Большая книга славянских мифов - Александр Сергеевич Иликаев

Так добрался Олий Моровлин до Смородиновой реки. За ней, на трех дубах, на девяти сучьях, сидел бог северного ветра.

Заржал Косматый Бур, взвился выше темного леса и одним скоком перепрыгнул реку.

Услыхав конский топот, Позвизд привстал на дубах и закричал страшным голосом:

– Это что за невежа делает в моем заповедном лесу?!

Да как засвистал он по-соловьиному, зарычал по-звериному, зашипел по-змеиному. Содрогнулась Лада, мать сыра земля, закачались столетние деревья, осыпались цветы и, побитые инеем, полегли травы. Даже Косматый Бур упал на колени.

Только Олий в седле не шевельнулся. Взяв плетку, он принялся ударять своего скакуна по тучным бедрам.

– Травяной мешок, волчья сыть! Разве прежде ты не слыхал птичьего крика и гадючьего шипа?! Вставай на ноги и подвези меня ближе к Позвиздову гнезду, не то я брошу тебя на съедение волкам!

Тут Косматый Бур встряхнулся и подскакал к девяти дубам. Удивился Позвизд, высунулся посмотреть на наглеца. А Олий, не мешкая, натянул лук и пустил стрелу весом в целый пуд.

Ударила стрела Позвизду в правый глаз и вылетела через левое ухо. Покатился Стрибожий внук из гнезда, словно овсяный сноп.

Подхватив бога на руки, Олий связал его сыромятными ремнями и подвесил к стремени.

– Что очами ворочаешь, разбойник, или витязя престола новгородского не видывал? – усмехнулся Моровлин.

– Ох, попал я в сильные руки, видно, не быть мне больше на воле!

Поскакал Олий дальше через густой лес и доехал до двора Позвизда на семи верстах и семи столбах. Двор окружал железный тын, с насаженными на колья головами убитых витязей. Посреди двора возвышались белокаменные палаты с горящими, как жар, золотыми крыльцами.

Увидав статного витязя, Пелька – дочь Позвизда – закричала:

– Едет мой отец Позвизд, Стрибожий внук, везет у стремени ничтожного раба!

Но жена Позвизда, выглянув в окно, только руками всплеснула.

– Что ты говоришь, неразумная! Это едет ничтожный раб и у стремени везет твоего отца Позвизда, Стрибожьего внука!

Тогда Пелька выбежала во двор и, ухватив железную доску весом в девяносто пудов, метнула в Олия. Но витязь был не только силен, но и увертлив. Отмахнулся от доски как от мухи. Полетела доска обратно, попала в Пельку и убила насмерть.

Жена Позвизда бросилась Олию в ноги.

– Возьми, новгородский витязь, серебро, золото и драгоценные каменья, столько, сколько сможет увезти твой могучий конь. Только отпусти моего господина и мужа Позвизда!

Нахмурился Моровлин.

– Мне даров злодейских не надо! Они добыты слезами и политы кровью. Я свезу Позвизда в Новгород, там на квас пропью, на калачи проем!

Повернул Олий коня и поскакал к Новгороду.

Подъехав к княжеским палатам, Моровлин привязал коня к точеному столбу. Сам же, оставив Позвизда под стременем, направился в гридню.

А у Владимира Старого мрачно сидели Волх Всеславьевич и Микула Селянинович. Ведь с пустыми руками они вернулись в стольный город.

Олий поклонился князю, и тот спросил его:

– Кто ты и откуда, витязь?

– Я Олий Моровлин, родом из Карачева, что близ города Моровийска в Северской земле. А приехал в Новгород прямой дорогой через дремучие леса.

Тут из-за стола вскочил Вышата Попялов.

– Князь Владимир Всеславич, сын славного Венда! Этот человек насмехается тебе в глаза!

Олий только свой ус покрутил.

– Князь, я привез Позвизда. Он на дворе, у моего коня к стремени привязан. Не хочешь ли поглядеть на него?

Тогда Владимир вместе с княгиней Светидой и витязями поспешил за Олием на двор.

Подошли к Косматому Буру.

Разбойник висел под стременем, дико глядя левым глазом на Новгород и князя.

Сказал Владимир Всеславич:

– Пусть он засвистит по-соловьиному, зашипит по-змеиному и зарычит по-звериному!

Олий ткнул Позвизда кулаком в бок.

– Делай, что тебе приказано!

– Не могу, у меня во рту запеклось, – ответил Стрибожий внук.

Владимир велел дать Позвизду полтора ведра хмельного меда, а Олий предупредил его:

– Смотри, Позвизд, не смей свистеть во весь голос, а свистни полусвистом, зашипи полушипом и зарычи полурыком, а не то будет тебе худо!

Но Стрибожий внук не послушал совета Моровлина. Захотел он разорить Новгород, убить Владимира, Светиду и всех славных витязей.

Засвистел он во весь соловьиный свист, заревел во всю мочь, зашипел во весь змеиный шип.

Что тут сделалось!

Маковки на теремах покривились, крыльца от стен отвалились. Разбежались кони из конюшен, витязи упали на землю, на четвереньках по двору расползлись. Один Олий остался стоять, прикрывая своим широким плащом князя и княгиню.

Рассердился Моровлин на Позвизда.

– Негодный Стрибожий внук! Тебе было приказано людей потешить, а ты опять бед натворил!

Взяв меч Финист, Олий одним ударом отрубил Позвизду половину щеки.

– Будешь отныне дуть только вполсилы!

После этого Владимир Всеславич попросил Моровлина остаться в его дружине и призвал жрецов, чтобы они как можно скорее принесли богатые жертвы, дабы умилостивить грозного Стрибога.

О Добрыне Резановиче, змее Смоке и Лешко Попялове

Привольны земли вятичей по Оке. Северный берег порос густым лесом, заливными лугами, правый высок, согрет солнцем. Близко сюда подступают разнотравные степи.

Говорят, что вятичи пришли с запада, из ляхов, у которых было два брата: Радим и Вятко. Радим с людьми сел по реке Соже. От него пошли радимичи. Вятко и его люди избрали берега полноводной Оки. Там вятичи выстроили свои города – Дедославль, Корьдно и Рязань.

Вятичи были многочисленным народом, и над ними властвовали светлые князья. Но еще выше светлых князей был верховный правитель – князь князей Ходота.

Вятичи расселились далеко на восток, до границы с древними царствами аттилов, буртасов и булгар. Оттого у них сохранялись обычаи, которых не было у других славян. Женщины вятичей носили шейные гривны и семилопастные височные кольца. Но всего чуднее была вятичская тризна. После нее складывали большой костер, возлагали на него мертвеца и сжигали. Затем, собрав кости, помещали их в глиняный кувшин и ставили на столбе у дороги. Долго обычаю вятичей следовали их соседи кривичи, поросль мудрого Крива.

Рязань тогда звалась Резаном и была торговым городом, стоявшим на острове посреди Оки. Вот на том острове жил потомок Ходоты воевода Резан с женой Амелфой. Прошло время. Ходота состарился и умер. После него у Амелфы остался сын Добрыня.

Когда Добрыне исполнилось семь лет, мать посадила его за ученье.

В двенадцать лет Добрыня, силой сравнявшийся со взрослым мужчиной, собрал дружину из мальчишек. Хорошо было отрокам ходить вдоль берегов Оки и, мастеря самодельные луки и стрелы, рыбачить на желтых отмелях, охотиться в густых тростниках.

Только на Почай-ручей нельзя было ходить ни старому, ни малому. Говорят, когда-то он кипел, как жидкая смола: сек огнем, сыпался искрами, душил черным дымом. А все потому, что это была огненная слюна, исходящая из пасти поселившегося в окрестностях Резана змея Смока. Правда, уже несколько лет как в Почае-ручье текли чистые струи. Жрецы Велеса верили, что любой человек, искупавшийся в Почае-ручье и испивший из него воду, обретал способность понимать язык птиц и зверей.

Однажды напала на Резан страшная жара. А потом пришли