Владимир Харитонов (составитель) - Сказки англов, бриттов, скоттов
— Ну что ж, посмотрим, каков он, — говорит Кумара.
Потин оказался и в самом деле хорош. Первый сорт. А какой запах! Куу был в восторге. Он пил и тянул: «Рам бам будл буу», и опять, и еще раз. И хохотал, и пританцовывал, пока наконец не свалился на пол и не захрапел. Тут Джек, — ведь он очень старательно следил, чтобы самому остаться трезвым, — подхватил красную треуголку — и бегом к скале. Нырнул и очень быстренько добрался до обиталища Кумары.
Кругом было тихо, как в полночь на кладбище. Ни одной русалки — ни молоденькой, ни старухи. Джек вошел и опрокинул все панцири, но ничего не увидел, услышал только что-то вроде легкого свиста или щебетания, когда опрокидывал их один за другим.
Он был очень удивлен, но потом вспомнил, как священники часто говорили, что никто живой не может увидеть душу, так же как ветер или воздух. Сделав все, что было в его силах, Джек расставил панцири, как они были, и пожелал бедным душам счастливого плавания, куда бы они ни плыли. А потом стал подумывать о возвращении назад. Надел, как надо, шапку, то есть задом наперед, и вышел. Но тут он обнаружил, что вода находится слишком высоко над ним и добраться до нее нет никакой надежды: ведь под боком не было Кумары, который подбросил бы его.
Джек обошел кругом в поисках лестницы, но не нашел ее; и ни единой скалы не было видно поблизости. Наконец он заметил местечко, над которым море повисло ниже всего, и решил попробовать здесь. Только он подошел туда, как какая-то огромная треска случайно опустила вниз хвост. Джек подпрыгнул и ухватился за него. Удивленная треска рванулась вверх и потащила Джека за собой.
Как только шапка коснулась воды, Джека понесло прочь, и он взлетел вверх, как пробка, увлекая за собой бедную треску, которую забыл выпустить из рук. Вмиг он очутился на скале и без промедления бросился к дому, радуясь доброму делу, которое совершил.
А тем временем у него дома творилось вот что. Не успел наш друг Джек уйти на это свое душеосвободительное предприятие, как домой вернулась Бидди из своего душеспасительного путешествия к святому источнику. Как только она вошла в комнату и увидела на столе сваленные в беспорядке бутылки и прочее, она воскликнула:
— Миленькое дело! Вот негодяй! И зачем только я, несчастная, выходила за него замуж! Распивает здесь со всякими бродягами, пока я хожу молиться за спасение его души. Батюшки, да они выпили весь потин, который прислал ему мой родной брат. Да и все спиртное, которое ему доверили продать.
Тут она услышала какие-то странные звуки, вроде мычания. Она поглядела вниз и увидела свалившегося под стол Кумару.
— Да поможет мне святая Дева Мария! О Господи! Я столько раз слышала, как человек превращается в зверя от пьянства! Боже мой, боже мой! Джек, голубчик мой, что же я буду с тобой делать? Или, вернее, что я теперь буду делать без тебя? Разве может приличная женщина жить с таким зверем?
И с этими воплями Бидди выбежала из дома и бросилась сама не зная куда, как вдруг услышала хорошо знакомый ей голос Джека, напевающего веселую песенку. Ну и обрадовалась Бидди, когда увидела его целым и невредимым и поняла, что он не превращался в черт-те кого.
Пришлось Джеку выложить ей все начистоту. И хотя Бидди все еще была в сердцах на Джека, что он не сказал ей об этом раньше, она согласилась, что он сослужил бедным душам великую службу.
И они рука об руку отправились домой. Джек разбудил Кумару и, заметив, что тот еще не в себе, просил его не унывать, сказал, что это часто случается с порядочными людьми, а все оттого, что он еще не привык к потину, и посоветовал, чтоб полегчало, опохмелиться. Но Кумаре, как видно, уже и так хватило. Он поднялся, едва держась на ногах, и, не сумев выдавить из себя ни одного путного слова, соскользнул в воду, чтобы путешествие в соленом море слегка охладило его.
Кумара так и не хватился своих душ. Они с Джеком по-прежнему оставались лучшими друзьями на свете. И, судя по всему, Кумара ни разу не заметил, как Джек освобождает из чистилища души. Тот придумывал сотни предлогов, чтобы незамеченным проникать в дом под морем, и каждый раз опрокидывал панцири и выпускал души на волю. Его только злило, что он так и не увидел их. Но он знал, что это невозможно, и этим довольствовался.
Их дружба тянулась несколько лет. Но вот в одно прекрасное утро, когда Джек, как обычно, бросил вниз камень, ответа не последовало. Он бросил еще один, и еще, но ответа все равно не получил. Он ушел и вернулся на другое утро, но все напрасно. А так как красной шапки у него не было, он не мог спуститься и посмотреть, что случилось со старым Куу, и решил, что старик, или старая рыба, — словом, кто бы он там ни был, либо помер, либо убрался из их краев.
Господин и слуга
Билли Мак Дэниел, наверное, тоже был когда-то молодым и подавал надежды: лихо отплясывал на святом празднике, мог запросто осушить пинту или две, умел ловко работать дубинкой. Боялся он только одного — а вдруг нечего будет выпить? И заботился лишь об одном — кто заплатит за выпивку? И не думал ни о чем, кроме веселья.
Пьян он был или трезв, у него всегда находилось крепкое словцо и меткий удар, — кстати, лучший способ завязывать и кончать спор.
Плохо только, что боялся, заботился и думал этот самый Билли Мак Дэниел лишь об одном, а потому попал в дурную компанию. И уж будьте уверены, нет ничего хуже хороших людей, попавших в дурную компанию!
Так случилось, что в одну ясную, морозную ночь, вскоре после Рождества, Билли возвращался домой один. Светила круглая луна. И хотя стояла такая ночь, о какой можно только мечтать, он совсем продрог.
— Право слово, — стуча зубами, говорил он, — глоток доброго вина не помешал бы погибающему от холода человеку. Я бы не отказался сейчас даже от целой кружки лучшего вина!
— Что ж, дважды тебе не придется просить, Билли! — сказал маленький человечек в красной треуголке, обшитой золотым галуном, и с большущими серебряными пряжками на башмаках, такими огромными, что казалось просто чудом, как он мог передвигаться в них.
И он протянул Билли стаканище с себя ростом, наполненный таким прекрасным вином, какое вряд ли вам удавалось видеть или пробовать.
— За ваши успехи, мой маленький дружок! — сказал Билли Мак Дэниел, нисколько не смутившись, хотя прекрасно знал, что человечек принадлежал к нечистым. — За ваше здоровье! И почтеннейше благодарю. Эка важность, кто платит за выпивку. — Он подхватил стакан и осушил его до дна одним глотком.
— Успехи так успехи, — сказал человечек. — Ия сердечно рад тебя видеть, Билли. Только не думай, что тебе удастся провести и меня, как других. Доставай, доставай свой кошелек! Расплачивайся по-джентльменски.
— Что? Я должен тебе платить? — возмутился Билли. — Да я могу взять и засунуть тебя к себе в карман, как какую-нибудь смородину.
— Билли Мак Дэниел, — сказал маленький человечек, очень рассердившись, — ты будешь моим слугой семь лет и один день! Вот как мы с тобой поквитаемся. Так что готовься следовать за мной.
Услышав это, Билли уже начал жалеть, что так дерзко разговаривал с человечком, и, сам не зная отчего, вдруг почувствовал, что должен всюду следовать за ним. Целую ночь напролет без единой передышки он шагал за ним вверх и вниз, через изгороди и канавы, по болотам и зарослям. А когда начало светать, человечек обернулся к Билли и сказал:
— Сейчас ты можешь отправляться домой, но берегись, Билли, если посмеешь не явиться сегодня вечером на крепостной вал. Только попробуй, вот увидишь, тебе же хуже придется! А будешь мне хорошим слугой, и я тебе буду добрым хозяином.
Билли Мак Дэниел отправился домой. И хотя он устал и вконец измучился, он так и не сомкнул глаз, все думая о человечке. Однако он побоялся не выполнить его приказания и к вечеру поднялся и отправился на крепостной вал. Только он туда добрался, как маленький человечек подошел к нему и сказал:
— Сегодня ночью, Билли, я собираюсь совершить длинное путешествие. Так что оседлай-ка мне коня. Для себя тоже можешь взять скакуна, ты поедешь со мной, а то после вчерашней ночной прогулки небось устал.
Билли подумал, что это очень мило со стороны его господина, и в ответ поблагодарил его.
— Но простите, сэр, — сказал он, — что я осмеливаюсь спросить вас, а где ваша конюшня? Поблизости я не вижу ничего, кроме этого вала, какого-то старого боярышника там, в углу поля, ручейка, протекающего у подножия холма, да вот этого болота напротив нас.
— Не задавай вопросов, Билли! — сказал человечек. — Отправляйся к болоту и принеси мне два самых крепких тростника, какие найдешь.
Билли подчинился, а про себя с удивлением подумал: зачем это человечку? Срезал два самых толстых тростника, какие сумел найти — у каждого сбоку на стебле торчала коричневая цветущая головка, — и принес их своему господину.
