Гянджеви Низами - Пять поэм
Повесть о падишахе, потерявшем надежду
и получившем прощение
Некий муж справедливый и чтимый в обширной странеСправедливость не знавшего как-то увидел во сне
И спросил: «Что творец совершает в своей благостынеС днями злости твоей в ночь, тебя охватившую ныне?»
Тот ответил: «Когда смертный час я готов был принять,Я весь мир оглядел; мне в томленье хотелось узнать,
Кто бы смог указать мне надежды благую дорогуИль поведать, что милость великому свойственна богу.
Но ни в ком из живых состраданья не встретилось мне,И помочь в моих бедах желанья не встретилось мне.
Стал я иве подобен, в испуге охваченный дрожью,Пристыженный, смущенный, и я милосердию божью
Всей душой предался, только в нем свой увидев оплот.На крученье воды я бесплодный оставил расчет
И промолвил творцу: «Я стыжусь, я познал униженье,Посрамленному, боже, любое прости прегрешенье.
Хоть я воле твоей не внимал до последнего дня,Хоть отвергнут я всеми, но ты не отвергни меня.
Иль, карая меня, шли любого ко мне лиходея,Иль мне помощь подай, обо мне в милосердье радея!»
И покинутых друг, избавляющий их от тревог,Тяжкий стыд мой увидел и мне благосклонно помог.
Отвечая стенаньям, благой преисполнен заботы,Он приподнял меня и свои оказал мне щедроты».
Тот, кто ведал раскаянье, грешные мысли гоня,Будет стражем порядка в сумятице Судного дня.
Тот, кто взвешивал ветер,[95] забудет свои упованья;Он в убытке всегда, он узнает одни лишь страданья.
Если ветер ты взвешивал долгие годы, не год —Сколько знал ты убытка и сколько узнаешь невзгод!
Камень с жемчугом взвешивать страсти твои да устанут!Пусть весы будут пусты, а дни твои полными станут!
Этот камень земли ты на мыслей весы не клади;Ведь земля — шарик глиняный, тешиться им погоди.
Лишь дирхем — жалкий мир, что в тебя поселяет желанья.Все, чем дышишь в миру, — твоего легковесней дыханья!
Все, что в жизни находишь, что в ней обретаешь — отдай;Все, пока на земле ты еще пребываешь — отдай,
Чтобы в день воскресенья ты был бы от груза свободен,Чтобы ты не молчал, чтоб, ответив, стал небу угоден,
Чтоб ты не был в долгу у детей, свой утративших кров,Чтобы совесть твою не тягчили стенания вдов.
Брось потертый ковер, уходи из обители мглистой.Дорожить ли полой, что давно уже стала нечистой?
Иль, чтоб странником стать, собери свой дорожный припас,Иль, вослед Низами, скройся в тень от назойливых глаз.
Речь вторая — наставление шаху о справедливости
О властитель, чьи мысли царят над любым из царей,Что несметным венцам шлет жемчужины многих морей,
Если ты — государь, ты ищи драгоценного крова;Если ты — драгоценность, венца ты ищи неземного.
Из предвечного света, которым овеян простор,На тебя не один благодетельный бросили взор.
Ты ценнее всего. Словно городом, правишь ты миром.Все, что ныне на свете, тебя почитает кумиром.
О, какою страною владеешь безмерною ты!О, гордись, над страной возвышаешься верною ты.
Времена твои выйдут из круга столетий; с тобоюНе сравнится вселенная ширью своей голубою.
Знаем: зеркало в небе заря поднимает, чтоб тыВ золотом этом зеркале царские видел черты.
Колыбель небосвода затем и забыла про бури,Чтобы ты, как дитя, отдыхал в безмятежной лазури.
Ты — Иса наших душ, птица сердца, и скажет любой,Что сравнить тебя можно бесспорно с одним лишь тобой!
Солнце в пламени страсти твоим восторгается ликом,Потому-то оно и сверкает в пыланье великом.
Месяц так истощился! Он был уж совсем невелик.Но опять он сияет: он снова увидел твой лик.
Ты превыше других. Наслаждайся всем жизненным миром.Все печали отбрось. Не склонен, словно раб, ты пред миром.
Будь ко всем снисходителен, будь благодарнее вод.Будь, как ветер свободный, свободен от тяжких забот.
Будь спокойной землею. Страстей не поддайся насилью.Если землю встревожить, земля станет черною пылью.
Преклони пред создателем жаркую душу свою.Вот как царствовать, царственный, должен ты в нашем краю.
Жду ответа, о шах! Отвечай же, вопросам внимая.Где находимся все мы? Где скрыта обитель иная?
Все известно душе, что возвышенной веры полна,И о мире ином все доподлинно знает она.
Этот мир ты обрел. Ты о вере подумай. Быть может,Область веры найдешь, и она тебе в мире поможет.
Если ж мир ты отдашь, чтобы веру купить, — никогдаНе внимай слову дьявола: может нагрянуть беда.
Знай, крупица алмазная веры, ведущей из плена,Камня магов грузней, хоть он был бы увесистей мена.[96]
Камень темный отдай, а сверкающий камень возьми:С ним и золото веры, что блещет, как пламень, возьми.
Тот, дающий припасы, — ну трудно ли нам это взвесить? —Взяв припас твой единый, припасов пошлет тебе десять.
Состоянье свое поместить как бы лучше ты смог?Сколько прибыли верной на свой ты положишь порог!
Стало долгом твоим воспитание праведной веры.Мудрецы правосудные к этому приняли меры.
Вознеси правосудье, и всех осчастливишь людей.Угнетателей свергни. Об этом бессменно радей.
Должен городу с войском ты блага желать, и на этоГород с войском ответят. Плохого не будет ответа.
Угнетающий царство — его разрушает, а тот,Кто внимателен к людям, его к процветанью ведет.
Знай, развязка придет, и пред ней, не знававшей преграды,Пусть твои будут мысли всему, что содеял ты, рады.
Дай спокойствие всем. Никому не чини ты обид.Что за ними придет? Что за ними почувствуешь? Стыд.
Пьяный разум уснет, и, беды не увидев причину,Правосудья ладья в неизбежную канет пучину.
Если б скорбным и бедным зажал ты безжалостно рот,Если б отнял ты силой имущество нищих сирот,
Для себя отыскать ты какие бы смог оправданьяВ день суда, на который придут все земные созданья?
Лик свой к вере направь, и опору найти будешь рад;К солнцу стань ты спиной, не молись ему, словно эрпат.
Вышли ветер на мир. Чтоб лампада соблазнов угасла,Своего в ней ни капли не должен оставить ты масла.
Разве мы — мотыльки? Мир блестит, но не думай о нем.Не бросай же свой щит перед этим ничтожным огнем!
К той завесе, к которой Иса возлетел без усилья,Ты стремись, чтоб ты сам за спиной мог почувствовать крылья.
Кто, подобно Исе, бросит душу в надзвездный полет,Тот весь мир завоюет. По праву его он возьмет.
Притесняя подвластных, ты править страной не сумеешь.Лишь призвав правосудье, ты царством своим овладеешь.
То, в чем нет справедливости, твой не умножит доход,То, в чем нет правосудья, как ветер, тебя унесет.
Справедливость — гонец, что спешит наш обрадовать разум;Тот работник, что в царстве все нужное сделает разом.
Справедливость твоя укрепляет сверкающий трон.Если ты справедлив, вечно будет незыблемым он.
Повесть о Нуширване и его визире
На охоте одной Нуширван был конем унесенОт придворной толпы; с пышной знатью охотился он.
Только царский визирь не оставил царя Нуширвана.Был с царем лишь визирь из всего многолюдного стана.
И в прекрасном краю — там, где все для охоты дано,Царь увидел селенье. Разрушено было оно.
Разглядел он двух сов посреди разрушений и праха.Так иссохли они, будто сердце засохшее шаха.
Царь визирю сказал: «Подойдя друг ко другу, ониЧто-то громко кричат. Их беседа о чем? Разъясни!»
И ответил визирь: «К послушанию сердце готово.Ты спросил, государь. Ты ответное выслушай слово.
Этот крик — некий спор; безотрадно его существо.Этих сов разговор — не простой разговор, сватовство.
Та — просватала дочь, и наутро должна ей другаяДолжный выкуп внести, и внести, ни на что невзирая.
Говорит она так: «Ты развалины эти нам дашьИ других еще несколько. Выполнишь договор наш?»
Ей другая в ответ: «В этом деле какая преграда?Шахский гнет не иссяк. Беспокоиться, право, не надо.
Будет злобствовать шах, — и селений разрушенных яСкоро дам тебе тысячи: наши просторны края».
И, услышав про то, что предвидели хищные совы,Застонал Нуширван, к предвещаньям таким не готовый.
Он заплакал навзрыд, — он, всегдашний любимец удач.За безжалостным гнетом не вечно ли следует плач?
Угнетенный, в слезах, закусил он в отчаянье палец.«Ясно мне, — он сказал, — что народ мой — несчастный страдалец.
Мной обижены все. Знают птицы, что всюду готовЯ сажать вместо кур лишь к безлюдью стремящихся сов.
Как беспечен я был! Сколько в мире мной сделано злого!Я стремился к утехам. Ужель устремлюсь я к ним снова?
Много силы людской, достоянья людского я брал!Я о смерти забыл! А кого ее меч не карал?
Долго ль всех мне теснить? Я горю ненасытной алчбою.Посмотри, что от жадности сделал с самим я собою?
Для того полновластная богом дана мне стезя,Чтоб того я не делал, что делать мне в жизни нельзя.
Я не золото — медь, хоть оно на меди заблистало.И я то совершаю, что мне совершать не пристало.
Притесняя других, на себя обратил я позор.Сам себя я гнету, хоть иных мой гнетет приговор.
Да изведаю стыд, проходя по неправым дорогам!Устыдясь пред собой, устыдиться я должен пред богом.
Притесненье свое я сегодня увидел и жду,Что я завтра позор и слова поруганья найду.
В Судный день ты сгоришь, о мое бесполезное тело!Я сгораю, скорбя, будто пламя тебя уж одело!
Мне ли пыль притесненья еще поднимать? Или вновьЛить раскаянья слезы и лить своих подданных кровь!
Словно тюркский набег совершил я, свернувши с дороги.Судный день подойдет, и допрос учинится мне строгий.
Я стыдом поражен, потому повергаюсь я в прах.С сердцем каменным я, потому я с печалью в очах.
Как промолвлю я людям: «Свои укоризны умерьте!»Знай: до Судного дня я в позоре, не только до смерти.
Станут бременем мне те, кого я беспечно седлал.Я беспомощен! Помощь мне кто бы сейчас ниспослал?
Устремляться ли в мире к сокровищам блещущим, к самымДорогим? Что унес Фаридун? Что припрятано Самом?
Что указы мои, что мое управленье, мой судМне навеки вручат? Что надолго они принесут?»
Взвил коня Нуширван. Сожигал его пламень суровый.От огня его сердца коня размягчились подковы.[97]
И лишь только владыка примчался в охотничий стан,Запах ласки повеял. Приветливым стал Нуширван.
В том краю он сейчас же тяжелый калам уничтожил.[98]И поборы, и гнет, и насилье он там уничтожил.
Разостлав правосудье, насилья ковер он свернул.Блюл он заповедь эту, покуда навек не уснул.
Испытаний немало узнал он под небом, — и векиОн смежил, и добром поминать его будут вовеки.
Многомудрого сердца он людям оставил чекан.И указ правосудья на этом чекане был дан.
Много благ совершивши, с земным разлучился он станом,[99]Справедливого каждого ныне зовут Нуширваном.
Дни земные свои проводи ты на благо сердец,Чтоб тобой ублажен, чтоб тобой был доволен творец.
Следуй солнечным всадникам,[100] в свете благого устоя.Беспокойством горя, для других ты ищи лишь покоя.
Ты недуги цели, хворым снадобья ты раздавай,Чтоб вести ты достоин был небом дарованный край.
Будь горячим в любви, лютой злостью не будь полоненным.Словно солнце и месяц, ко всем ты пребудь благосклонным.
Кто добро совершит, будь он мал или будь он велик,Тот увидит добра на него обратившийся лик.
От указа творца небеса не отступят ни шагу:Воздадут они злу, воздадут они каждому благу.
Проявляй послушанье, греха избегай, чтоб не бытьВ посрамленье глубоком и скорбно прощенья просить.
Наши дни — лишь мгновенье; вот наше великое знанье.Ты пребудь в послушанье. Превыше всего послушанье.
Оправданья не надо, не этого ждут от тебя.Не безделья, в слова разодетого, ждут от тебя.
Если каждое дело свершалось бы с помощью слова,То дела Низами достигали бы звездного крова.
Речь третья — о свойстве мира
