Украинские народные сказки - Автор Неизвестен

— Ну, — говорит, — коль выставит мне к завтраму целый полк войска, уж выдам тогда за него свою дочь, а не выставит: мой меч — ему голова с плеч!

А у самого на уме: «Где уж простому мужику полк войска добыть? Я царь, да и то!..»

Вот и отдал приказ.

А Слухало подслушал, да и рассказал о том дурню. Сидит опять дурень, плачет: «Что мне теперь делать на свете? Где мне столько войска добыть?»

Идет на корабль к товарищам:

— Ой, братцы, выручайте! Не раз из беды выручали и теперь выручите! А не то я пропал!

— Не плачь! — говорит тот, что дрова нес. — Я тебя выручу.

Приходит слуга:

— Наказал, — говорит, — царь, что коль выставишь целый полк войска завтра утром, тогда царевна твоя!

— Ладно, будет сделано! — говорит дурень. — Только скажи царю, коль не отдаст и теперь, то я на него войной пойду и силой царевну возьму.

Вывел товарищ ночью дурня в поле и понес с собою вязанку дров. И давай их в разные стороны раскидывать: что ни кинет — то и человек! И набралось столько войска, что боже ты мой!.. Просыпается наутро царь, слышит: играют. Спрашивает:

— Что это так рано играют?

— Да это, — говорят, — тот свое войско муштрует, что на золотом корабле прилетел.

Видит тогда царь, что ничего не поделаешь, велел позвать его к себе.

Приходит слуга, просит. А дурень сделался такой, что его и не узнать: одежа на нем так и сияет, шапочка казачья, золотая, а сам такой красавец, что боже ты мой! Ведет он свое войско, сам впереди на коне вороном, а за ним старшина.

Подступил ко дворцу.

— Стой! — крикнул.

Войско в ряды построилось — все как один.

Пошел во дворец. Царь его обнимает, целует:

— Садись, зятюшка мой любезный!

Вышла и царевна. Как увидала — так и засмеялась: какой у нее муж пригожий будет!

Вот их поскорей обвенчали да такой пир задали, что аж до самого неба дым взвился… да на облаке и остановился.

И я с того пира шел да как глянул на облако, так и упал. А упал, так и встал. Вы просите сказку сказать, вот я рассказал — ни длинную, ни короткую, а вот так, как от вас до меня. И еще б рассказал, да больше не умею.

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀

Горшище-киселище

⠀⠀ ⠀⠀

— На тебе удочку, ступай налови себе рыбы, а то киселя тебе больше не дам.

Вот и пошел он. Пришел к речке, закинул удочку в речку, а сам опять улегся. Просыпается под вечер, видит — попалась такая большая-пребольшая рыба. Вытащил он ее на берег, а она начала его просить:

— Отпусти меня, я тебе великую службу сослужу!

Он и отпустил ее, а сам домой воротился, забрался на печь и сидит. А мать его спрашивает:

— Ну, что, сынок, поймал что-нибудь?

— Никак рыба не ловится, — говорит, — я взял да и леску порвал.

— Ну, с тем и оставайся, — говорит мать.

Вот сидит он голодный день, сидит и второй — не дает ему мать есть. Сидел-сидел, а потом и вспомнил, что рыба ему сказала: «Я тебе великую службу сослужу!»

И говорит он:

— По хозяйскому дозволению, по рыбьему велению, чтоб был мне горшище-киселище да каравай хлеба!

И вмиг явилось все, что он сказал, перед ним на печи. Наелся он, а потом и говорит:

— Мама, подайте воды попить!

А она ему отвечает:

— Не велик барин, сам встанешь и напьешься.

Он тогда и говорит:

— По хозяйскому дозволению, по рыбьему велению, чтоб стала эта печь возле криницы!

Только сказал — вмиг так оно и сделалось.

Напился он воды и говорит:

— Стань, печь, где была.

Печь стала на прежнее место.

А как ехал он от криницы, проезжала домой и царевна. Увидала, что едет он на печи, и начала над ним смеяться. Он видит, что царевна над ним потешается, и говорит:

— По хозяйскому дозволению, по рыбьему велению, когда царевна домой вернется, чтоб родила дитя!

Приехала царевна домой, а спустя год родила дитя. Царь плачет, царица плачет, — этакой срам на отцову да на материнскую голову. И стали ее допрашивать:

— С кем ты, такая-сякая, зналась, что у тебя дитя?

Она клянется: никого, мол, не знаю и не ведаю.

Вот царь — как тут быть? — совет созывает: сенаторов, советников, советчиков всяких.

— Что будем делать?

Те думали-гадали, советовались-советовались, а потом и отвечают.

— Что ж, — говорят, — царь, делать теперь уже нечего; пускай дитя маленько подрастет, а ты созови тогда к себе всяких людей и выпусти дитя к людям с яблоком: с кем оно заговорит и кому отдаст яблочко, тот, значит, его и отец!

Царь согласился.

Спустя несколько лет устроил царь богатый пир и рассылает по всему свету наказ созвать к нему на пир всех поселян, и евреев, и цыган, и нехристей разных. А тот лежит и слышит, что скликает-де царь людей на пир, да и говорит:

— По хозяйскому дозволению, по рыбьему велению, чтоб явилась эта печь к царю на обед!

Летит печь, и, как догонит кого-нибудь, кто едет в карете, он кричит:

— Эй, сворачивай! — И приходится тому сворачивать.

Приезжает он к царю, а там стоят в ряд коляски, брички, простые телеги: коляски отдельно, брички особо, а простые телеги поодаль стоят. Приехал он и стал со своею печью в ряд с колясками. И вот, когда все уже собрались, дает царь яблочко тому мальчику, что родился от царевны, и пускает его между людьми: кому отдаст он яблоко, а может, с кем и заговорит? А было мальчику так года три. Вот ходит он между колясками, увидел печь, подбегает, говорит ей:

— Здравствуйте, тату, — и бросил ему яблочко на печь.

Увидел царь, что назвал он такого отцом, тотчас велел сделать сундук, на две половины перегороженный, осмолить кругом, чтоб вода не протекала, и велел наготовить на семь лет хлеба и