Жоффруа Виллардуэн - Завоевание Константинополя

Как порешили, так и сделали. Венецианцы получили часть города вблизи гавани, где стояли суда, а французы получили другую часть. И были поделены дома для постоя в каждой части, как и следовало, и рать покинула лагерь, вошла в город и разместилась в нем.

И когда они разместились, на третий день{207} под вечер в войске случилась большая беда, ибо между венецианцами и французами началась распря весьма великая и весьма яростная; и со всех сторон схватились за оружие; и распря была столь велика, что мало было улиц, где не велось бы великое сражение мечами и копьями, и арбалетами, и дротиками; и множество людей было там ранено и убито{208}.

Венецианцы, однако, не могли выдержать боя и начали терять многих; и рассудительные люди, которые не хотели зла, ввязались, вооруженные, в схватку и начали ее унимать{209}; и когда они разнимали ее в одном месте, она возобновлялась в другом. Таким образом продолжалось дело до глубокой ночи; и с великим трудом и великими усилиями они все же разняли бившихся. И знайте, что это была самая большая беда, которая случалась когда-либо в войске; и недоставало малого, чтобы рать была совсем загублена. Однако Бог не захотел, чтобы она так пострадала.

Весьма велики были потери с обеих сторон. Там был убит некий знатный человек из Фландрии по имени Жиль де Ланда; во время схватки он был поражен в глаз и умер от этого удара{210}, и многие другие погибли, о которых в войске столько не говорилось. И дож Венеции, и бароны были целую неделю весьма озабочены тем, чтобы установить мир после этой схватки, и они действовали так усердно, что мир, благодарением Божьим, был водворен{211}.

[ДОГОВОР КРЕСТОНОСЦЕВ С ЦАРЕВИЧЕМ АЛЕКСЕЕМ (январь 1203 г.)]

Через пятнадцать дней после этого прибыл маркиз Бонифаций Монферратский, который до того еще не явился, и Матье де Монморанси, и Пьер де Брасье, и многие другие доблестные мужи. А спустя еще пятнадцать дней возвратились послы из Германии, которые прибыли от короля Филиппа и от юного наследника Константинопольского{212}. И бароны, и дож Венеции собрались в некоем дворце, где расположился дож. И тогда послы обратились к ним и сказали: «Сеньоры, нас послал к вам король Филипп и сын императора Константинопольского, который приходится братом его жене»{213}.

«Сеньоры, — сказал король, — я посылаю к вам брата моей жены, и я отдаю его в десницу Божью и в ваши руки. Так как вы отправляетесь биться за дело Богово, и за право, и за справедливость, то должны, коли можете, возвратить наследственное достояние тем, у кого оно неправедно отобрано. И царевич заключит с вами самое знатное соглашение, какое когда-нибудь вообще заключалось с кем-либо, и окажет вам самую щедрую помощь, чтобы отвоевать Заморскую землю».

«Прежде всего, коли угодно будет Богу, чтобы вы возвратили царевичу его наследие, он поставит всю империю Романии{214} в подчинение Риму, от которого она некогда отложилась{215}.

Далее, он знает, что вы поизрасходовались и что вы обеднели; и он даст вам 200 тыс. марок серебра и провизию для всей рати, малым и великим. И он самолично отправится с вами в землю Вавилонскую{216} или пошлет туда своих послов, коли вы сочтете это за лучшее, с 10 тыс. ратников за свой счет; и он будет оказывать вам эту службу один год. А все дни своей жизни он будет держать в Заморской земле на свой счет 500 рыцарей».

«Сеньоры,— сказали послы,— мы имеем все полномочия, чтобы заключить такое соглашение, если вы со своей стороны хотите заключить его. И знайте, что столь знатное соглашение никогда не предлагалось кому-либо и что тот, кто откажется заключить его, тот, значит, вовсе не имеет большой охоты к завоеваниям»{217}. И бароны сказали, что обсудят это; и на другой день назначена была сходка; и когда они собрались, им передали эти слова{218}.

Там говорено было и так и сяк. И говорил аббат де Во из ордена цистерцианцев, и говорила та часть, которая хотела распадения войска; и они сказали, что ни в коем случае не согласятся{219}, потому что это значило бы выступить против христиан, а они отправились совсем не для того и хотят идти в Сирию{220}.

Другая же сторона отвечала им: «Добрые сеньоры, в Сирии вы ничего не сможете сделать, и вы скоро убедитесь в этом сами, увидев тех, которые оставили нас и отправились в другие гавани. И знайте, что Заморская земля будет отвоевана не иначе как через Вавилонскую землю или через Грецию, если вообще будет когда-нибудь отвоевана; а коли мы откажемся от этого соглашения, то навсегда будем опозорены».

Вот так-то рать пребывала в раздорах; и вы не удивляйтесь, что миряне были в раздорах, белые монахи из ордена цистерцианского тоже находились в раздорах{221}. Аббат Лоосский{222}, муж весьма святой и праведный, а также и другие аббаты, которые держали его сторону, проповедовали и взывали к людям о милосердии — во имя Бога удержать войско в целости и заключить это соглашение, ибо это такое дело, посредством которого лучше всего можно отвоевать Заморскую землю. А аббат де Во и те, кто держал его сторону, проповедовали и постоянно твердили, что все это зло и что надо бы отправиться в Сирию и содеять там то, что сумеют!

И тогда вмешались маркиз Бонифаций Монферратский и Бодуэн, граф Фландрии и Эно, и граф Луи, и граф Гюг де Сен-Поль, и те, кто держал их сторону, и они сказали, что заключат это соглашение, ибо будут опозорены, коли отвергнут его{223}. И вот они пошли в дом дожа{224}; и были вызваны послы{225}; и заключили соглашение на таких условиях, о которых вы уже слышали, скрепив его клятвами и грамотами с висячими печатями.

И книга поведает вам, что было только 12 человек, которые принесли клятву со стороны французов{226}, а больше не нашлось{227}. Среди них были маркиз Монферратский, граф Бодуэн Фландрский, граф Луи Блуаский и Шартрский, и граф Гюг де Сен-Поль, и восемь других, которые держали их сторону{228}. Так заключено было соглашение, и изготовлены грамоты, и назначен срок, когда прибудет молодой наследник; и сроком этим определен был пятнадцатый день после Пасхи.

[ДЕЗЕРТИРСТВО ИЗ ВОЙСКА (январь — март 1203 г.)]

Так всю эту зиму пребывала французская рать в Задаре, супротив короля Венгрии. И знайте, что сердца у людей не были в ладу с миром, ибо одна из сторон добивалась, чтобы войско распалось, а другая — чтобы оно удержалось в целости{229}.

Многие из меньшого люда убегали на купеческих нефах{230}. На одном нефе бежали почти пятьсот человек, и все они утонули и погибли. Другая группа бежала сушей и собиралась пройти через Склавонию; и жители той земли напали на них и многих поубивали; а другие возвратились, прибежав обратно в войско. И таким образом с каждым днем рать уменьшалась. В это самое время некий знатный человек из войска, он был из Германии, Гарнье де Борланд{231}, содеял такое, что сел на какой-то купеческий неф и оставил рать, за что его сильно хулили.

Немного времени спустя некий знатный барон из Франции по имени Рено де Монмирай при поддержке графа Луи упросил, чтобы его отправили в посольство в Сирию на одном из нефов флота: и положив ладонь правой руки на святые мощи, он поклялся, что и он, и все рыцари, которые с ним отправятся, вернутся в войско через пятнадцать дней после того, как прибудут в Сирию и выполнят свое поручение: под этим условием он уехал от войска{232} и с ним Эрве де Шатель, его племянник, Гийом, видам Шартрский{233}, Жоффруа де Бомон, Жан де Фрувиль, Пьер, его брат, и многие другие. Клятвы, однако, которые они принесли, не были исполнены как следует, ибо в войско они не вернулись.

В это время в войско пришла весть, которую услышали весьма охотно, а именно что флот из Фландрии, о коем вы уже слышали раньше, пристал в Марселе{234}. И Жан де Нелль, шателен Брюгге, который был капитаном этого войска, и Тьерри, который был сыном графа Филиппа Фландрского, и Николя де Майи послали к графу Фландрскому, своему сеньору, сообщить, что они зазимуют в Марселе, и пусть он выразит им свою волю, а они исполнят то, что он им повелит. И он повелел им, по совету дожа Венеции и других баронов, отправиться в конце марта в путь и прибыть для встречи с ним в гавань Мутон{235} в Романии. Увы! Они ждали его здесь столь худо, что не сдержали своего слова, а отправились в Сирию, где, как они знали, им не содеять никаких подвигов.

[ПАПСКОЕ ОТПУЩЕНИЕ ЗА ЗАХВАТ ЗАДАРА (около февраля 1203 г.)]

Так вот, знайте, сеньоры, что если бы Бог не возлюбил эту рать, она не могла бы оставаться в целости, когда столько людей стремились причинить ей зло.