Давид Сасунский - Наири Егиазарович Зарьян
А Цовинар плачет, зовет:
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Ветер, о ветер морей!
К Торосу несись скорей —
Пусть он сюда летит,
Богатырей усмирит!
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Санасар продолжал бить шутя. Багдасар бил изо всей мочи. Санасар спросил:
— Брат! Неужто ты бьешь изо всех сил, чтобы убить меня?
— Да, — пыхтя, отвечал Багдасар. — Либо я тебя нынче убью, либо ты меня.
Осердился тут Санасар, по лицу ударил Багдасара — тот без чувств грянулся оземь с коня. Санасар спешился, застонал:
— Пусть ослепнут мои глаза! Что я наделал! Не рассчитал своих сил — брата убил!
Подбежали мать и сын к Багдасару. Санасар взвалил его на плечи, принес домой, растер ему сердце, живот — очнулся Багдасар. И тут у него из-за пазухи выпало письмо. Санасар подобрал с полу письмо и прочел:
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Юный Санасар! Сердце мое чисто, словно пустой кувшинчик, голова моя, словно полный кувшинчик, полна. Господь одарил меня щедро. Сорок женихов из сорока стран просили моей руки — я всем отказала. Тебя я увидала во сне, и ты пришелся мне по сердцу. Долго ли мне тебя ждать? Приезжай за мной! Как получишь мое письмо, приезжай! Если даже ты намылил себе голову, то бриться приезжай сюда.
⠀⠀⠀ ⠀⠀ ⠀
Пока Санасар письмо читал, Багдасар снова лишился чувств. Санасар снова растер ему сердце, просил, умолял, в чувство привел, молвил:
— Брат мой родной! Так ты из-за этой бумажки со мной враждовал?
— Да, — отвечал Багдасар, — я потому с тобой враждовал, что о тебе идет слава, а обо мне нет. Дехцун-цам из Медного города тебе прислала привет, а мне не прислала.
— Брат мой единокровный! — воскликнул тут Санасар. — Из-за ее привета ты так разгневался, что порешил убить брата. Коли так, Дехцун-цам мне не нужна — бери ее себе в жены.
— Брат! — сказал Багдасар. — Ты гордость моего сердца, ты корона и венец моей головы. Я не знал, что ты настолько сильнее меня телом и шире душой. Давай помиримся. Вперед поднять на тебя руку я буду почитать за грех. Я — младший твой брат, ты — старший мой брат. Впредь, что ни скажешь, послушаюсь и подчинюсь. Даю тебе полную волю: привози девушку и женись на ней.
Санасар поцеловал брата в голову и сказал:
— Девушка мне не нужна. Коли хочешь, поезжай и женись на ней.
— Нет, — возразил Багдасар. — Дехцун-цам письмо тебе писала, во сне тебя видала, она — твоя. Чего же ты ждешь? Собирайся в дорогу, садись на коня и поезжай с богом.
— Не хочу, — сказал Санасар, — Дехцун-цам — чародейка, она рассорила нас.
Багдасар опять рассердился:
— Говорят тебе, поезжай! Слава о нас до нее долетела, и она нам письмо написала. Если ты не поедешь, то это унизит нас. Люди скажут: не сумели мы увезти к себе девушку. Поезжай за ней. Чары ее на нас не подействуют, ведь мы рождены от моря.
Санасар пошел к Цовинар.
— Матушка! — сказал он. — Собери меня в дорогу, я в страну каджей еду за девушкой.
— Не езди, сын мой, — сказала Цовинар-ханум, — ведь мы только недавно избавились от багдадского плена!
— Нет, — сказал Санасар, — поеду, пропадай моя голова!
Мать собрала его в путь-дорогу.
Санасар поцеловал матери руку, попрощался с ней, сел на коня.
— Багдасар, душа моя! — крикнул он брату. — Еду я за той девушкой. Если вернусь, то не позже чем через три дня. Если же через три дня не вернусь, стало быть, беда со мною стряслась — приезжай выручать.
Друг дружку они снова простили, друг дружке добра пожелали, перстнями обменялись. И Санасар тронулся в путь.
Долго ли, коротко ли, выехал Санасар из страны Сасунской и вступил на землю каджей.
Среди долины текла многоводная река. Огромный лохматый урод — одна нога на этом берегу, другая на том — припал к воде, и вся вода вливалась к нему в глотку. Увидел он Санасара и завопил:
— Эй, проезжий! Ради бога, дай мне глоток воды, а то у меня сердце в груди высохло от жажды.
Санасар обомлел.
— Ну и жадюга! — сказал он. — Вся вода в реке идет тебе в брюхо, из-за тебя высохли деревья, травы, цветы, а ты еще воды у меня просишь.
— Лишнего не болтай, — сказал живоглот. — Дай мне капельку водички, чтобы утолить жажду.
— Хочешь, я утолю твою жажду?
— Как не хотеть!
Санасар взмахнул мечом-молнией, снес живоглоту голову с плеч и сказал:
— Больше тебе не будет хотеться пить.
Теперь путь для воды был открыт, река вновь начала орошать поле, зазеленели деревья, зазеленели, ожили цветы, и все заговорило:
— Куда ни пойдешь, Санасар, пусть везде на твоем пути зеленеет зелень!
Простился Санасар с деревьями, с цветами и поехал дальше.
На склоне Островерхой горы паслась отара овец. Стерег стадо гороподобный исполин. То был пастух из Медного города, славный пахлеван. Как завидел он Санасара, тотчас окликнул:
— Эй, удалый молодец, куда путь держишь?
— В Медный город, — отвечал Санасар.
— Слезай с коня. Я молока надою, напьешься — поедешь дальше.
— Нет, — сказал Санасар, — я тороплюсь.
Пастух горой встал перед конем:
— Нет тебе проходу! Тем, кто не выпьет молока, проходу нет.
Санасар волей-неволей слез с коня, стал на колени.
У пастуха было огромное корыто, в нем четыре человека могли бы выкупаться. Пастух поставил перед Санасаром корыто, полное молока, дал ему хлеба, сказал:
— Кушай!
Не успел пастух обойти свое стадо, слышит — кричит ему Санасар:
— Эй, чабан, возьми свое корыто! Спасибо! Прощай!
Пришел пастух, видит: Санасар все молоко выпил, да еще и корыто перевернул. Чабан задрожал, догадался: «Стало быть, это и есть Санасар Сасунский».
— Счастливого пути, Санасар! — молвил пастух. — Поезжай и ничего не бойся! Куда бы ты ни направил путь, никто тебя не одолеет. Я всегда так испытываю проезжих, силу их узнаю. По этой дороге сорок пахлеванов проехало — сватать Дехцун-цам. Всех я угощал молоком из корыта. Никто из них корыта не опорожнил. Дехцун-цам всех их заколдовала, в белобородых стариков превратила. Ну, поезжай с богом! Супротив тебя ее чары бессильны.
Санасар поехал дальше, доскакал до Медного города, смотрит: у стены стоят сорок человек с желто-белыми бородами.
— Здравствуйте, седобородые пахлеваны! — воскликнул он.
— Добро пожаловать, удалый молодец! — отвечали они. — Завтра и ты станешь седобородым.
— Почему?
Один из старцев ему ответил:
— И мы были такими же юными удальцами, как ты. Приехали за этой девушкой, а у нее сердце — камень. И она погубила
