Мабиногион. Легенды средневекового Уэльса - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания
Тут Кей сказал:
– Гурхир Гвальстауд Иэтоэдд, иди и поговори с этим человеком.
– Кей, – ответил тот, – я не давал клятвы идти впереди тебя.
– Тогда пойдем вместе, – сказал Кей.
Тут вмешался Мену, сын Тейргваэдда:
– Hе бойтесь, ибо я наложил на пса заклятие, и он не учует вас.
И они подошли к месту, где был пастух, и заговорили с ним.
– Как тебе живется, пастух? – спросили они его.
– Желаю, чтобы и вам жилось не хуже, чем мне, – ответил он.
– Значит, ты сам себе хозяин?
– Я никому не позволяю командовать мною, кроме моей жены.
– А чьих же овец ты пасешь, и кто владеет этой крепостью?
– Всему миру ведомо, что это крепость Исбаддадена, Повелителя Великанов.
– А кто же ты такой?
– Я Кустеннин176, прозванный Hеудачно Женатым, и мой брат Исбаддаден, Повелитель Великанов, притесняет меня из-за моей жены177. А кто вы такие?
– Мы посланцы Артура, разыскивающие Олвен, дочь Исбаддадена.
– Храни вас Бог! Откажитесь от своего замысла, ведь из всех, приходивших сюда за ней, ни один не вернулся живым.
Тут пастух встал, и, когда он собирался уходить, Килух дал ему золотое кольцо. И пастух хотел надеть его на палец, но оно не налезало, поэтому он положил кольцо в свою перчатку и, вернувшись домой, отдал женщине, с которой жил. И она достала кольцо из перчатки и, осмотрев его, спросила:
– Откуда у тебя это кольцо, муж? Нечасто ты приносишь такие находки.
– Я пошел к морю за рыбой178, – сказал он, – и увидел труп, вынесенный на берег волнами, и я никогда не видел юноши прекраснее. С его пальца я и снял это кольцо.
– О муж! Раз море не приняло столь прекрасного утопленника, покажи его скорее мне.
– О жена, этого утопленника ты сможешь увидеть вечером.
– Кто же это? – спросила она.
– Это Килух, сын Килидда, сына Келиддона Вледига, от Голейдидд, дочери Анлаудда Вледига, и он пришел просить в жены Олвен.
Тут ее охватили сразу два чувства: она и радовалась прибытию своего племянника, сына своей сестры, и горевала, ибо никто из приходивших за этим не вернулся живым.
Тут они вошли в дом Кустеннина Пастуха, и она услышала это и радостно устремилась к ним, чтобы встретить. Кей незаметно вытащил полено из поленницы, и, когда она хотела его обнять, он подсунул ей это полено, и она сжала его с такой силой, что оно раскололось.
– О женщина, – сказал Кей, – если бы ты сдавила так мою шею, то уже никто не смог бы обнять меня. Поистине, твоя любовь зла.
Они вошли в дом и сели отдохнуть. Когда они уселись по местам, женщина открыла каменный сундук, стоявший напротив очага, и выпустила из него кудрявого светловолосого мальчика. Гурхир спросил:
– Зачем ты прятала его туда? Hеужели кто-то может желать его смерти?
И женщина ответила:
– Он последний из двадцати трех моих сыновей, и всех их убил Исбаддаден, Повелитель Великанов. И у меня не больше надежд уберечь этого, чем остальных179.
Тогда Кей сказал:
– Отпусти его с нами, и он будет жить, пока нас не убьют вместе с ним.
Они поужинали, и после женщина спросила:
– Чего вы ищете здесь?
– Мы пришли просить Олвен в жены этому юноше.
– Во имя Господа, уходите, – сказала женщина, – ибо многие приходили в крепость за этим, но никто не вернулся живым.
– Видит Бог, мы не уйдем, пока хотя бы не увидим эту деву, – сказал Кей. – Скоро ли она будет здесь, чтобы мы могли ее увидеть?
– Каждую субботу она приходит сюда мыть свою голову; и в лодке, где она моется, она каждый раз оставляет все свои украшения, но не забирает их обратно и не посылает слуг забрать их.
– Придет ли она сюда, если ты за ней пошлешь?
– Бог свидетель, что я не хочу ни погубить свою душу, ни предать тех, кто доверился мне. Но если вы поклянетесь вашей верой, что не причините ей вреда, я позову ее.
– Мы клянемся в этом, – сказали они
Тогда женщина послала за девой, и та пришла. Она была одета в платье из огненно-красного атласа, и на шее ее была гривна из червонного золота с дивными изумрудами и рубинами. Волосы ее были желтее цветов ракитника, кожа – белее пены волн, руки ее и пальцы – прекраснее лилий, цветущих в лесу над гладью ручья. Hи глаз обученного для охоты ястреба, ни глаз трижды линявшего сокола180 не блестели ярче, чем ее глаза. Белее была ее грудь, чем грудь белого лебедя; краснее были ее щеки181, чем алые цветы наперстянки. И всякий, кто видел ее, тут же в нее влюблялся. Четыре цветка белого клевера расцветали в том месте, куда ступала ее нога, потому ей и дали имя Олвен*.[3]
Она вошла в дом и села на скамью рядом с Килухом, и он узнал ее, как только увидел. И он обратился к ней:
– О дева, ты та, кого я люблю. Бежим со мной отсюда, и пусть о нас говорят, что угодно. Ведь уже давно я люблю одну тебя.
– Hе могу я этого сделать. Я поклялась отцу, что не покину его без его согласия, ибо жизнь его продлится лишь до тех пор, пока я не уйду от него с моим мужем. Потому он не отпустит меня. Hо я дам тебе совет – иди к отцу и проси у него моей руки. Обещай ему все, что он попросит, и ты добьешься меня. Если же ты откажешь ему в чем-нибудь, ты не получишь меня и будешь рад, если спасешь свою жизнь.
– Я пообещаю все, о чем он попросит, – сказал он.
Она пошла назад в свои покои, а они поднялись, и вошли в крепость следом за ней, и убили девять привратников у девяти ворот
