Нечисть Швеции. Обитатели кладбищ, лесов и полей - Юлия Антонова-Андерссон
Как-то весной семья крестьян переехала в фэбуд, но вскоре заметила, что место это словно заколдовано. Ночью кто-то гремел кастрюлями и чугунками, в хлеве постоянно мычали коровы и козы, хотя им положено было спать. Никак не могла понять семья, что здесь творится. Однажды дела на хуторе вынудили их отправиться домой. Осталась в фэбуде только дочь.
Девушкой она была очень смелой. К тому же она знала: шумят по ночам невидимые обитатели лесов – витры. Беспокоить их и мешать им строго запрещалось, иначе они могли жестоко отомстить. Так и прожили они по соседству все лето: девушка занималась своими делами, витры – своими.
И вот пришла пора девушке возвращаться в родную деревню. Внезапно перед ней появилась одетая в красное женщина. Тихо подошла она к самой лучшей дойной корове и заботливо похлопала ее по боку, а затем, взглянув на крестьянку, сказала:
– Не бойся, это я тут жила летом, и мне очень нравится твоя корова. Я бы от такой не отказалась! Взамен же предлагаю шесть чудесных коз. Доятся они отлично, так что сделка, по-моему, весьма неплохая.
Задумалась девушка. Что скажут родители, когда вместо любимой коровы на хутор зайдут мелкие козы? Но вспомнилось ей, как люди в селении утверждали, будто скот у витр просто отменный. Да и расстраивать витру девушке совсем не хотелось, и она согласилась на обмен.
В ту же секунду корова и незнакомка исчезли. На их месте появились шесть козочек, а рядом с каждой стоял еще и крошечный козленок.
Козы эти и впрямь давали очень много молока: по чану каждая, каким бы большим он ни был. Ни одна корова не могла сравниться с этими волшебными козами!
Два лета провела девушка бок о бок с витрами. Порой она слышала, как мычит ее бывшая корова, но ни разу не удавалось крестьянке ее увидеть.
И вот как-то на Рождество обнаружилась вдруг старая корова в крестьянском хлеву. Удивилась девушка: что случилось? Встала на лыжи да пошла через лес к фэбуду – узнать, что произошло. Там повстречался ей маленький человечек. Взглянув на девушку, он вздохнул:
– Жена моя умерла, и теперь ее любимой корове уже не так хорошо, как раньше, ведь они были так привязаны друг к другу! Вот я и решил вернуть ее вам. Но наших коз обратно я не требую: пусть останутся у вас в благодарность за то, что ты все эти годы не беспокоила нас!
Расставаться с коровой желали далеко не все. Одно дело – слухи о невероятных свойствах витрских буренок, а совсем другое – земная корова, о надоях которой человек знал не понаслышке. Потому-то дорожившие своим скотом крестьяне пытались защитить его: перед выгоном на пастбища давали валериану, а над дверью хлева вешали нож или другой металлический предмет. Под крышей вырезали так называемый витрский крест (vitterkors) – крошечное окошко крестообразной формы, – под порог добавляли небольшое количество ртути, а в каждом углу оставляли монеты.
«Взамен же предлагаю шесть чудесных коз. Доятся они отлично, так что сделка, по-моему, весьма неплохая»
Помимо коров, была у витр и другая скотина. В регионах, где витр считали сродни великанам, медведей называли витрскими свиньями, лосей – витрскими быками. Последних витры особенно почитали и молили охотников не причинять им вреда, обещая взамен несколько крепких медведей. Вот какое предание записали в 1860-х годах в Юнселе (Junsele):
Как-то раз решил мужчина понаблюдать за танцами глухарей. На месте ему хотелось быть ранним утром, и потому он заблаговременно отправился в лес, нарубил еловых веток и развел огонь, чтобы не замерзнуть.
В полночь перед ним появилась женщина.
– Ты развел костер прямо у нашей дороги, – сказала она, – и теперь здесь не могут пройти наши коровы. Будь добр, перенеси огонь – и тогда завтра утром ты подстрелишь одну из моих лучших свиней.
Мужчина так и поступил. Вскоре он услышал голоса, красивые песни, мычание – но вокруг не было ни души. На следующий день, собираясь домой, он вдруг заметил огромного медведя. Недолго думая, он подстрелил его: ведь это витра, как и обещала, послала ему награду за его доброту.
Контакты с людьми
Витры вступали в контакт с людьми не только для того, чтобы обменяться коровами. Будучи в хорошем настроении, они готовы были помочь людям добрым советом. Например, рекомендовали держать отдельный подойник для каждой коровы. Только тогда он заполнялся до краев, какого бы размера ни был, даже если корова была самой что ни на есть обыкновенной.
Как и ветты, витры знали толк в праздниках и нередко обращались к людям с просьбой «арендовать какой-нибудь домик». Главная заповедь гласила: «Не спорь с витрами и не нарушай их покой», – и людям ничего другого не оставалось, как соглашаться.
Праздники витр всегда проходили на широкую ногу. В крестьянский дом вносили скамьи, стулья и столы, после чего закипала работа: витры принимались варить что-то вроде каши, белой и аппетитной на вид. Ну а потом начиналось торжество. Хозяин бала, мужчина-витр, гордо расхаживал среди гостей, подливая им спиртное из большого ковша. Жителей фэбуда всегда приглашали на такие пиры, но обычно никто из них не осмеливался прикоснуться к стоящим на столе яствам.
Праздники витров длились долго – слишком долго, по мнению крестьян. Нередко в голове могло промелькнуть: «Скорее бы они отсюда убрались!» Однако витры умели читать мысли и сильно обижались, если о них плохо думали. Чтобы уберечь себя от мести, крестьяне сразу же выкрикивали имя Господа или хватали стальной предмет, который противостоял магической силе.
Иногда витры-мужчины пленялись красотой обычных девушек и проявляли к ним знаки внимания. От брака девушки, как правило, отказывались, и тогда их вели под венец против воли – особенно если родственники юных красавиц находились далеко. В подобных случаях девушки отправляли домой собак-посыльных, но когда родня прибывала в фэбуд, церемония уже подходила к концу, а девушка теряла рассудок.
В Хельсингланде к девушке, оставшейся в фэбуде в полном одиночестве, повадился ходить статный молодой человек – один из витр. Как-то раз он даже попросил ее руки, но она перевела разговор в шутку.
Мужчина посватался к ней во второй раз, но снова получил отказ.
В третий раз он заявил:
– Когда я приду в следующий раз, со мной будет священник!
Свое обещание он
