Украинские народные сказки - Автор Неизвестен
А из пшенного зернышка обернулся парубок, да такой красивый, что царевна, как глянула, так сразу ж в него и влюбилась, — просит царя и царицу, чтобы выдали ее за него замуж.
— Ни за кем, — говорит, — не буду я счастлива, только с ним мое счастье!
Долго не соглашался царь отдавать свою дочку за простого парубка, а потом согласился; благословили их, обвенчали да такую свадьбу сыграли, что весь мир на ней побывал.
И я там был, мед-вино пил; хоть во рту не было, а по бороде текло, потому она у меня и побелела.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
Летучий корабль
⠀⠀ ⠀⠀
или старик со старухою, было у них три сына: двое — умных, а третий — дурачок. Умных они и жалеют, каждую неделю старуха им чистые рубахи дает, а дурачка все ругают, смеются над ним, а он знай себе на печи в куче проса сидит в грязной рубашке, без штанов. Коль дадут — поест, а нет — то и голодает. И вот прошел на ту пору слух, так, мол, и так: прилетел царский наказ к царю на обед собираться, и кто построит такой корабль, чтоб летал, да на том корабле приедет, за того царь дочку выдаст.Вот умные братья советуются:
— Пойти бы, пожалуй, и нам, может там наше счастье. Пораздумали, у отца-матери просятся:
— Пойдем мы, — говорят, — к царю на обед: потерять ничего не потеряем, а может, там наше счастье.
Отец их отговаривает, мать отговаривает — нет!
— Пойдем, да и все! Благословите нас в путь-дорогу.
Старики, нечего делать, благословили их в дорогу; надавала им старуха белых паляниц, зажарила поросенка, фляжку горилки дала, пошли они.
А дурень сидит на печи и тоже просится:
— Пойду, — говорит, — и я туда, куда братья пошли!
— Куда уж тебе, дурню, идти? — говорит мать. — Да тебя там волки съедят!
— Нет, — говорит, — не съедят; пойду!
Старики поначалу над ним смеялись, а потом и бранить начали. Так нет! Видят, что с дурнем ничего не поделаешь, и говорят:
— Ну, ступай, да чтоб назад не возвращался, нашим сыном не назывался.
Дала ему мать торбу, наложила туда черного черствого хлеба, фляжку воды дала и выпроводила его из дому. Он и пошел.
Идет и идет, вдруг встречает по дороге деда. Такой седой дедуня, борода вся белая, до самого пояса!
— Здравствуйте, дедушка!
— Здорово, сынок!
— Куда, дедушка, идете?
А тот и говорит:
— Хожу я по свету, людей из беды выручаю. А ты куда?
— К царю на обед.
— А ты разве умеешь такой корабль смастерить, чтобы сам летал? — спрашивает дед.
— Нет, — говорит, — не умею!
— Так чего ж ты идешь?
— А бог его знает, — говорит, — чего! Потерять ничего не потеряю, а может, где там мое счастье закатилось.
— Так садись, — говорит, — отдохни маленько, пополуднуем. Доставай-ка, что у тебя там в торбе.
— Эх, дедусь, нет у меня ничего, один только черствый хлеб, вы такой и не укусите.
— Ничего, доставай!
Вот дурень достает, глядь — а из того черного хлеба да такие белые паляницы сделались, что он отродясь таких не едал: прямо сказать, как у панов.
— Ну что ж, — говорит дед, — как же не выпивши полдничать? А нет ли там у тебя в торбе горилки?
— Да где ж она у меня возьмется! Есть только фляжка с водой.
— Доставай! — говорит.
Достал он, отведали, а там такая горилка сделалась!
— Ишь, — говорит дед, — как бог дураков-то жалует!
Вот разостлали они на траве свитки, уселись и давай полдничать. Закусили хорошенько, поблагодарил дед дурня за хлеб да за горилку и говорит:
— Ну, слушай, сынок, ступай теперь в лес, подойди к дереву и, трижды перекрестясь, ударь топором по стволу, а сам поскорей падай ниц и лежи, пока тебя не разбудят. Вот корабль тебе и построится, а ты садись на него и лети, куда тебе надо, и забирай по пути всякого встречного.
Поблагодарил дурень деда, распрощались они. Дед пошел своей дорогой, а дурень в лес направился.
Вот приходит в лес, подошел к дереву, стукнул топориком, упал ниц и уснул. Спал, спал. Вдруг спустя некоторое время слышит: кто-то будит его.
— Вставай, твое счастье уже поспело, подымайся!
Дурень проснулся, видит: стоит корабль, сам золотой, мачты серебряные, паруса шелковые, так и надуваются, только лететь!
Вот не долго думая сел он на корабль, снялся корабль и полетел… И полетел ниже неба, выше земли, что и глазом не видать.
Летел, летел, вдруг видит: на дороге припал человек к земле ухом и слушает. Он и крикнул ему:
— Здорово, дядько!
— Здорово, голубчик!
— Что ты делаешь?
— Да вот слушаю, — говорит, — собрались ли уже к царю на обед люди.
— А ты разве туда идешь?
— Туда.
— Садись со мной, я тебя подвезу.
Тот и сел. Полетели.
Летели, летели, глядь, идет человек по дороге — одна нога к уху привязана, а на другой скачет.
— Здорово, дядько!
— Здорово, милый!
— Чего ты на одной ноге скачешь?
— Да вот, если б я, — говорит, — отвязал другую, то за один шаг весь бы свет обошел. А я, — говорит, — не хочу.
— Куда ж ты идешь?
— К царю на обед.
— Так садись с нами.
— Добре.
Тот сел, опять полетели.
Летели, летели, глядь — стоит на дороге охотник, из лука нацеливается, а нигде ничего не видать — ни птицы, ни зверя.
Он крикнул:
— Здорово, дядько! Куда ты целишься, коль не видно ни птицы, ни зверя?
— Так что ж, что не видно? Это вам не видно, а мне-то видать!..
— Где ж ты ее видишь?
— Э, да там вон за сто миль, на сухой грушке сидит!
— Садись с нами!
Он и сел. Полетели.
Летели, летели, вдруг видят: идет человек, несет за спиной полный мешок хлеба.
— Здорово, дядько!
— Здорово!
— Куда ты идешь?
— Иду, — говорит, — хлеб на обед добывать.
— Да у тебя и так полон мешок!
— Да что этого хлеба! Мне и на один раз поесть не хватит.
— Садись с нами!
— Добре!
Сел и тот. Полетели.
Летели,
