Великий Гэсэр - Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания
а седло — для быстролетной скачки,
ехал впереди того посольства.
Хоть сложны, опасны переправы,
путники одолевают реку;
хоть долга, извилиста дорога,
путники к своей приходят цели.
Вот уж и земля Турушхэй-хана
показалась им из-за тумана.
Прискакавши к ханскому жилищу,
привязав копя у коновязи,
приступил Хара Сотой к особой
церемонии — он по-хатанскн,
поздоровался, потом по-хански
поприветствовал Турушхэй-хана.
И Турушхэй-хан Хара Сотона
проводил к почетнейшему месту.
Стол из золота гостям накрыл он —
яства необычные поставил,
стол из серебра гостям накрыл он —
угощенья разные представил.
Вот попили гости и поели,
и Хара Сотой сказал степенно:
"Как жених на свадьбу, к вам приехал —
речь о сватовстве хочу вести я!”
И Турушхэй-хан ему ответил:
“Если поведем о том беседу —
лучшую родню найдем, наверно.
Если ты барана здесь зарежешь
и на всех собравшихся разделишь
во мгновенье ока, то, конечно,
станешь мне тогда желанным зятем!"
Взял Хара Сотой барана — мигом
и зарезал, и раздал все мясо.
У собравшихся спросил хозяин:
“Всем ли, гости, мяса вам хватило?"
И Сопляк Нюргай спросил: “А сколько
у барана ляжек? Сто иль двести?
Мне вот целая одна досталась!"
И Турушхэй-хан сказал: “Дележка
оказалась слишком торопливой:
по лопатке, по стегну делил,
так что многих мясом обделил!.."
“Может быть, кому-нибудь другому
можно разделить еще барана?” —
молодой Нюргай спросил у хана.
“Можно, — тот ответил, — только честно!”
И Нюргай, зарезавши барана,
разделил тою в мгновенье ока
между всеми зваными гостями —
каждому он дал но равной доле.
И Турушхэй-хан приблизил гостя,
посадил его с собою рядом,
с ним повел хорошую беседу —
в лучшее родство вступил с Нюргаем,
зятем стать и сыном приглашая.
Наварил Нюргай наш гору мяса,
море он архи[87] нагнал, — и стали
па устроенной согласно свадьбе
пить и есть, шуметь и веселиться:
так три дня, три ночи пировали.
На четвертый день Нюргай с почтеньем
обратился к тестю: “Всем известно,
что в котле не может уместиться
кость берцовая, что чужеземец
вдалеке от родины тоскует,
и мечтает, как туда добраться, —
мне домой пора уж собираться,
в путь с моей женою отправляться[88]”.
Тысячу коней тут отловили,
тысячу повозок снарядили,
каждая серебряно-зеркальна,
каждая полна подарков разных.
Яргалан, чтоб ехать в земли мужа,
тоже собралась и нарядилась.
Вот Сопляк Нюргай с Турушхэй-ханом
по-хатански, а потом по-хански
попрощался и жену учтиво
проводил и усадил в повозку.
Свадебный, многоколесный поезд
сам Турушхэй-хан, сопровождая,
охранял и только на границе
собственных владений стал прощаться.
А Хара Сотой, не попрощавшись,
с тех торжеств обиженным убрался,
даже и на пир-то не остался.
Хоть сложны, опасны переправы,
путники перебредают реку;
хоть долга, извилиста дорога,
путники ее одолевают.
И Нюргай с женой своей приехал
к той реке, где с детства он плескался,
к той земле, где привелось родиться:
у Хатан-реки — на самом устье.
Во владениях Саргал нойона
караван его остановился.
Вышел сам Саргал нойон навстречу,
вывел всех домашних и прислугу.
В золотой он барабан[89] ударил —
с севера людей позвал приехать,
в барабан серебряный ударил —
с юга пригласил гостей на свадьбу.
Мяса наготовив чуть не с гору
и архи нагнавши чуть не с море,
он устроил свадьбу: пир великий,
как и полагалось — в честь женитьбы
сына пировать и состязанья
в силе, в скачках и в стрельбе из лука
проводить, — три дня там гости были:
ели-пили, пели-веселились,
на четвертый по домам пустились.
12. Сватовство к Урмай Гоохон
Начал вновь сбираться в путь неблизкий,
начал к сватовству дары готовить
средний брат Саргала, но с собою
не хотел Хара Сотой Нюргая
брать: ведь батор отобрал невесту —
дочь прекрасную Турушхэй-хана.
Нынче же Хара Сотой собрался
сватать в жены дочь Уланай-хаиа[90] —
светлоликую Урмай Гоохон[91],
что была, как верили в народе,
и стройна, и сказочно красива,
создана тремя Соржо[92] из света,
от луны сошедшего на землю.
Триста конных баторов — вот свита
жениха, и в путь Хара Сотона
проводил Саргал, желая брату
с молодой женою возвратиться.
И опять за этим караваном,
не спросив у дяди разрешенья,
выехал Нюргай — и гак, скрываясь,
ехал, на глаза не появляясь.
Хоть сложны, опасны переправы,
путники перебредают реку;
хоть долга, извилиста дорога,
путники ее одолевают
Так же и в дому Улаиай-хана
повторилось всё: рукопожатья,
ритуал приветствии и застолье…
Но на этот раз Хара Сотону
мысль пришла, как извести Нюргая.
Трех Соржо он пригласил и начал
уговаривать, чтоб те напали
на Нюргая ночью и убили
высосавши кровь его до капли.
Ночь настала, и Нюргай усталый
спать залег, но злые козни дяди
без вниманья не оставил он
и силки вокруг расставил он.
Покружились осы, пожужжали
и в силки Нюргая все попались.
Их поймал Нюргай, зажал в ладони
и пришел к окну Уланай-хана,
а те осы бились и жужжали.
Прилетели три Соржо к Нюргаю,
принялись над Сопляком кружиться
в виде трех желтейших ос ужасных,
высосать готовых кровь до капли.
И Уланай-хан сказал ему: “На волю
