг белыми руками в объятья заключил Красавицу. Недолго ж усладой витязь ей служил. 1686 Сказал маркграф: «Вам знатным, могучим королям, Когда назад к бургундам поскачете, отдам (Таков обычай) дочку, и вы её тогда С собой возьмете». – Были на то согласны господа. 1687 Приспело время стихнуть, как там ни ликовали. Идти в свою светлицу девице приказали. И спали сладко гости; когда же день настал, Есть подали; радушно гостей хозяин угощал! 1688 Откушав, уж хотели они путь продолжать В край гуннов. «Нет, на этом хочу я настоять», Сказал хозяин знатный: «должны побыть вы здесь; Не принимал я в доме гостей, столь милых мне поднесь». 1689 «Нет, невозможно», Данкварт сказал в ответ: «где взять Вам яств, вина и хлеба, чтобы у вас опять Осталось на ночь столько бойцов?» – Словам тем вняв, «Оставьте речь такую», сказал ему на то маркграф: 1690 «Отказывать мне в этом не след вам, господа: Для вас на две недели есть у меня еда И для дружины вашей, что с вами прискакала: Ведь, у меня царь Этцель, пока, назад взял очень мало[74]». 1691 Никак не отвертелись, пришлось пробыть им там До утра вплоть четвертого! – Так щедр к своим гостям Хозяин был, что стали далеко говорить О том: конями, платьем спешил гостей он одарить. 1692 Нельзя им было медлить, пришлось путь продолжать. Не мог удалый Рюдигер тут щедрости сдержать: Чего кто ни попросит, не отказал в те дни Он никому: остались за то довольны все они. 1693 Чадь знатная к воротам уж подвела коней Оседланных, и тотчас толпа чужих[75] мужей Пошла туда; держали в руках щиты тогда Они, когда в край Этцля скакать сбирались господа. 1694 Свои дары хозяин всем им тут предлагал, Пока гостями не был совсем оставлен зал. Мог с честью, таровато жить удалой боец[76]. За Гизельхера выдал свою дочь милую отец. 1695 Он Гунтеру, лихому бойцу, тут подарил (Дар этот с честью знатный король потом носил, Хоть редко брал подарки) кольчугу. За такой Подарок сделал Гунтер поклон пред Рюдгера рукой[77]. 1696 Он Герноту в подарок дал добрый меч, Гернот Потом носил со славой в боях меч добрый тот: Хотелось маркграфине им одарить его. Был должен добрый Рюдигер погибнуть от меча того. 1697 И Гагену Готлинда, как ей то подобало, Коль сам король дар принял, подарок предлагала, Чтоб без ее поддержки боец не уезжал На пиршество; но Гаген принять его не пожелал. 1698 Сказал в ответ ей Гаген: «Я из всего того, Что видел, не хотел бы взять больше ничего, Как только щит: висит он вон там, на той стене, Его увезть в край Этцля с собой хотелося бы мне». 1699 Когда же маркграфиня речь эту услыхала, Она, о горе вспомнив, конечно, плакать стала: Смерть Нудунга[78] ей сразу на память тут пришла; Убит был Нудунг Витеге: о нем в тоске она была. 1700 «Я дам вам щит», сказала она в ответ ему. «Ах, если б Царь Небесный дал дольше жить тому, Кто щит носил тот прежде в руке! Он пал в бою; По нем всегда я плачу, по нем я, бедная, скорблю». 1701 И с места маркграфиня тот встала и пошла, И белыми руками тут щит она взяла, Его вручила Гагену: он на руку надел. Достойному достался бойцу подарок тот в удел. 1702 Его цвет настоящий парчею был обит, И не сверкал сильнее ни чей на свете щит От камней драгоценных, и, вздумай кто купить Тот щит, в тысячу марок его пришлось бы оценить. 1703 Велел щит этот Гаген оттуда унести. Тогда и Данкварт тоже спешил к двору идти: От дочери маркграфа он много получил Одежд богатых, важно у гуннов их потом носил. 1704 Всё то, что было ими получено тогда, В их руки не попало б, конечно, никогда, Не будь так добр хозяин, что славно так дарил. Потом врагами стали они: убит он ими был. 1705 Фолькер, проворный витязь, со скрипкою предстал Учтиво пред Готлиндой и сладко заиграл На скрипке и при этом свою ей песню спел: Бехларен покидая, проститься этим он хотел. 1706 Ларец тут маркграфиня ей принести велела. О дружеском подарке послушайте: надела Ему запястьев дюжину все на руку. «С собой Туда, в владенья Этцля, должны вы взять подарок мой. 1707 Их при дворе носите в угоду мне всегда; Когда назад вернетесь, пусть скажут мне тогда Про то, как мне служили вы там, на пире том» Чего хотела дама, все он свершил вполне потом. 1708 Сказал хозяин: «Должно спокойно ехать вам: Я сам вас провожаю и приказанье дам Стеречь, чтоб кто не вздумал в пути вас обижать». Взвалили тут на сумных его коней большую кладь. 1709 Уж был готов хозяин и с ним мужей пятьсот С одеждой и конями. Он вел их в свой черед Туда на пир; уж то-то он был в ту пору рад! Никто из них в Бехларен живым уж не пришел назад. 1710 Поцеловав с любовью, ушел хозяин вон. И Гизельхер так сделал (был он в нее влюблен). Обняв, прижали к сердцу они[79] пригожих дам. Пришлось девицам многим потом оплакивать их там. 1711 Раскрылись всюду окна. С толпой мужей своих Верхом хотел хозяин в путь двинуться. В тот миг, Я чай[80], вещало сердце им о беде большой: Немало дам и милых девиц рыдало той порой. 1712 Они все тосковали по дорогим друзьям; Их не видали больше они в Бехларне там. Те ж радостно скакали, по берегу Дуная Вниз по песку, и мчались они так вплоть до гуннов края. 1713 Сказал тогда бургундам так рыцарь удалой, То Рюдигер был знатный: «Нельзя нам вести той Скрывать о том, что едем мы к гуннам уж, туда: Не слыхивал царь Этцель вестей столь милых никогда». 1714 Вниз по земле австрийской гонец тут поскакал. Народ, конечно, всюду об этом услыхал, Что из-за Рейна витязи из Вормса к ним спешат. Да, ничему двор царский не мог тогда быть боле рад. 1715 Гонцы тогда пустились повсюду разглашать, Что Нибелунги к гуннам уж едут. «Их принять Должна ты здесь, Кримхильда, как след, жена моя! Идут с великой честью к тебе любезные братья». 1716 И госпожа Кримхильда тут стала у окна: Как делают с друзьями, родных ждала она. Увидела там много бойцов страны родной Она; царь улыбался: был то-то рад он вести той. 1717 «Вот, радость-то!» Кримхильда воскликнула тогда: «Щитов немало новых моя родня сюда Несет и белых панцирей. Дам золота тому, Кто вспомнит мое горе[81], служить век буду я ему».