Ольга Ильина - Проклятье Солнечного короля - 1

Ильина Ольга Александровна

ПРОКЛЯТЬЕ СОЛНЕЧНОГО КОРОЛЯ — 1

Пролог

Сквозь песок и разрушенные деревеньки, сквозь дым и мертвые останки, изъеденные хищниками, сквозь горечь и боль войны шли бесчисленные конницы и пехота, возвращаясь победителями и в то же время побежденными. Когда идет гражданская война не бывает победителей, все проигрывают, все теряют дома, семьи, близких, самих себя, меняются. Все меняется, если приходит война, и уже никогда не бывает прежним. Это понимали отчетливо и победители, и побежденные. И сквозь дым и песок, и смрад от гниющих тел, на красивом королевском скакуне ехал уже не мальчик, мужчина — закаленный в боях и боли, познавший многое для своих юных лет. Он знал, что такое зло. Теперь знал, а раньше нет. Раньше он любил солнце, которое заглядывало в окно по утрам и будило его, любил купаться в озере, недалеко от замка, стрелять из лука — это лучше всего у него получалось, и бегать по зеленой, сочной траве. Сейчас он забыл, что трава может быть зеленой. Она навсегда пропитана кровью или серая от пожарищ, и он ненавидит огонь, как же он его ненавидит…

Когда-то сильнее он ненавидел ту, которая сотворила все это с его цветущей страной. Лживая, подлая и жестокая тварь, дорвавшаяся до власти, но после встречи с ней в последний раз в темнице, ненависть ушла, осталась только жалость, щемящая жалость в груди.

Когда он шел к ней, по длинному, сырому коридору, все еще надеялся на что-то, все еще хотел увидеть в этом красивом, неувядающем с годами лице хоть какую-то частичку раскаяния. Но там, именно в тишине гнилой, холодной темницы она была самой собой, настоящая Кровавая королева.

— Ты пришел, чтобы увидеть мое падение, Солнечный король? — рассмеялась она распухшими, потрескавшимися губами.

— Я пришел спросить — оно того стоило?

— Глупый полукровка, ты ничего не знаешь, ничего!

— Так расскажи мне.

— Зачем? Чтобы ты меня пожалел?

— А разве такое возможно?

— А разве ты не ищешь повод, чтобы отложить казнь? Так знай, я ненавижу тебя, точно так же, как ненавидела твоего отца, ты точная его премерзкая копия. Совершенный, холодный и жестокий. Он сотворил из меня монстра, а я сотворила монстра из тебя.

— Мама.

— Не называй меня матерью, — взвизгнула она. — Я никогда не хотела быть матерью, я никогда не хотела быть его женой, но ублюдочный король не знал отказов. Ты знаешь, что я была влюблена? Как сильно я любила другого… Я собиралась замуж, сама, вот этими руками, шила себе подвенечное платье, мечтала, надеялась, жила им, но пришел твой отец, и захотел меня себе, подарил мне свою чертову страну, которую я проклинала каждый день, мечтая спалить все дотла. Зачем мне нужны были богатства, власть, деньги, все это, если король убил моего любимого, просто ради того, чтобы я думала только о нем. И я думала, я думала, как уничтожу его. И однажды, когда он меньше всего ожидал, я сама лично вонзила кинжал в его порочное, жестокое сердце.

— А твое сердце?

— Оно почернело от горя, заледенело от ненависти и окаменело от ярости. В нем не осталось любви ни к кому, даже к моему собственному сыну. Только желание стереть эту ненавистную страну с лица земли, уничтожить ее, ее же руками, превратить все в выжженную пустыню, чтобы даже названия не осталось, не сохранилось в веках и летописях архивов. Жаль, не вышло. Жаль, что я не придушила тебя в младенчестве. Я боялась, что король снова будет приходить в мои покои в надежде получить нового наследника.

— Мне очень жаль тебя, мама, — горько проговорил он тогда.

— Жаль, тебе жаль, дьявольское отродье. Нет, ты еще не знаешь, что такое жалость, но ты поймешь, будешь понимать каждый день, потому что ты никогда не будешь счастлив. То, что ты будешь желать и хотеть больше всего, никогда до конца не будет твоим. Твое проклятое семя станет ядом, а твоя любовь убьет ту, которую ты будешь хотеть больше всего.

Ты познаешь мое горе, ты познаешь мою боль,Вот тебе проклятье матери, Солнечный король.

После этих слов королева безумно рассмеялась, а он смотрел на нее, на свою мать, на женщину, что родила, но никогда не любила, на ту, что превратила в пепел половину его страны, на ту, что убила его отца, и не мог, не мог желать ей смерти.

— Покайся, прошу тебя, покайся, — молил он.

— Никогда, — выкрикнула она ему в лицо. — Будь ты проклят, Солнечный король, гори в бездне при жизни, как горела я.

Наутро, на центральной площади Мунира, где последние месяцы жила и пыталась править королева, запалили огромный костер, пламя, простирающееся до небес. И в этом огне горела Кровавая королева, которая правила Арвитаном долгих семнадцать лет, медленно, но верно, разоряя и уничтожая наследие собственного сына. Он знал, что пусть пламя и стремится к небесам, но душа королевы будет ввергнута в бездну, если осталась в ней эта душа.

— Ваше величество! — глубокий голос друга и учителя отвлек его от печальных мыслей. Солнечный король оглянулся назад и осознал, что отдалился от своего отряда достаточно далеко. Только Сорос, его страж, его тень, единственный маг, которого он готов был терпеть рядом с собой, держался рядом, чуть-чуть поодаль.

— Ваше величество, впереди замок.

Он посмотрел вдаль, увидел острый шпиль одной из башен, мысленно представил карту и понял, что в этих краях был только один замок, и только одни владения, хозяином которых был граф Мартон, самый сильный, самый свирепый союзник королевы. Он не предпочел смерть, как другие и, до последнего, надеялся, цеплялся за жизнь. Не было в нем ни благородства, ни уважения, ни чести. Но даже когда он понял, что все кончено, пытался умолять…

Александр поморщился от этих воспоминаний и посмотрел на серое небо. Жаль, даже оно сейчас не позволяет вырваться из этого глухого отчаяния. Все время серое. Интересно, кто там сейчас хозяйничает? Впустить впустят, но вот выпустят ли?

— Мне кажется, нам стоит подумать об этом. Воины устали, как и лошади, мы все измотаны, король.

— Ты прав, Андре, — сказал мужчина, но все же сомневался. Каким бы большим не был их отряд, они не знают, как много воинов скрывается за стенами замка.

— А я считаю, не стоит спешить, — присоединился к ним третий спутник. Феликс Росси, повеса, шут и плут. Ничто не могло изменить его веселый нрав, ни гром войны, ни гибель людей, ни опасность. Иногда королю казалось, что даже смерть он встретит улыбкой и новой шуткой. — Позволь, я проверю окрестности. Быть может, нас приютят в деревне?

— Нет, — внезапно ответил Сорос, тень самого короля. — Нам нужно в замок.