Как становятся предателями (СИ) - Кацман Изяслав
А ведь вчера всё закончилось весьма культурно… Такумал при встрече соловьём заливался насчёт радости лицезреть «пану олени», улыбаясь во все оставшиеся к пятидесяти с лишним годам зубы. Искренность оставалась под вопросом: встреченные по дороге сюда из Такаму местные при ненавязчивых расспросах со стороны служителей Пятого стола в один голос сообщали, что и сам мой старый друг, и его подчинённые заметно нервничали, явно не ожидая ничего хорошего от появления такого многочисленного контингента с запада острова. Некоторые из опрошенных вообще оказались разведчиками «восточных макак», призванные выяснить намерения посланцев типулу-таками. Я улыбался в ответ, и толкал свои речи насчёт дружбы и верности идеалам.
Про себя, конечно, много чего думал. Но больше надеялся, что как-нибудь сумею со старым соратником вопрос уладить. Толку от «олени востока» не больше, чем от его заклятых друзей Панхи и Рогамуя, притязаний, пожалуй, побольше, чем у тех вместе взятых – как-никак один из основателей братства «пану макаки», пусть и не участвовавший непосредственно в Западном походе, но сделавший для получения власти Солнцеликой и Духами Хранимой немало. Да и не тот человек он, чтобы довольствоваться, подобно такамскому старосте, ролью почётного пенсионера – слишком уж кипучая натура. С другой стороны, разгонять и разоружать «восточных макак», а их предводителя лишать звания и должности вроде бы не за что: никаких высказываний и действий, которые можно было бы объявить антиправительственными, Такумал не допускает. Придётся, наверное, позволять и дальше неугомонному бонкийцу «рулить» Мака-Купо да мириться с «помощью» «олени востока» по управлению Бонко. Только договоримся, что отныне ему предстоит делить тяжкие труды советника при Тонкутаки с представителями типулу-таками. А некоторое умаление реальной значимости предводителя «восточных макак» при дворе правителя провинции и влияния на политику будем компенсировать щедрыми дарами и специальными поручениями. Советники, которых я подбирал для бонкийского таки, получат на счёт заслуженного кадра самые подробные инструкции: обходиться со всеми возможными уважением и почтительностью, находить ему занятия, с одной стороны, не обижающие своей бессмысленностью, но с другой, чтобы он не смог упрочнить своё положение. Например, пусть руководит строительством дороги из Сонава в Бонко: дело нужное, при наших нынешних технических возможностях долгое, и как раз вполне Такумалу по душе.
Вряд ли сумею полностью избежать претензий и обид со стороны старого соратника, мнимых или действительных, в адрес новой администрации, да и Сонаваралинге, думаю, достанется. Но в лицо их выслушивать мне не грозит, поскольку, решив дела здесь, вернусь обратно на запад Пеу, а переданные через чиновников или гонцов не будут иметь такого угнетающего эффекта. В любом случае, морально легче терпеть брюзжание «олени востока», нежели муки совести после отдачи приказа об устранении «анахронизма».
Так что общался я с Такумалом без камня за пазухой. После обмена любезностями поностальгировали немного про старые дела, потом каждый похвалился достижениями недавними. Мне захотелось посмотреть внутри Мака-Купо – как-никак когда-то ваш покорный слуга приложил свою руку к строительству сего поселения. Хозяину не жалко пустить боевого товарища с сопровождением на экскурсию. За прошедшие годы оплот «восточных пану макаки» обзавёлся немаленьким посадом при крепости, впрочем, отстоящим от валов крепости на добрый «перестрел».
Внутри тоже всё сильно перестроили: вместо стоящихдвумя пересекающимися улицами обычных папуасских хижин – примыкающие к периметру крепости бревенчатые сооружения, для экономии места срубленные практически в одну длинную ленту из множества клетей, каждая из которых имеет общие боковые стены с соседними. Фасад этого пэ-образного «многоквартирника» выходит во внутренний двор детинца, а глухой «анфас» составляет нижнюю часть оборонительного пояса. Выше, по крышам, идёт настил, защищённый ещё на полтора человеческих роста стенкой из брёвен с частыми бойницами – узкими и длинными. Сверху же галерея прикрыта покатой крышей, выложенной слоем дёрна – видно, Такумал и его советники озаботились вероятным применением нападающими зажигательных снарядов.
Не знаю, крепостная стена всего в один ряд брёвен, или же, подобно мархонской Цитадели, там два ряда с заполненным грунтом промежутком. Так, как у нас, надёжнее, конечно, но требует лишних затрат. А при отсутствии у соперничавших за господство над Бонко группировок стенобитных орудий, даже одинарная стена вполне надёжно защищала поселение в случае нападения. Впрочем, притащенной с Запада хилой артиллерией укрепление вскрыть несложно: может быть 37-милиметровые пушчонки стену и не пробьют, но ворота вынесут. Старший лейтенант-артиллерист, судя по оценивающим взглядам и общей задумчивости, как раз сейчас и решает задачку: наилучшим образом с имеющимися в его распоряжении весьма ограниченными средствами проделать в укреплениях достаточные для успеха штурма бреши. Надо будет потом его поспрашивать, до чего сумел додуматься.
Посреди крепости стоит нечто, габаритами похожее на стандартный папуасский Мужской дом, но разделённое на несколько отдельных помещений. Я спрашиваю «олени востока»: «Что это у вас такое?». Тот поясняет: «В передней части живу я со своей семьёй, сзади общественные склады коя, баки и вохейского этеша. Ну и прочие запасы там же хранятся – медь, оружие, всякое разное».
-А вдоль стен?
-Там живут воины «пану макаки». У каждой стены свой отряд.
Пока шла экскурсия, хозяева уже начали организовывать положенное угощение. Я, как ранее в Хау-По и Такаму, сразу же уведомляю Такумала, что не обязательно накрывать поляну на весь стоящий под стенами Мака-Купо батальон – достаточно пригласить только «наиболее уважаемых мужей из числа людей типулу-таками». То есть вашего покорного слугу с офицерами. Не всеми, конечно – одна из рот со своим командиром по уже выработавшемуся распорядку остаётся на дежурстве. Мой бывший подчинённый смотрит на меня с некоторой укоризной: «Наших запасов хватит на всех западных «пану макаки»,Сонаваралингатаки, пришедших с тобою». Отвечаю: «Если доблестный Такумал считает, что следует устроить пир на целый цаб воинов, я не буду оскорблять его отказом». «Олени востока» пожимает плечами в знак того, что услышал меня, и говорит: «Единственно, что придётся пировать не в крепости, а снаружи. Я уже распорядился обустраивать для этого поле, где обычно гоняю наших бойцов».
Пожалуй, так даже лучше – не окажусь с небольшой группой офицеров и охраны отрезанным от своих в стенах Мака-Купо. На открытом пространстве и со всей командой как-то спокойнее.
Совсем уж объедать хозяев не стали, и с нашей стороны была опять тушёнка (последние пять десятков банок) и вохейское вино. И то, и то пошло на ура. Под алкоголем разговор с Такумалом пошёл совсем непринуждённо: мы по второму-третьему кругу пускались в воспоминания о первых шагах «пану макаки», я начал толкать старому другу идею строительства дороги из Хау-По в Сонав, тот с воодушевлением поддержал столь замечательный план. И уже из головы вылетело, как я совсем недавно обсуждал в кругу офицеров, армейских и Пятого стола, как потехничнее решить проблему привыкшего к самостоятельности «олени востока».
А вот Раноре, на правах начальника моей охраны присутствующий на всех совещаниях, не забыл. И решил проявить инициативу. И теперь оставалось только вспоминать пословицы то про услужливого дурака, который страшней врага, то про дурака с инициативой, который хуже просто дурака.
Варукапи бодро отрапортовал, что схвачены сто семьдесят три человека из местных, одиннадцать убито. Общая численность «восточных пану макаки» чуть больше трёх сотен. Значит, ещё четырнадцать десятков сидит за стенами Мака-Купо. Командир артиллерийской батареи докладывает капитану: «Пушки будут готовы для стрельбы через пару гонгов. Я предлагаю бить по воротам. Стены снаряды могут не пробить». Такое ощущение, что все только и ждали подобного развития событий. Офицеры не скрывают воодушевления: как же, наконец-то появился возможность пострелять. Наверное, я здесь один, кто совсем не желал столь крутого поворота. Не вмешиваюсь в происходящее, предоставляя инициативу военным. Можно, конечно, прежде чем пускать в дело пушки, попробовать переговоры. Но местные слабо представляют себе, что такое артиллерийский снаряд. Потому с добрым словом к ним лучше обращаться после того, как они испытают на своей шкуре действие огнестрела. Заодно мои «боги войны» немного потренируются
